Весенний марафон - Марина Порошина

Вчера он достал из шкафа костюм – новехонький, два раза надеванный – и обнаружил, что в брюки он категорически не влезает, а пиджак изрядно жмет под мышками, того и гляди, затрещит по швам. Вот она – сидячая-то работа и полбуханки с четвертью на день, расстроился Василий. Делать нечего, придется покупать и костюм. Таким образом, в составленной им на завтра бумажке значилось четыре пункта: костюм, рубашка – 2 штуки, джинсы и добавившийся после утреннего душа халат. Эх, гулять так гулять!

В магазины Василий был не ходок. Одежду и обувь он покупал на рынке возле автовокзала, там все то же самое и дешевле, рубашки присылал брат. Обходился, в общем. Но делать было нечего. Он ведь решил, и отступать было бы не по-мужски. Сев в машину, он немного успокоился: ровное урчание мотора всегда возвращало ему душевное равновесие, а уж за нормальную работу мотора своей любимой «шестерочки» он ручался, как иначе, если каждую детальку руками прощупал, толком приладил и пять раз проверил. В машинах он толк знает, самодовольно подумал Василий, все мужики, чуть что, бегут к нему за советом. А он никому не отказывает. Вот только положенную в таких случаях бутылку никогда не берет, потому что на дух это дело не выносит.

Но в магазине Василий опять впал в уныние, увидев длинные ряды разноцветных пиджаков и брюк с непонятными цифрами на этикетках. Он прошелся взад-вперед, трогая костюмы руками, так и не решившись что-то выбрать. Потом к нему подошла продавщица, молоденькая девчонка. Василий не произвел на нее ровным счетом никакого впечатления, и она спросила равнодушно:

– Мужчина, вам помочь?

– Мне к-костюм, – обрадовался Василий.

– Размер?

– Н-не знаю… – растерялся он. На рынке-то покупал «на глаз», и ничего, не ошибался.

– Пятьдесят четыре, – решила продавщица, смерив Василия скучающим взглядом. – Рост сто семьдесят.

Василий поспешно кивнул – продавщица его пугала своим равнодушием.

– Вам подешевле?

– П-почему? – обиделся Василий и подумал, что, наверное, Палыч был не так уж и не прав насчет его любимой милицейской рубахи. – Мне п-получше!

– Тройку? – В голосе продавщицы он уловил непонятное ехидство.

– Вы несите, что есть, а я выберу, – буркнул он и отвернулся с независимым видом.

Через полчаса он выбрался из магазина красный и вспотевший, держа в вытянутой руке два приятно шуршащих пакета, и отправился на рынок – уж джинсов-то там пруд пруди, каких угодно. Выбрал черные, утепленные фланелью, резонно рассудив, что на дворе не лето, а поддевать трико, возможно, будет неудобно, мало ли как оно там обернется… От этой вполне конструктивной и непривычно игривой мысли Василий повеселел и разволновался и в универмаге возле дома, задвинув в сторону здравый смысл, купил шикарный синий, с золотым узором, махровый халат – под цвет недавно купленных тапок. В багажник лег последний, четвертый, большой пакет и Василий, усталый, но довольный, поехал домой.

Задача была выполнена, дома было тепло, восхитительно пахло борщом и котлетами, покупки были разложены на диване, а впереди был длинный зимний вечер у телевизора с пивом и сухариками! Настроение сделалось таким хорошим, что он великодушно не стал ругать пса, который с виноватым видом старательно отворачивался от красовавшейся посреди комнаты лужи. Он молча вытер лужу, ткнув щенку под нос мокрую тряпку (тот сокрушенно вздохнул и втянул голову в плечи), а на то место, где была лужа, щедро побрызгал освежителем воздуха для туалета, «Цитрусовым». Пес чихнул и ушел на кухню.

– Подумаешь, – проворчал Василий. – Нежности какие. А ты не гадь! Говорил же тебе. Ладно, больше не буду.

