Что, если?.. - Ребекка Донован

Когда мама заканчивает свою речь, отец поднимает голову и говорит:

– Пожалуйста.

Я не дышу. Райчел сидит, оцепенев. Мне хочется залезть под стол, только бы не видеть этого ошеломленного выражения на ее лице. До недавнего времени я даже не догадывалась, насколько наши семейные ужины не похожи на другие, пока не побывала в гостях у Райчел и Кэла.

Мы ждем, когда отец положит еды на тарелку, и только тогда начинаем накладывать себе.

– Николь, – зовет он.

В груди у меня что-то сжимается, и воздух словно бы не проходит. Я так надеялась, что не придется сегодня об этом говорить. При Райчел.

– Да, папочка, – отвечаю я, глядя в ледяные голубые глаза, и холодок пробегает у меня по спине.

– Что произошло на экзамене по истории? Восемьдесят девять баллов? Это никуда не годится.

Курятина у меня во рту становится безвкусной.

– Я старалась, – говорю я.

– Значит, мало старалась.

По голосу невозможно догадаться, насколько сильно отец мною разочарован. По его голосу никогда ничего не поймешь. Только по глазам. А в глаза ему я теперь и взглянуть боюсь.

– У меня вообще только восемьдесят два балла, – заявляет Райчел, словно этим можно гордиться. – Очень трудный был тест. Сотню вообще никто не набрал. Лучший результат, по-моему, девяносто один, что ли.

Отец молчит. У меня не получается проглотить еду.

– Интересно, – наконец произносит он.

Теперь он знает, что у меня не самые высокие показатели в классе. Разочаровать отца – это для меня самое страшное.

Остаток ужина проходит в жутком молчании. Я смотрю в свою в тарелку: боюсь увидеть, что все глаза направлены на меня – я же знаю, что так оно и есть.

– Вы не против, если Николь зайдет ко мне после ужина? – спрашивает Райчел. – Мне нужно… помочь с математикой. А она у нас в классе лучшая ученица.

Я бросаю на нее быстрый взгляд, и она усмехается. На математике мы вообще в разных группах. Да и Райчел математику просто терпеть не может.

– Только ненадолго, – соглашается отец. – Николь нужно вечером учить историю.

– Супер! – восклицает Райчел. Мамина вилка звякает о тарелку. – То есть… – поправляется она, – большое спасибо, мистер Бентли.

Когда отец удаляется в свой кабинет, нам разрешают встать из-за стола.

Мы уносим тарелки на кухню.

– Идите к Райчел, девочки, – говорит мама фальшиво-ласковым голосом.

Я знаю: ей не меньше моего хочется, чтобы этот вечер поскорее закончился.

– Правда можно, мама? – спрашиваю я. Мне совестно оставлять ее одну с горой грязной посуды.

– Ну конечно. Но через двадцать минут будь дома, – отвечает она. – И сразу же к себе в комнату – заниматься, хорошо?

Я киваю.

Райчел хватает меня за руку и прямо-таки тащит к двери. Срывает с вешалки наши куртки, но даже не останавливается, чтобы их надеть.

– Райчел…

Но я не успеваю договорить и мчусь за ней.

– Мама! Я уже дома! – кричит Райчел, распахивая дверь.

– Как прошел?… – начинает миссис Нельсон и поднимает голову от ноутбука, стоящего у нее на коленях. Глаза у нее делаются круглыми. – О…

– Вот именно, – отвечает моя подружка и тащит меня дальше, на кухню.

– Добрый вечер, Николь, – окликает меня мама Райчел, когда мы проносимся мимо нее.

– Э-э-э… здравствуйте, миссис Нельсон, – отвечаю я, оборачиваясь через плечо.

Райчел бросает наши куртки на стул у кухонного стола, открывает холодильник и вытаскивает коробку шоколадного мороженого с зефиром.

– Но…

– Молчи. Ешь, и все! – заявляет Райчел со всей серьезностью, достает из буфета ложку и сует мне ее вместе с мороженым.

Я беру и мороженое, и ложку, не понимая, чего подруга от меня хочет.

– Давай, – подбадривает она меня. – Попробуй.

Я никогда еще не ела мороженое прямо из коробки. Райчел смотрит на меня и ждет.

Я соскребаю немножко сверху ложкой и отправляю в рот. Закрываю глаза и тяжело вздыхаю – лакомство так и тает на языке. Съедаю еще ложку. Райчел тоже подключается, и какое-то время мы едим молча.

– Теперь тебе лучше? – (Я киваю.) – От мороженого всегда становится лучше. Даже после ужина с твоим отцом.

Глава 11

– На самом деле Николь никогда не училась в Гарварде, – говорит Рей.

Мы с ней беседуем по телефону.

Я иду по кампусу и опять опаздываю: слишком долго прождал Ниель в «Бин баз», как и в предыдущие три дня. Я не видел ее ровно трое суток и за это время так соскучился, словно бы прошло уже целых три месяца.

