Я — «Дракон». Атакую!.. - Евгений Савицкий

«Где я на всех напасусь с боевым-то опытом?..» Но все-таки мою просьбу, чему я, признаться, был чрезвычайно рад, выполнить он согласился. Алексей Васильевич, выделив нашему корпусу несколько полков из внутренних округов, один полк — 812-й истребительный — разрешил взять с Дальнего Востока, полк, входивший в дивизию, которой я командовал до войны. Летчики этого полка в совершенстве владели боевой техникой — летали не только днем, но и ночью, мастерски пилотировали, точно стреляли. А что для истребителя еще надо?

Словом, понемногу-понемногу, а на подмосковных аэродромах собралось довольно большое хозяйство вверенного мне корпуса. Я продолжал знакомство с командирами полков — с каждым из них слетал на воздушный бой, проверил технику пилотирования, потом очередь дошла до командиров эскадрилий — всеми остался доволен.

На одном из аэродромов как-то обнаружил трофейный «мессер». Признаться, сразу загорелся: какой он, хваленый истребитель противника? Что за оружие на «мессершмитте», в чем он сильнее наших самолетов, какие у него уязвимые места?.. Не вдруг разрешили вылететь на незнакомой машине. Когда же разрешение было получено и я быстро освоил немецкий истребитель, то невольно захотелось подраться с кем-нибудь из наших пилотов в учебном бою.

Вызвался командир 812-го полка майор Еремин. Летчик он был сильный. И вот сходимся на встречных курсах — на равных, по-джентльменски, так сказать. А там — кто кого. Я закладываю глубокий крен, тяну ручку управления на себя — «мессер» вписывается в энергичный вираж. В управлении этот истребитель был достаточно легкий, ничего не скажешь. Вираж «мессершмитт» выполнял за 26—29 секунд. Но ведь и наш Як по тем временам, слава богу, машина была первоклассная. Скорость развивала до 580 километров в час, высоту в пять тысяч метров набирала за 5,4 минуты. Тот же вираж откручивала за 20 секунд. Так что вскоре, гляжу, Еремин заходит в хвост моему «мессеру». Пора маневрировать — я бросаю машину в крутой боевой разворот. На какой-то момент отрываюсь от Яка, но потом он снова висит на хвосте. Тогда выполняю переворот через крыло и решительно ухожу от Еремина…

Этот показательный бой длился до полного израсходования на самолетах горючего. После посадки мы откровенно обсудили с пилотами преимущества и недостатки боевых машин, вывод же при этом напрашивался один: бить врага можно без всяких сомнений — наш Як ни в чем не уступал хваленому германскому истребителю.

Я еще знакомился с полками авиакорпуса, улаживал организационные и прочие вопросы большого хозяйства, обучая летчиков, еще вел с ними воздушные бои на «мессершмитте», а на оперативных картах в ставках противоборствующих сторон уже сходились стрелы в том месте, дороже которого для меня, кажется, не было ничего на свете…

После сталинградской победы и окружения войск Паулюса для наших частей и соединений, державших на запоре ворота на Кавказ, наступили радостные дни. В начале января 1943 года перешла в наступление северная группа войск Закавказского фронта.

Еще в конце сорок второго представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал армии Г. К. Жуков потребовал от командующего Закавказским фронтом подготовить и провести операцию на краснодарском направлении. Генерал И. В. Тюленев доложил в Ставку свои соображения по поводу этой операции, но в тот же день получил директиву, в которой указывалось: «Основной недостаток представленного Вами плана операции заключается в разбросанности сил по всему фронту Черноморской группы», и предлагалось нанести стремительный удар группой войск, поставив себе целью как можно быстрее захватить Тихорецк с задачей отрезать силы противника при отходе их на Ростов. «По пути на Тихорецк, — указывала директива Ставки, — принять все меры к тому, чтобы с ходу захватить мосты через р. Кубань и город Краснодар… Вспомогательный удар нанести с целью обхода Новороссийска и его захвата группой войска составе двух стрелковых дивизий, трех стрелковых бригад, двух танковых батальонов из района Эриван-ского. Удар нанести через Абинскую с ближайшей задачей захватить Крымскую…»

Гитлеровское военное руководство в январе 1943 года, пополнив свои войска тотальной мобилизацией, тоже намеревалось перейти в наступление, и 17-я немецкая армия получила приказ любой ценой удержать низовья Кубани и Таманский полуостров. Но мощные удары наших войск немцы выдержать не смогли, и по сводкам Совинформбюро мы узнаем, что при поддержке авиации наши наземные части сломили сопротивление гитлеровцев и подошли к Моздоку с севера. 58-я армия, овладев Кизляром и Нижне-Бековичем, утром 3 января вышла к Тереку южнее Моздока. В тот же день город был освобожден.

