Жернова богов (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Свисающие с невысокого свода ледяные сосульки отражают свет от свечей в лампаде. Очень холодно, душно, воздух настолько сухой, что больно дышать. Во всех пещерах Ора сыро. Здесь, на высоте — по-другому. Под ногами лед и камни.

Вдоль стен гротов выставлены сундуки из каменного дерева. Их очень много, они разные по размеру и водружены друг на друга. Мы идем и идем, а они не заканчиваются. Ни одну сотню лет сундуки эти собирались.

— Ничего не выйдет, Чио, — опускаю я тяжелые кувшины на камни. — Каменное дерево не горит. Многие сундуки заперты. Чему тут гореть?? Что мы подожжем? И взрывом их не разнесет. Ну может только несколько на которые поставить кувшины.

Каменное дерево растет только в нашей локе. Растет оно как обычное, но стоит срубить и подержать несколько месяцев в воде, превращается в камень. Поэтому изделия из него мастерят еще сырого — мягкого и податливого, а потом уже вымачивают готовыми. Эти все сундуки сделаны в Оре. Никакие пожары их не берут.

Чио задумчиво присаживается на камень. Немного стягивает свою повязку, обнажая маленький аккуратный носик. И ведет им по воздуху как кошка.

— Какой тяжелый воздух, — мы оба дышим надсадно.

— Такого воздуха не бывает в пещерах с тягой. Она глухая.

Возвращает повязку на место.

— Из грота нет выхода, Чио.

— Должно быть два.

— Землетрясения могут вызывать обвалы. Выходы могло завалить. Нужно возвращаться.

— Нельзя оставить Капитулу коконы. Они поработят всех.

Открываю ближайший сундук. Там обмотанные в ткань какие-то странные древесные шары.

— Что это?

— Питьевой орех. У нас такие растут на юге локи. На побережье Кипящего моря.

Бросаю обратно. Открываю еще один сундук без замка. Пергаментные свертки. Разворачиваю. Просыпаются какие-то семена. Следующий — шкуры носача из Наввары. Следующий — стеклянные баночки с какой-то мазью.

Чио задумчиво наблюдает за мной.

— Мы так будет сутками искать эти коконы. А может, они в тех сундуках, которые заперты.

— Уверена, так и есть.

— Что будем делать?

— Мы завалим вход сюда. Да — сжечь не получится, но проход в грот один и он достаточно узкий, чтобы там устроить обвал. Мы все приготовим, потом… Я уйду сюда, в глубь грота искать выходы, а ты подожжешь веревку и…

— Куда ты уйдешь? Грот — глухой!

— Я чувствую очень слабую тягу, — облизывая под черной повязкой палец она опускает его книзу. — Слабую, но есть. И я не верю, что у капитов нет путей для отхода в случае чего.

— После обвала могли остаться щели и тяга идет по ним. А если они слишком малы, чтобы протиснуться? Мы же похороним тебя здесь живьем!

— Я помолюсь своем богу, он откроет мне входы.

Какая чушь! Разве можно рассчитывать на это?! У богов свои планы и разумения. И в планах богов — собрать золотое семя в печи. Она часть его, хоть и распущена до нельзя!

— Тебе пора возвращаться, княжич, а мне идти дальше. Пойдем устанавливать кувшины.

Проход в грот и правда невелик. Торопясь натаскиваем груду камней, чтобы при взрыве они ударили по арке и усилили разрушения. Обкладываю ими кувшины. Чио вымачивает веревку в горючей жидкости.

— Все, княжич. Давай прощаться. Свеча у нас осталась последняя, а так как тебе поджигать и еще выбираться отсюда… — отдает мне лампаду.

Она еще и в темноте в эту могилу собралась?!

Все во мне протестует. В груди болезненно щемит. Не о таком договор был. Но эта упрямая рани не услышит ни одного довода.

— Чио, давай вернёмся. Обрушим всё и вернемся.

— А дальше что, Ладимир? Покориться судьбе, придуманной для меня капитами?! Я убийца, я кошка, я вольная! Они хотят на меня Корону надеть, что похуже цепей! Хотела бы я Короны — не пошла к Сестрам Ночи!

— И чем же тебе так Корона тяжела?

— Корона — это договор. Боги не любят тех, кто его нарушает. Она отнимет у меня все, кроме сомнительного счастья разделять власть с правителем. Власть ограниченную Капитулом. Не хочу! Это мой последний шанс уйти отсюда “мертвой” и свободной! Не обесчестив своей локи и братьев.