– Что значит – не училась? – переспрашиваю я, еле успевая увернуться, чтобы не столкнуться с какой-то девушкой: та движется мне наперерез, строча на ходу эсэмэску. – Откуда ты это знаешь?

– Представь себе, я сделала то, чего обычно никогда не делаю, – поговорила с людьми. Стала расспрашивать о Николь. И выяснила у Нины и Кортни, что в прошлом году она в Гарвард точно не поступала.

– А они откуда знают?

– Обе учатся в Бостонском университете и, когда приезжали в Гарвард в прошлом году, попросили парня, который распределяет места в общежитии, поискать ее в базе данных. Он сказал, что в списках никакой Николь Бентли нет. А первокурсники всегда живут в кампусе, так что…

– По словам Ниель, она якобы весь предыдущий год путешествовала по миру. Может, так оно и было. – Я тщетно пытаюсь найти во всем этом хоть какую-то логику.

– Или же ее заперли в больнице, в палате со звуконепроницаемыми стенами.

– Рей, – строго говорю я, – мне надоели эти твои постоянные намеки на душевное нездоровье Ниель.

– Да это я так просто ляпнула, – оправдывается она. – Кэл, мне эта девушка, кем бы она ни была, понравилась, ты же помнишь. И я вовсе не хочу, чтобы она оказалась сумасшедшей. Просто пока не исключаю такую возможность.

– Кэл! Вот так встреча!

Я резко останавливаюсь – чуть не налетел на какую-то миниатюрную брюнетку. Да это же…

– Э-э-э, Рей, я тебе перезвоню. – И даю отбой, не дожидаясь ответа. Нужно с этим сразу разобраться, иначе потом будет поздно… Сколько уже можно наступать на одни и те же грабли. И я сдержанно говорю девушке: – А, Джейд, привет. Как дела?

– Я думала, ты пришлешь мне эсэмэску, когда вернешься, – отвечает она, стараясь говорить как ни в чем не бывало, но это все равно звучит словно обвинение.

– А, ну да. Я как раз хотел, просто… Дел много было, – пытаюсь я как-нибудь выкрутиться.

– Так что, сходим вместе куда-нибудь? – В глазах у Джейд светится нетерпеливое ожидание.

– Конечно, – не подумав, брякаю я. Блин! Зачем я это сказал? Вот влип. – Давай… э-э-э… в пятницу вечером?

– Отлично. Я живу в общежитии, в корпусе «Фредерикс». Пришли мне потом эсэмэску, куда идем и во сколько встречаемся, ладно?

– Ладно, напишу, – отвечаю я. – Извини, я на занятия опаздываю. В пятницу увидимся.

Она протягивает руки, и я неловко обнимаю ее.

– Жду с нетерпением, – шепчет Джейд мне на ухо, после чего наконец-то отцепляется от меня и идет своей дорогой.

Опять все вышло не так, как я хотел. И что я за человек такой?!

Джейд нащупывает в темноте мою руку. Я нехотя сжимаю ее пальцы. Спина затекла – она положила голову мне на плечо.

На самом деле я не должен сидеть тут с Джейд. Она совсем не та, кого я хочу держать за руку, не та, чью голову мечтаю чувствовать у себя на плече. Но так уж получилось: Джейд застала меня врасплох, у меня попросту не хватило духу ее отшить, и вот, пожалуйста, – теперь я сижу с ней в переполненном кинотеатре и не могу дождаться финальных титров.

Джейд не очень-то обрадовалась, когда узнала, что мы идем в кино. Это и впрямь наименее подходящее место для первого свидания. Толком не поговорить, друг друга как следует не узнать. Никаких шансов на интим. Я надеюсь, что наши отношения плавно зайдут в тупик и прямо сегодня все и закончится. Но эта девушка или твердо намерена не упускать свое, или… вообще не понимает намеков. Я издаю неслышный стон, когда она проводит большим пальцем по моей ладони.

В кармане вибрирует телефон, и я вскакиваю. Джейд удивленно вскидывает голову:

– Что случилось?

– Извини, нужно ответить, – выпаливаю я, еще не зная, кто звонит. У нее округляются глаза, а какой-то парень начинает ворчать на меня, чтобы я сел. Я сразу же чувствую себя свиньей. – Сейчас вернусь.

Выхожу в проход и смотрю на экран – кого поблагодарить за сорванное свидание? Ниель. У меня внутри все сжимается. В ожидании самого худшего нажимаю кнопку, еще не успев выйти в коридор.

– Да, Ниель?

– Кэл! – во весь голос кричит она в трубку. – Я подралась. Эх, жаль ты этого не видел! Ох, как я ему врезала! – Ниель истерически смеется. Похоже, она пьяна.

– Да кому ты врезала-то? Эй, с тобой все в порядке?

Я стою посреди вестибюля. Какой-то малыш налетает на меня и просыпает мне на ботинки попкорн.

В трубке молчание.

– Ниель! Ты меня слышишь? – Я бросаюсь к дверям. – Я спрашиваю: ты в порядке или нет?

Тяжелый вздох.