Наевшись и выпив большую кружку обжигающего сладкого чаю, Василий вылил остатки борща щенку, да еще и хлеба туда покрошил, а сам перебрался в комнату и включил телевизор. Потом вскочил, достал из пакета халат, торопясь, отрезал ценник и – облачился. Сразу стало тепло и уютно, как под одеялом (тельняшечку-то он не снял!). Не дураки этот халат придумали, умиротворенно кивнул сам себе Василий, снова усаживаясь в кресло. Пес смотрел на красавца хозяина с явным восхищением. Но любимый сериал про дальнобойщиков на сей раз так и не смог завладеть вниманием Василия. Через пару минут он опять вскочил, прихватил двухлитровую бутылку пива, десяток сушеных лещей и отправился к соседям на переговоры.

Двери открыл Вова, трезвый и оттого мрачный. Но разговор все равно надо было начинать с ним, а не с Раисой, поэтому Василий, поудобнее перехватив бутылку и завернутую в чистую тряпочку рыбу, дождался, когда тусклый взгляд соседа сфокусируется на подарках, прояснится и в нем проглянет надежда на будущее, и только тогда сообщил:

– Володя, разговор есть. Пойдем на кухню?

Переговоры длились недолго – много ли надо двоим мужикам, чтобы усидеть два литра пива?

– Ладно, я согласен! – подвел итог повеселевший хозяин. – Раиса!

– Ну чего орешь? – тут же нарисовалась на пороге супруга. – И так слышу, не глухая. Чего надо-то? Здравствуй, Вася!

– Вася… – проворчал муж. – Вот, блин, бабы! Слушай сюда: Василий женщину себе завел, так что ты тут хвостом не мети. Костюм купил и все такое. Брюки ему надо подшить и джинсы. Ты ему сделай. А он тебе конфеты обещает или еще что. Поняла?

– А чего не понять-то? – обрадовалась Раиса и посмотрела на Василия долгим взглядом, в котором он уловил любопытство, сожаление и еще что-то… не разобрать. – Дело хорошее. Подошью, конечно. За зефир в шоколаде. Только померить надо.

– Вот и я об этом! – припечатал ладонь к столу Вова. – Мерить пойдем все вместе. Я тебя, заразу, знаю.

– Да ладно тебе, Вовчик, – захихикала довольная Раиса и, проследив за взглядом мужа, поплотнее запахнула халат. Ревность супруга ей явно льстила. – Прямо сейчас и пойдем.

Завидев гостей, щенок мгновенно узнал вышвырнувшего его из дома Вову, поджал хвост и от греха подальше убрался на кухню. Там для успокоения нервов он доел остатки борща из своей чашки – те, что не съел часом раньше, опасаясь лопнуть, и улегся мордой к двери – подслушивать. Мало ли что они там решат, особенно Вова этот… Раиса долго нахваливала Васины покупки и его самого в обновках, корила супруга, который одевался, по ее словам, «как бомжатина», а «дома вечно ходил в трусах, не то, что некоторые», ползала возле Василия на коленях, что-то там закалывала и хихикала. Вова молча страдал, и когда Раиса закончила, схватил ее в охапку и немедленно отправился домой, хотя Раиса намеревалась поиграть со щенком. От этой примерки Василий устал еще больше, чем от покупок, поэтому после их ухода немедленно завалился спать, отослав щенка на место и строго-настрого погрозив ему пальцем. Завтра ему к восьми, и он как раз успеет завезти что-нибудь вкусное Катеньке. Ка-тень-ке. Несколько раз с удовольствием повторив ее имя, Василий уснул и улыбался во сне. Напереживавшийся за вечер щенок, выждав, когда он захрапит, осторожно сполз со своей подстилки, сделанной из старого шерстяного свитера, тяжело запрыгнул на постель и, потоптавшись, улегся у хозяина под боком. Довольный, тоже улыбнулся и с трудом, но все же свернулся толстеньким уютным колобком. В пузе приятно урчало, Вова убрался несолоно хлебавши. День выдался отличный!..