Повесть о любви и счастье, или Откровенно о сокровенном - Юрий Яблочков

Но всё это «дело» было «шито белыми нитками», и за пару литров водки мне «отдали» её жениха. За это Файка отдалась мне в снимаемой мной квартире. Мне с ней заниматься сексом очень понравилось: всё при ней, но всё миниатюрное. «Она» плотная, как у Вальки из санатория; не знаешь было, как «загнать», если не встанет, как надо. Продолжительное время Файка была моей любовницей, «воюя на два фронта». Правда, со своим женихом она, по всей вероятности, сексом не занималась, хотя Бог их знает. Потом, когда отслужил её солдатик, Файка вышла за него замуж, и уехала с ним на его родину в Подмосковье.

Я возобновил связи с Валькой — моей любовницей со времени «шабашки» в совхозе. Также сделал любовницей Любу, бухгалтера профсоюза работников АПК (агро-промышленный комплекс), женщину чуть больше тридцати лет, довольно симпатичную, с большими, если не сказать огромными грудями.

И также, наконец-то, «трахнул» Гальку, которую «хотел», тоже ещё работая на «шабашке». Галька была очень симпатичная, беленькая, плотная, невысокая молодая женщина лет двадцати двух. Галька отдалась мне без большой охоты, как потом оказалось, из-за того, что я был богатый, то есть мне «всё можно».

ГЛАВА 31

Строгость отца — прекрасное лекарство: в нём больше сладкого, чем горького.

Пятого марта умер мой отец. Зиму он жил в нашем райцентре у Валеры, моего старшего брата после смерти нашей матери второго апреля прошлого года. Отец жил там потому, что ему приходилось практически ежедневно вызывать скорую помощь. У него было сильно больное сердце, а в нашем посёлке службы скорой помощи тогда ещё не существовало. Я тогда в Танькине занимался вплотную прессом, и, к сожалению, даже не простился с живым отцом. За это себя я очень виню и по сей день. Отец умер на восемьдесят первом году жизни, прожив, я считаю, немало, учитывая две перенесённые войны.

Он в юности был комсомольцем по убеждению, хоть и из богатой семьи. Комсомольцы вели тогда непримиримую борьбу с церковью, «опиумом для народа», как они считали. Я, конечно, не одобряю их действия по скидыванию креста с церкви в нашем райцентре. Пусть бы стояли церкви, это же памятники архитектуры, да и пусть бы в них молились те, кому этого хотелось.

Но та молодёжь, комсомольцы тридцатых годов, от чистого сердца хотели открыть глаза народу на окружающую их действительность: нищету, бедность и отсталость России от мировой цивилизации. Комсомольцы тех лет хотели сделать хорошей жизнь для себя и всех граждан своей огромной многонациональной Родины.

Отец принимал участие в строительстве комсомольцами клуба в районном центре вместо закрытой церкви. Работали они бесплатно в выходные и праздничные дни, и даже в день Святой Пасхи. Здание клуба и по сей день эксплуатируется: там сейчас находится детская музыкальная школа. Только стоит она обветшавшая, так как у районных властей нет денег на её ремонт, а бесплатно теперь в нашей стране никто и ничего делать не будет.

Также отец по комсомольской путевке строил первенца автомобилестроения молодой республики. Там они жили в бараках, работали в лаптях, по колени в воде, копая траншеи под фундаменты цехов с двойной перекидкой земли. Комсомольцы работали тогда за копейки от всей души, не жалея ни себя, ни своего здоровья, ради процветания своей любимой Родины.

Те комсомольцы понимали, что стране нужны новые заводы, фабрики и развитое сельское хозяйство. Они знали, что без индустриализации и коллективизации невозможно вывести страну из нищеты и вековой отсталости. Комсомольцы тридцатых годов работали, не жалея себя, думали и надеялись на всё самое хорошее: «Пусть мы не успеем хорошо пожить — всё построенное останется нашим детям; пусть они живут счастливо и вспоминают нас добрым словом».

Отец прошёл две войны, обе — с первого по последний день. Будучи комсомольцем, сражался на фронтах, защищая интересы Родины в финской кампании и саму Родину в Отечественную войну от фашизма. На фронте комсомольцы тоже думали и мечтали о будущем своей Родины: «Вот победим в войне, вернемся домой и заживем хорошо и счастливо; родим кучу детей, которым всё построенное и завоёванное нами останется. Они будут счастливы и благодарны нам».

Также отец пережил семь лет тюрьмы, а это не санаторий. И это с его-то здоровьем: весь израненный, инвалид второй группы. Хоть стариков в тюрьме и на зоне молодёжь не обижала, называла «крахами», но ничего делать не заставляла. В местах заключения люди оказались гораздо порядочнее, чем правители нашей страны, которые без зазрения совести «кинули» стариков с сбережениями и лишили достойных пенсий, чем ввергли их в нищету. Тяжело бы пришлось этим правителям страны, окажись они в тюрьме. Научили бы их «зеки» уважать старость, сделали бы их теми, кто они есть в душе. В этом я не грамма не сомневаюсь.

Отец выжил и там, а, придя домой, опять помогал своим детям с пенсии, которой Родина (Советская власть) его не обидела за его ратный труд и боевые заслуги. Благо, отцу Бог не дал пережить позор неблагодарности, не дав ему дожить до «светлых» дней российской демократии. А вот, оставшись без жены, он и года «не протянул». Хоть и обижал он её в жизни сильно и даже бил, но видимо и сильно любил. Она для него всегда была: «Анечка, Нюрочка, деточка».

ГЛАВА 32

Государство погибает тогда, когда перестают отличать дурных от хороших.

Однако, как старики, пережившие столько страданий в своей жизни, глубоко ошиблись! Поколение их детей и внуков выросло совсем не такими, какие были они. Я решил в свою книгу включить отрывок из выступления сразу после второй мировой войны будущего директора ЦРУ США А. Даллеса:

«Посеяв в Советском Союзе хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как?

Мы найдём своих единомышленников … своих союзников и помощников в самой России.

Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания.

…Литература, театры, кино — всё будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых творцов, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности.

В управлении государством мы создадим неразбериху… Мы незаметно будем способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель… Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов и прежде всего вражду и ненависть к русскому народу — всё это мы будем ловко и незаметно культивировать, всё это расцветёт махровым цветом.