Мой сосед вурдалак - Лизи Харрисон

— Добавь вот это, и будет отлично, — посоветовала Ляля, вручая подруге чеканные браслеты. — И не забудь сделать эпиляцию рук перед съемками.

— Я запишусь к Ане прямо сейчас. Какого числа съемки? — спросила Клодин, отправляя в рот кусочек органической вяленой говядины.

У Клео заныло под ложечкой. «Teen Vogue» покамест еще даже не знал о их существовании.

— Э-э… четырнадцатого октября, — пробормотала она и взяла свой бокал с холодным чаем с гранатом.

— С утра или после обеда?

— Вечером.

— Парикмахера и визажиста они предоставляют?

— Само собой.

— Костюмерную?

— Да.

— Ужин?

— Угу.

— А они дадут нам письменное приглашение, чтобы можно было пропустить день в школе?

— Думаю, что да.

— А как насчет дороги?

— А что с дорогой?

— Нас доставят туда и обратно?.

— Ради Исиды! Помолчите немного, дайте мне подумать! — огрызнулась Клео. И как это она забыла договориться насчет девочек?

— А о чем ты думаешь? — поинтересовалась Клодин.

— Ни о чем. Извините. Все нормально.

Клео вытащила телефон, быстренько стерла какую-то раздражающую смс от Фрэнки и отправила срочное сообщение Ману.

Кому: МАНУ

28 сентября, 19:40

КЛЕО: Плз, свяжись с «Teen Vogue» как можно скорее. Никаких моделей-нормалок. Пусть возьмут вместо них Клодин и Лагги, а Лялю — помощником стилиста. Подтверждение нужно немедленно. ^^^^^^^^^^^^^^^

— Какая красота! — донеслось откуда-то приглушенное восклицание Лагги.

— Где она? — спросила Клео у Ляли и Клодин.

Те пожали плечами и вытянули шеи.

Внезапно саркофаг в дальнем углу комнаты заскрипел и медленно отворился. Оттуда вышла Лагги, любуясь кольцом с лунным камнем.

— Что ты делала в моем гардеробе? — поинтересовалась Клео с обворожительной улыбкой.

— Хотела посмотреть, вправду ли этот камень сияет в темноте, — ответила Лагги. — Правда! Обалденно сияет! Как будто огромный комочек тобико, только жемчужный, — сказала она, упомянув икру летучей рыбы, которую разводили ее братья. — Я точно надену вот это!

Телефон завякнул.

Клео посмотрела на экранчик. «Только- бывсебылохорошотолькобывсебылохорошо…»

Кому: КЛЕО

28 сентября, 19:44

МАНУ: Редактор требует портфолио моделей и цифровые фото, прежде чем брать их.

Клео резко выдохнула, надвинула поглубже корону и призвала силы предков, прежде чем ответить. «Что стала бы делать Клеопатра VII?»

Кому: МАНУ

28 сентября, 19:44

КЛЕО: Не катит. Не хотят — как хотят. Мои драгоценности — мои условия.

Пара серых египетских козодоев слетела с верхнего этажа спальни — попить красноватой мутной нильской воды. Знали бы они, насколько спокойно, без стрессов они живут!..

— Ты сказала, съемки будут вечером, да? — спросила Клодин, вытаскивая из своей красной кожаной сумочки «Моторолу Карму».

Клео кивнула, не отрывая взгляда от экрана своего айфона, отчаянно желая, чтобы Ману поторопился и поскорее сообщил ей хорошие новости.

— Привет, Аня, это Клодин. Я буду сниматься для «Teen Vogue», и мне потребуется полная эпиляция тела утром четырнадцатого октября. — Она осмотрела свои длинные полосатые ногти. — И еще художественный маникюр. Что-нибудь в египетском стиле. Пожалуйста, перезвоните мне с подтверждением…

— Спроси, не могут ли они записать меня на увлажняющий уход, — попросила Лагги.

— А меня — в парную, — заявила Ляля.

Клодин кивнула и принялась дальше делать дополнения к сообщению.

Телефон звякнул.

Кому: КЛЕО

28 сентября, 19:53

МАНУ: Они согласны, если можно будет использовать фотошоп. Они настаивают, чтобы девушки были профессиональными моделями. Любая накладка — и съемке конец.

— Йесс! — вырвалось у Клео.

Козодои захлопали крыльями и взлетели обратно на второй этаж.

— Ты что, тоже только сейчас прочла сообщение от Фрэнки? — спросила Лагги, помахав телефоном.

— А? Какое сообщение?

— Насчет того, чтобы попасть на телевидение и изменить мир.

Ляля с Клодин уткнулись в свои телефоны.

— Да мы прославимся! — провозгласила Ляля. — Сперва журналы, потом телевидение!

— Считаю, нам нужно нанять агентов, — предложила Лагги.

Клодин закинула сумочку на плечо.

— Я считаю, что нам надо идти. Встреча начинается через три минуты.

Лагги натянула перчатки.

— Погодите! — воскликнула Клео. — Не можете же вы уйти сейчас!

— Почему? — спросила Ляля, натягивая через голову фиолетовую кашемировую водолазку.

— Потому что… — Клео развела руками, — у нас же дело!

— Мы уже все сделали. — Ляля помахала блокнотом в качестве подтверждения своих слов. — Я все зафиксировала. Больше ничего не осталось.

— А отработать позы? А потренироваться не закрывать глаза при вспышке?

— Ты никак шутишь? — ровным тоном поинтересовалась Клодин.

— Нет.

В свете свечей видны были непонимающие взгляды девушек.

— Если вы вдруг забыли, так я напомню: мы никогда прежде этим не занимались. А если съемка окажется неудачной, они откажутся от наших услуг. Каирская мода выпадет из обоймы еще на пять тысяч лет, и придуманные мною драгоценности никогда не станут объектом подражания. Это мой шанс.

Клео замутило — просто от того, что она произнесла это вслух.

— Я все понимаю, Клео, — сказала Лагги, которая терпеть не могла спорить. — Но как насчет моего шанса? — Она повесила кольцо с лунным камнем на место. — Ты получишь связи на высшем уровне. А что получу я? Я хочу быть профессиональной серфингисткой. А кто захочет спонсировать чешуйчатую девушку в перчатках?

Ляля фыркнула.

— Мы нуждаемся в переменах, Клео, — сказала Лагги, зачерпнув нильской воды и растерев ее по шее. — Нужно, чтобы нормалы приняли нас, или мы никогда не получим профессию своей мечты.

Клео закатила глаза.

— Разве тебе не надоело прятаться? Разве ты не хочешь быть нормальной? — спросила Ляля, нанизав на клыки пару помидорок-черри.

Клодин рассмеялась.

— Ляля, нормальной ты не сможешь стать при всем старании!

— В нормальности нет ничего особенного! — заявила Клео, слегка вздернув подбородок.

— А разве не было приятно пойти на ту вечеринку с танцами в нашем реальном облике? — мягко поинтересовалась Лагги.

— Если тебя интересует мое мнение — оно не стоило той цены, которую мы за это все заплатили.

— А если бы платить не пришлось? — спросила Клодин.

— Платить приходится всегда! — заявила Клео, поражаясь собственному цинизму. Чему она противостоит, переменам или измене бдительности?