Что плохого в союзе с мужчиной? Все женщины нашей локи венчатся хотят. Но Чио — не они. Она воин… От женщины в ней мало. Но достаточно, чтобы внутри у меня болезненно стучало от мысли, что больше не уидимся. И задевает еще то, что никакой привязанности она ко мне не показывает. Что было между нами, что не было… Словно и правда — кошка. У нас даже разбитные шлюхи и то к кому-то привязываются. Хоть и привечают многих. А эта… Чем ей будущий князь Ора не гож?! Или есть у нее другая зазноба? Пусть бы шла к демонам девка эта! Но… Я смотрю в темноту грота. Ну не могу я ее в этом гроте живьем похоронить.

— Ладно, рани, как хочешь, — сдавленно шепчу ей. — Целоваться на прощание не станем, повязки же ты не снимешь?

— Не сниму.

Тогда я сам ее сниму с тебя, рани!

— Разматывай веревку.

Со стучащим сердцем смотрю, как она тянет веревку, отступая к катакомбам, в сторону застенков монастыря. Достаю свечу из лампады. Иду за ней. И как только она сворачивает за поворот, наклоняюсь, пуская танцующее пламя по веревке. Расцветает огонь сразу же в обе стороны и очень быстро. Вылетаю, хватая ее за руку. Она застыв смотрит на горящую веревку.

— Бежим!

— Я убью тебя, орец!

Но послушно срывается с места в сторону катакомб. Через несколько мгновений мы слышим грохот и нас сбивает с ног. Темнота, тряска… Сверху сыпятся камни, закрываю голову руками, погружаясь в тот обвал в храме Наду. От ужаса и беспомощности практически отключает. Через какое-то время все успокаивается. В ушах звенит, тело болит…

— Чио? — хриплю я.

Нет ответа. Темнота полная…

Нащупываю ее руку. Лицо. Сдергиваю повязку вниз, чтобы ей было легче дышать. Прижимаюсь губами к виску, биение есть.

— Чио… — похлопываю по щекам.

Не приходит в себя.

Ощупываю голову. Волосы липкие и мокрые. Это кровь…

Поднимаю на руки. Она легкая как ребенок и очень тоненькая. И я не могу понять откуда в ее теле столько силы. Я помню наши игры в воде…

Когда мы шли сюда не было никаких боковых ответвлений. Лишь несколько каменных неглубоких карманов. И я медленно и слепо иду вперед. Несу ее, стараясь не касаться стен.

Давай, кошка, выживи!

Через какое-то время слышу впереди далекие тревожные голоса и едва заметный свет. Капиты слышали звук обвала, конечно. И сейчас мы не разойдемся в этих узких катакомбах!

Прижимаясь спиной к стене, иду так, надеясь наткнуться на очередной карман и укрыться там.

Молюсь ее богу, чтобы спрятал нас. И он слышит меня! Как только голоса становятся ближе и свет ярче, моя спина чувствует скос по стене, и я ухожу в него глубже, укрываясь в каменной нише. Несколько серых балахонов тревожно переговариваясь пролетают мимо. Я продолжаю свой путь. Тело уже онемело и Чио больше не кажется мне легкой. Можно перекинуть на плечо, но всем известно, что воинов с разбитой головой нельзя переносить так. Иначе они потом не приходят в себя или становятся увечными умом. Поэтому продолжаю нести так.

Несколько раз проверяю биение на виске. Живая…

По стенам уже лампады, и я узнаю застенок. Где-то здесь выход…

Через несколько мгновений мы вываливаемся в залу Пустот. Руки отказывают. Всё… Опускаюсь по стене с ней на пол. Надо идти… Но я едва дышу сам. В глазах темно.

Но я моргаю, пытаясь разогнуть эту тьму. Потому что очень хочу увидеть ее лицо. И не факт, что второй шанс будет.

А лицо у этой воительницы очень нежное и совсем юное… Губки как лепестки…

Глажу ее по щеке. Давай, Чио, очнись!

Я слышу шаги. Быстро возвращаю ее повязку на место. Беспомощно прижимая ее к себе. Даже меч мне сейчас не достать. Руки не слушаются от перенапряжения.

Только не балахоны! — опять умоляю я богов.

Позаботься о своей дочери, Кайпо.

— Ладимир…

— Элай! — с облегчением выдыхаю я.

С ним юная инфанта Борро.

— “И сотрясёт он основние миров”… - бормочет она, глядя мимо нас. — “И отнимутся у паука чресла с паучьей нитью…”