Жемчужина Авиньона - Элейн Кейн

Дорога вдоль реки оказалась куда тяжелее, чем поверху. Берег весь порос мелким кустарником и осокой, так что ей приходилось все время перешагивать кусты и траву, царапающие ноги и цепляющие плащ и юбку. Снова и снова Катарина останавливалась, чтобы отцепить колючки и репьи. К этому времени совсем стемнело и стало холодно. Катарина устала — то ли оттого, что много прошла пешком, то ли оттого, что дорога была такой трудной. Луны на небе не было и ничто не могло осветить ей путь, она едва различала почву под ногами. Где она находится, насколько далеко от лагеря? Через каждые несколько метров она останавливалась и осматривала склоны в тщетных попытках найти хоть какую-нибудь тропку, ведущую наверх. Но в темноте ей даже не удавалось разглядеть, насколько высок берег. Она изо всех сил напрягала слух в надежде услышать хоть какие-то звуки, доносившиеся из лагеря, хоть что-нибудь, что могло бы подсказать ей, где она находится.

Вдруг Катарина с ужасом увидела, что идти дальше некуда. Река в этом месте разлилась, а берег был совершенно отвесным. Между рекой и обрывом некуда было даже поставить ногу. В отчаянии Катарина смотрела на черную воду, абсолютно не понимая, где же находится лагерь. Она еще раз прислушалась, но вокруг царила мертвая тишина. Зажмурившись, Катарина заставила себя думать. Она заблудилась. Во всяком случае, в темноте она не сможет найти обратной дороги. Девушка понимала, что не могла уйти слишком далеко, и все же расстояние было достаточным, ведь ни звука, ни запаха дыма она не улавливала. Если она пойдет обратно, то все равно не сможет найти выхода из-за темноты. Она устала. Подол плаща и юбки совершенно промок и с каждым мгновением становился все тяжелее. Куда бы она ни пошла, это еще больше утомит ее, к тому же она не знала, где находится лагерь — впереди или позади нее.

Приняв, наконец, решение, Катарина открыла глаза и осмотрелась в поисках какого-нибудь укрытия. Она переночует здесь, а с рассветом найдет способ выбраться отсюда. На расстоянии броска камня от того места, где она стояла, находился куст с чем-то вроде дыры посередине. Она подошла к кусту и увидела, что это логово какого-то животного. Раздвинув ветви, Катарина обнаружила, что тот, кто использовал это место в качестве приюта, оставил его чистым и сухим. Там было достаточно места, а земля хорошо утоптана. Катарина вползла внутрь и поплотнее завернулась в плащ, поджав колени к подбородку и опустив капюшон на лицо. Здесь было жестковато, но зато не так холодно, как снаружи. Сунув руку за пояс, она нащупала кинжал, подаренный ей отцом. Раньше он казался ей чем-то вроде ненужного украшения, а теперь она очень рада, что ей есть чем себя защитить.

Катарина задумалась о том, станет ли Хью завтра ждать или отправится без нее. Она представила, что он будет настолько разъярен, что не оставит на месте лагеря даже ее кобылы. Прежний Хью — так она привыкла называть человека, с которым была раньше дружна — знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она нуждается в помощи. Но Хью Вунэ — рыцарь-тамплиер и герцог Понтуазский, обвинит ее в том, что она намеренно задерживает их путь. Он будет грозить ей, размахивая пальцем у нее перед носом, и предупредит, чтобы она не испытывала больше его терпение своими глупыми выходками. Катарина глубоко вздохнула. Новый Хью ничего не поймет.

Глава десятая

Когда Аврил сказал Хью, что Катарины в лагере нет, тот едва смог сдержать ярость. Меньше всего ему хотелось снова гоняться за ней. Но шло время, и его злость постепенно превращалась в беспокойство, в конце концов, уступившее место леденящему страху.

Весь день сегодня он провел, стараясь не замечать Катарины, однако с кем бы он ни ехал и что бы ни делал, чтобы не думать о ней, Хью помимо своей воли постоянно держал ее в поле зрения. Когда она ехала с Жофреем Уинфри, Хью настолько тошно было смотреть, как тот увивается вокруг нее, что он уже был готов отправить его обратно в Авиньон с каким-нибудь пустяковым поручением и облегченно вздохнул, когда отряд остановился на привал. После обеда Катарина выбрала себе в спутники пажа, и это несколько улучшило настроение рыцаря. Впрочем, глядя в течение четырех часов, как Катарина с Аврилом смеются и щебечут, как две беззаботных птички, он почувствовал, что настроение его окончательно испортилось только от того, что у этих двоих, по всей видимости, было о чем поговорить. Когда отряд остановился на ночлег, Хью был в таком мрачном расположении духа, что вынужден был рьяно приняться за работу по организации бивака, чтобы хоть немного отвлечься от тягостных мыслей.

Сейчас все внутри у него похолодело при мысли, что если с Катариной что-то случилось, то виноват в этом только он один. Он не приставил к ней человека, чтобы тот присматривал за ней, да и самой ей не объяснил, насколько опасно уходить в лес одной. Винить, кроме себя, ему было некого. Катарина никогда прежде не уезжала из дому, она привыкла к безопасности Авиньона и земель ее отца. Что она могла знать об опасностях, подстерегающих путника в незнакомом лесу?

Прошел ужин, но Хью не мог заставить себя съесть ни куска. Он не хотел пока говорить остальным об исчезновении девушки, не желая широких поисков. Это могло бы только насторожить разбойников, если бы они присутствовали в лесу и держали Катарину своей пленницей.

Хью привык по-своему решать свои проблемы и предпочитал заниматься этим в одиночку. Когда стемнело, к нему подошел Жофрей Уинфри и поинтересовался, где Катарина. Хью не допускающим дальнейших расспросов тоном сказал ему, что она спит. Похоже, объяснение удовлетворило Уинфри, так как он тотчас же удалился, не сказав более ни слова. Глядя ему в спину, Хью покачал головой. Его бы никогда не удовлетворил подобный ответ. Если бы он захотел узнать, где Катарина, то сделал бы это сам. Впрочем, с Жофреем Уинфри у них не было ничего общего.

Наступила уже глубокая ночь, а Хью с Аврилом сидели у костра и ждали, когда лагерь угомонится. Их спутники по одному завернулись в свои плащи и легли спать, костры догорали. Сидя в темноте, Хью молил Бога, чтобы сейчас из лесу появилась Катарина. Воображение услужливо рисовало ему ужасные картины того, что могло произойти с ней за это время. У него не оставалось ни малейших сомнений, что девушка попала в беду.

Наконец, выдержка изменила ему. Он не мог больше ждать.

— Следи, чтобы этот костер не погас, малыш, — хрипло сказал он и вскочил с пня, на котором сидел, напряженно вглядываясь в темноту.

Аврил тоже вскочил и быстро закивал.

— Что вы собираетесь делать, господин? — шепотом спросил он.

— Я надеюсь с божьей помощью отыскать ее. Раз у нее хватило ума отправиться одной куда-то морозной ночью, у меня не остается другого выбора, как только попытаться вернуть ее.