4 января войска северной группы, продолжая преследование противника по всему 320-километровому фронту, захватили Красноградское. 5 января был освобожден Прохладный, а 6 января — населенный пункт Солдатское.

В ожесточенной борьбе продолжалось наступление наших войск. И вот 4 февраля в пригороде Новороссийска Станичке был высажен десант и захвачен плацдарм на Мысхако.

…2 часа 40 минут. Майор Ц. Л. Куников докладывает, что десант, подавив вражеское сопротивление, закрепился на берегу и просит выслать второй эшелон. Корабли отряда высадки перебрасывают в район Станички и второй, и третий эшелоны, и подразделения, расширяя плацдарм, переходят в наступление.

Немцы решают любой ценой сбросить десантников в море. Начались отчаянные контратаки. Цезарь Куников докладывает обстановку: «Противник наступает с кладбища, с домов Станички. Прошу огонь в этот район…» По Станичке ударили береговые батареи. Было принято решение главные силы основного десанта, который так и не высадился в районе Южной Озерейки, высадить здесь. Несколько дней шла эта тяжелая боевая работа. На занятом плацдарме в районе Мысхако и Станички, прорезая огневую завесу, корабли Черноморского флота высадили более семнадцати тысяч десантников. Плацдарм расширялся.

Тогда немцы перебросили из Краснодара свою 125-ю пехотную дивизию — соотношение сил изменилось. Десантники, отказавшись от наступательных действий, перешли к обороне…

Я следил за событиями в районе Новороссийска С тревогой думая о родном мне уголке земли, читал обращение Военного совета 18-й армии к малоземельцам, их ответ — слова простые, но твердые, как клятва: «Отвоеванный нами у врага клочок земли под городом Новороссийском мы назвали Малой землей. Она хотя и мала… наша, советская, она полита нашим потом, нашей кровью, и мы ее никогда и никому не отдадим…» — читал, и сердце мое сжималось от гнева и боли за поруганный отчий край. Казалось, дай волю — сам кинулся бы с малоземельцами в атаку!..

Но наш резервный корпус направляли на Воронежский фронт. Предполагалось, что мы будем в распоряжении командующего 17-й воздушной армии, и один полк уже успел перелететь в район Обояни, Вдруг телефонный звонок генерала Никитина:

— Перебазирование корпуса прекратить. Вам немедленно прибыть в штаб ВВС. Я поинтересовался:

— Могу ли знать, почему прекращено перебазирование?

В ответ краткое:

— Выезжайте немедленно! На месте объясню… Через несколько минут я мчался в «эмке», перебирая в памяти все возможные направления, на которых могли бы потребоваться авиационные резервы. «А возможно, причина вызова в штаб совершенно иная?..» — тревожно пробежала недобрая догадка. Но, едва переступив порог кабинета Никитина, услышал:

— На Кубани, в районе Новороссийска и станицы Крымской, очень тяжелая обстановка. Фашисты сосредоточили там четвертый воздушный флот, эскадры «Мельдерс», «Удет», «Зеленое сердце». Решением Ставки ваш корпус и перебрасываем на Кубань.

— Когда?

— Немедленно! Генерал Судец получил указание лидировать ваши истребители на «пешках». А мне звонил начальник канцелярии Верховного Поскребышев — вас в любую минуту могут вызвать к товарищу Сталину. — Алексей Васильевич показал на дверь соседней комнаты: — Находитесь здесь. В кабинете есть все виды связи. Ждите…

Не теряя времени зря, я принялся за распоряжения: звоню начальнику штаба, начальнику политотдела, в дивизии. Ведь предстояло менять все, начиная от полетных карт и маршрутов. Часа через два генерал Никитин предложил пообедать. Здесь же, в кабинете, нам накрыли стол, и в неторопливой беседе я получил подробную информацию о составе военно-воздушных сил Северо-Кавказского фронта и противника.

Немцы в соединениях своего 4-го воздушного флота сосредоточили около тысячи самолетов. У нас в составе 4-й и 5-й воздушных армий насчитывалось 450 боевых машин. Кроме того, с нашей стороны привлекалась авиация Черноморского флота, одна дивизия авиации дальнего действия. И вот из Резерва Ставки на Северо-Кавказский фронт направляют 2-й бомбардировочный авиакорпус, 2-й смешанный авиакорпус, 282-ю истребительную авиадивизию и мой 3-й истребительный авиационный корпус.