Уайтбол - Ирина Белояр

Одну такую горячую голову, в жопу пьяную, Володя Осипенко поймал в коридоре за шкирман и отправил под арест. Но то была только первая ласточка. Часа через три нам пришлось разнимать пару техников, подравшихся из-за каких-то идейных соображений… Когда удалось их растащить в стороны, ближайшей перспективой для обоих был уже не арест, а госпиталь.

— Совсем ох…ли, — рычал старший штурман.

— Рыба тухнет с головы, — тихонько буркнул стоящий поодаль инженер, но Володя услышал.

— Так. Сейчас пойдешь к себе и составишь письменный рапорт. Обоснуешь то, что сказал. Жду через полчаса. Если сочту обоснование недостаточно аргументированным — пеняй на себя.

После этой вспышки начальственного волюнтаризма страсти поутихли. Манифестации прекратились. Ослабел интерес к происшествию на полевой станции.

Воцарилось затишье. Перед бурей.

Она бы непременно разразилась, если б не события последующих двух суток.

Кое-что о многообразии менталитетов

…Мне всегда казалось — в нашей цивилизации есть нечто ущербное. Сейчас, на старости лет, будучи приверженцем гипотезы общего предка, я начинаю понимать, откуда взялась эта ущербность.

Когда-то очень давно некий муравейник не смог вырваться с Земли. Волею судеб космические цыгане были вынуждены променять целую Вселенную на одну-единственную планету… Конечно, рыбы, которых из поколения в поколение держат в аквариуме, приспособятся к нему. Но ущербность останется.

Страх. Не как проявление здорового инстинкта самосохранения, а как болезнь разума. Страх перед чем угодно, если оно грозит нарушить тепличный режим жизни.

Даже если самой жизни ничего не угрожает.

Химики получили образец таинственного покрытия купола, окопались в своей лаборатории и начисто вымерли для всей остальной экспедиции. Судя по слухам, которые просачивались из их берлоги, претендентов на нобелевскую премию на «Ганимеде» прибавилось.

— Капитан, — Розовский поймал Христо за пуговицу, когда тот шел к своей каюте. — Вы легенду про троянского коня помните?

Христо поднял брови:

— Что от меня требуется? Материал покрытия передан специалистам для анализа. Полевики сидят в корабле. Какие еще меры, по-вашему, следует принять?

— Исключить вероятность контактов с циклопами. Центр недвусмысленно высказался на этот счет.

— А как ее исключить?

— Вы лучше моего знаете возможности «Ганимеда». По меньшей мере, перенести район полевых работ на территорию, свободную от муравейников.

— И долго эта территория будет свободна от муравейников?

— В самом крайнем случае — поднять корабль на орбиту.

— А что говорит Земля? Или это ваша личная директива?

— Христо, вам прекрасно известно, что Земля ничего не говорит. Не может сказать в настоящий момент.

— То есть, в нынешней ситуации вы решаете, а я беру на себя ответственность за принятое вами решение. Расплачиваться с инвесторами буду я? Или мы с вами в складчину?

— Капитан, мобилизуйте вашу убогую фантазию. Если мы завтра проснемся и обнаружим, что весь «Ганимед» вымазан этой дрянью — хоть бы и из самых лучших побуждений наших соседей-доброхотов?..

— Андрей, соседи не будут мазать корабль. Догадайтесь, почему.

— Я не хочу догадываться. Я хочу исключить риск.

— Тогда я вам скажу. Они не станут мазать корабль, потому что он не течет. А риск в данном случае — не ваша головная боль. Поскольку это — проблема экипажа, а не контакта. Как вы мне сказали полторы недели назад? «Контакты — не ваша компетенция, капитан». Так вот. Риск для корабля — не ваша компетенция, уважаемый менеджер по связям. Не суйтесь не в свое дело, плииз.

Отмазки — отмазками, а ситуация действительно сложилась, мягко скажем, неопределенная.

— Что будем дальше делать, капитан? — поинтересовался Осипенко через день после ЧП.

— В догонялки играть, ясен пень. Полетим на полюс. Поработаем там. Там найдут — полетим куда-нибудь еще… Так и будем прыгать по всей планете. Потом поднимем «Ганимед» на орбиту. А еще через недельку-другую отвалим домой, потому как ресурсы кончатся.

— Хватит ерничать, кэп.

Христо вздохнул:

— Запланированные работы продолжать. Действовать по ситуации. Контактов с чужой расой не допускать. Вариантов у нас немного, и все радикальные. Первый: сворачивать геологию на хер. Тогда мы нарушаем пункт нумер раз. Второй: забить болт на Чужих и продолжать начатое. В этом случае мы нарушаем пункт нумер три.

— Короче, сидим в корабле и ждем новых указаний.

Капитан усмехнулся:

— Тогда мы нарушаем пункт нумер два. Поэтому будем создавать видимость деятельности. Я хочу завтра оттестировать этот купол — можно им еще пользоваться или дешевле выбросить.

— Мне кажется, лучше выбросить к едреням. Дадут отмашку на продолжение работ — установим новый.

— А новый тоже потечет. А соседи опять придут и все вымажут своим сверхустойчивым говном.

— Да хер бы с ними. Изгадят еще один — откажемся от полевых условий проживания. По мне, так слава богу. Риска меньше.

— Какого риска, Володя? Нарушить третий пункт взаимоисключающих предписаний?

Осипенко удрученно посмотрел на командира:

— Что-то в последнее время мы с тобой поменялись ролями. Твоя беззаботная эйфория вызывает у меня параноидные страхи. Иной раз кажется — наши беспокойные соседи действительно запрограммировали тебя определенным образом. С одним им понятной целью.

— Меньше общайся с Розовским, Володя.

— Розовский тоже маньяк, но в одном он прав: не зная броду…

— Не сунешься — не узнаешь.

— Кэп! Ты, часом, не забыл, какие у тебя должностные функции?.. Наше дело, между прочим, осаживать излишнее рвение ученых, а ты сам хуже них.

— Отлично. Подай рапорт в Центр при первой же возможности. Мне терять нечего. По любому окажусь кругом виноват.

— Да не лезь ты в бутылку. Я просто хочу понимать, что и зачем ты делаешь. Раньше понимал. А сейчас не успеваю за перепадами твоих… настроений. Почему ты отказываешься проконсультироваться с психологом?

— Потому что некогда. И незачем.

— Тебя самого не настораживает, что ты ведешь себя не как обычно?

— Володя. Если б я в нынешних условиях вел себя как обычно — вот тогда требовался бы психолог. Даже круче: психиатр.

— Кэп!

— Закрыли тему.

— Нет уж, пожалуйста, выслушай. Во-первых, не ты один по возвращении окажешься кругом виноват. Во-вторых — интуиция штука хорошая, но очень непредсказуемая. В один прекрасный день она тебя обманет. И тогда на твоей совести будет гора трупов. Подумай об этом, кэп.