Последний день империи - Мария Морозова

– Не знаю, где это. Как они выглядели?

– Один – высокий, лысый и в очках, лет пятидесяти. Это мой бывший начальник. А второй – парень, тоже высокий, очень красивый. С черными волосами и зелеными глазами.

– Твой хахаль?

– Да ты что? – я искренне возмутилась. – Нейт почти что мой брат.

Немного помолчав, добавила грустно:

– Был еще третий – высокий мужчина с каштановыми волосами. Но он ушел от нас раньше. Надеюсь, успел до того, как… как это все началось.

– Не дрейфь, – сказал Крыс, немного подумав. – Найдутся твои друзья. Мест, куда могут сунуться чужаки, немного. Их запомнят, а я завтра кое-кого поспрашиваю.

– Спасибо, – бледно улыбнулась я, но потом посерьезнела: – Почему ты помогаешь мне?

Он отвел взгляд и пробурчал:

– Ты на мою сестру похожа. Старшую.

– А где она сейчас? – спросила, усаживаясь на лавку.

– Она умерла. Давно.

– Прости, – прошептала я.

Крыс сел рядом и вздохнул:

– У меня была семья. Родители и две сестры. Но почти десять лет назад в город пришла болотная чума. Все умерли, кроме меня.

– Мне жаль…

– Никто не помог, – зло сказал парнишка. – Маги все повывелись, врачи отказались приходить без большого гонорара, а церковник, который жил по соседству, заявил, что это наша кара. Видишь ли, мы молились недостаточно усердно.

Я протянула руку и осторожно сжала худое плечо.

– Они умерли, а я остался.

– У меня вообще не было семьи. Я выросла в приюте и не знаю никого из своих родных. Может они тоже умерли. А может просто бросили меня.

– М-да… – вздохнул Крыс.

Осмотревшись по сторонам еще раз, я спросила:

– Ты живешь здесь?

– Угу.

– Это похоже на… лабораторию.

– Да я балуюсь… экспериментами, – мой новый знакомец неловко дернул плечом. – В детстве мечтал стать магом. Когда все начали болеть – мечтал придумать лекарство, которое бы их вылечило. А когда остался один, решил не просто мечтать. Пошел в ученики к аптекарю. Продержался четыре года, потом спер кое-что из оборудования и сбежал. Теперь вот сам… Учусь, ищу, придумываю.

Он немного помолчал, а потом неожиданно яростно продолжил:

– Как же жаль, что у меня нет магии и я не могу того, что делали великие алхимики древности!

– Ты сможешь, – вырвалось у меня. – Обязательно сможешь.

– Спасибо, – мрачно улыбнулся Крыс.

Мы замолчали. На улице быстро темнело. Но зажженная керосиновая лампа давала свет, а печка – тепло.

– Что мне делать? – спросила я тихо.

– Поесть и лечь спать, – пожал плечами Крыс. – А завтра уже будем искать твоих друзей.

– У меня есть еда, – кивнула, подтянув свой рюкзак поближе.

– У меня тоже. Я займусь ужином, а ты сходи к реке, пока не стемнело окончательно. Кажется, на тебя вылился рассол из-под моченых яблок.

Я принюхалась к волосам и скривилась. И правда, рассол.

– Как выйдешь из вагона, пойдешь прямо, а за ржавой фабричной трубой свернешь налево. Там речка Риска. Она маленькая и чистая.

– Спасибо.

Речку я нашла быстро. Небольшая, футов шестьдесят шириной, она была мелкой, холодной, но гораздо чище, чем та, по которой мы плыли … Горы металлического хламы спускались к самой воде. На противоположном берегу ничего не было, кроме поросшего бурьяном пустыря. Закатное солнце опустилось к самому горизонту, но светило прямо на меня, поэтому мыться было удобно.

Раздевшись до белья, я быстро вымыла волосы. Потом нашла маленькое ведерко и принялась обливаться, фыркая и ежась от холода. Но мои мысли были очень далеко от этой свалки.

Успокоилась ли сумасшедшая толпа на площади? Как там Нейт? Смог ли он удержаться за господина Сэдли и не потерять его? Успел ли уйти Кас? Несмотря на попытки Крыса успокоить меня, тревога грызла, как голодная собака – кость. Хоть бы с ними ничего не случилось.

Неожиданно слева что-то загрохотало. Дернувшись, я выпустила из рук ведро и обернулась. А обернувшись, вскрикнула. За кучей хлама, стоят какой-то незнакомый парень и нагло подсматривал за мной!

Мне бы смутиться, покраснеть и попытаться прикрыться, но неожиданно даже для самой себя я разозлилась. Схватив обломок металлической трубы, отбросила мокрые волосы за спину и воинственно прищурилась. Пусть на мне осталось белье, но я не собираюсь терпеть подглядывания какого то-гада. А тот вдруг дернулся назад, развернулся и бросился бежать.

Я выдохнула и отбросила трубу. Но опустив голову вниз, выругалась. Знак у меня на груди оказался не прикрыт ни волосами, ни одеждой и как будто даже стал ярче на побледневшей от холода коже. Наверное, не очень хорошо, что его кто-то увидел. Надеюсь, что это не выйдет мне боком.

Быстро прополоскав одежду, я натянула запасную рубашку, похватала вещи и побежала к Крысу. В вагоне уже было совсем тепло. На печке булькала каша, распространяя аппетитный запах. Плотно закрыв за собой дверь, я пристроила рубашку возле печки, сушиться, и села рядом с Крысом.

– Приятного, – тот наложил мне полную тарелку и сунул в руки.

– Спасибо. У тебя здесь интересно, – улыбнулась, глядя на мягкие отсветы огня на стенах вагона.

– Интересно, – хмыкнул Крыс. – Только холодно. Вообще в Нугриме даже снега не бывает, но эта зима выдалась так себе. Я тут чуть не околел.

– Ой, да, – нахмурилась я. – Давно ты уже здесь живешь?

– Да лет пять уже. Как от аптекаря сбежал, так и живу.

– Чего сбежал? – У меня не получилось сдержать любопытство.

– Он мне не платил, – пожал плечами Крыс. – Зато работы с каждым годом скидывал все больше. А тебя саму-то в Нугрим какая нелегкая принесла?

– Ну… – я неопределенно дернула плечом. Выдавать парню все правду как-то не хотелось. – Стандартная причина. Мы приехали из захолустья искать лучшей жизни.

– Наш Нугрим для жизни так себе, если честно, – фыркнул мой новый знакомый.

– Мне бы сейчас только друзей найти, – вздохнула тихо.

– Найдем, не парься.

Съев нехитрый ужин, Крыс вытащил из-за шкафа запасной матрас и постелил его возле печки.

– Ну вот… Скромно, но у меня больше ничего нет.

– Брось, – улыбнулась я, доставая одеяло. – После ночевок в лесу, это не постель, а