Алайцы на Айгоне - Дмитрий Никитин

Еще в 20-м веке было отмечено ритмичное мерцание одной из звезд полярного созвездия Дракона. Из этого факта проистекал обоснованный вывод, что вблизи этой звезды класса желтый карлик, а именно — Сигмы Дракона, имеется планета, периодически затмевающая для земного наблюдателя свет своего светила.

Сигма Дракона, находящаяся всего в 18 световых годах от Солнца, считалась ближайшей из звезд с возможным землеподобным миром. В 21-м столетии она стала целью трех самых первых межзвездных экспедиций. Трудно поверить, но тогда летали прямо через обычное пространство на примитивных аннигиляционных ракетах. Лишь корабль 3-й звездной экспедиции Валентина Петрова «Муромец» впервые оснастили прямоточным фотонным приводом, что позволило ему преодолеть относительный световой барьер и обогнать стартовавших ранее «Луч» Быкова-младшего и «Тариэль» Горбовского.

В свое время 3-я звездная получила известность, прежде всего, благодаря продемонстрированному Петровым эффекту управляемого времени. Из-за постоянного большого ускорения на околосветовой скорости «Муромец» вернулся на Землю не спустя столетия, как предполагалось, а всего через полгода после старта (субъективное полетное время составило 17 лет). До открытия деритринитации именно «эффект Петрова» предполагался магистральным путем межзвездных перелетов. На фоне дискуссий о будущем прорыве в космос о самой Сигме Драконе говорилось мало.

В официальных отчетах Петров сообщал, что Сигма Дракона (он предпочитал называть ее неофициальным обозначением Тайя) оказалась двойной звездой, у которой не может быть планет. Между тем размещенные еще в 20-м веке в околоземном космосе телескопы вполне позволяли отличить одинокую звезду от парной. Зачем, спрашивается, посылать туда звездолет за 18 световых лет? Однако подобные вопросы никто не задавал, поскольку при уже достигнутом уровне социально-информационной специализации элементарными сведениями по астрономии располагал лишь узкий круг специалистов, не проявлявших любопытствам там, где им знать не положено.

Поэтому совсем немногие были в курсе главного открытия Валентина Петрова. Он действительно обнаружил около Сигмы Дракона планетную систему. Первая и третья планеты напоминали соответственно Меркурий и Марс, только более массивные. Вторая же, немедленно поучившая имя Владилена, являлась практически полной копией Земли. Только материков на ней было целых девять, а незначительный переизбыток метана в атмосфере придавал тамошнему небу зеленоватый оттенок.

Наличие на планете разумных существ выяснилось сразу после приземления корабля. «Муромец» сел на низменной окраине Запроливного материка — в Питанских болотах между Арканаром и Ируканом. Позднее подробное описание высадки Петрова будет обнаружено в «Истории Пришествия» Горана Ируканского. После марсианских искусственных лун и подземных городов команда Петрова была настроена встретить высококультурных инопланетян, но никак не отсталых гуманоидов, принявшим звездолетчиков то ли за богов, то ли за демонов. Неподготовленность землян к такому контакту обернулась многочисленными жертвами. Пострадал и экипаж «Муромца», его командир лишился левой руки (отрубленная мечом барона Телемского, она стала священной реликвией города Сэтэма).

События в системе Сигмы Дракона настолько потрясли Петрова, что он отказался от возвращения на Землю и повернул корабль в сторону более отдаленной звездной системы. Там на планете Ружена была открыта биосфера (в том числе — небелковая) без всяких следов интеллекта. Только после этого Петров счел сделанное достаточным, и направил «Муромец» к Солнцу. Изучив закрытый отчет 3-й звездной экспедиции, Мировой Совет принял тяжелое решение — считать сведения о первой встрече с братьями по разуму закрытыми до разработки общей теории контакта. Информация о планетной системе Сигмы Дракона была признана опасной для психологического здоровья человечества. Тогда же появилась знаменитая Инструкция 06/3: «При обнаружении на планете признаков разумной жизни немедленно стартовать, уничтожив по возможности все следы своего пребывания».

Вторично земляне посетили систему Сигмы Дракона лет за тридцать до рождения Генриха. Тяжелый сигма-Д-лайнер «Стрела» был послан для перехвата и возвращения на Землю звездных экспедиций предыдущего столетия. После приема экипажей Быкова и Горбовского, «Стрела» подошла ко второй планете Сигмы Дракона. На ее южном полюсе, недосягаемом для аборигенов, с помощью атмосферных ботов была высажена бригада строителей, соорудившая базу материально-технического обеспечения для сотрудников Института экспериментальной истории. Вскоре экспериментальные историки уже работали в разных частях планеты под видом аристократов, негоциантов, конфидентов правящих особ и т. д.

Передаваемые резидентами ИЭИ красочные видеоматериалы были весьма популярны на Земле. Дети, и те, играли в Гексу Ируканского и Румату Искателя. Память о собственных страданиях земного докоммунистического человечества постепенно уходили в прошлое, поэтому подлинные картины жизни отсталого мира воспринимались не с негодованием и болью, как это было бы в 21-м веке, а достаточно отстраненно, по крайней мере — пока имел место «нормальный уровень средневекового зверства». Давнее решение Мирового Совета об ограничении информации из системы Сигмы Дракона официально никто не отменял, но, собственно говоря, астрономическим местонахождение «феодальной планеты» мало кого интересовало. Даже заброшенные туда сотрудники ИЭИ полагали, что находятся в «тысячах световых лет и тысячах парсеках от Земли» (предельная дальность Д-космолетов составляла тогда 12 парсеков, то есть 40 светолет) на какой-то безымянной планете (первоначальное название Владлена предпочитали не употреблять, поскольку тамошнее варварство никак не вязалось со светлым именем Владимира Ленина).

В дальнейшем «Стрела», обслуживавшая различные академические институты, регулярно совершала рейсы в систему Сигмы Дракона. Каждый раз появление «блуждающий звезды» заносилось аборигенными астрономами в местные хронографы как предзнаменование грядущих бедствий и потрясений, что, практически, всегда оправдывалось — доставляемый на планету новый состав сменных работников, как правило, успевал по началу наломать дров. Особенно отличился уже упоминавшийся Антон-Румата, резидент в Арканаре. Во время присоединения этого запроливного королевства к Барканскому Святому Ордену Антон лично обезглавил местное орденское руководство, хотя и не смог помешать барканцам довести дело до конца. После целой серии подобных провалов работу на Второй Сигмы Дракона свернули почти на два десятилетия, вывезя оборудование с южнополярной базы.

В третий раз на Вторую Сигмы Дракона земляне пришли незадолго до поступления Генриха в училище — уже не как пассивные наблюдатели, а как прогрессоры. За планетой к тому времени прочно закрепилось аборигенное название Гиганда. Старую южнополярную базу не стали восстанавливать, поскольку планета уже была в досягаемости новых кораблей класса «призрак». Эти биотехнологические космолеты средней дальности могли долететь с Земли до Гиганды всего за несколько часов. Довольно частое появление земных аппаратов породило среди сигмадраконцев неутихающие разговоры о «летающих конусах», которые впрочем, большинством обывателей не принимались всерьез.

На втором курсе учебы Генриха и еще пару мальков забросили с ознакомительной практикой на Южный материк под видом экспедиции Соанской академии наук, по легенде изучавшей водится ли в лесах Алайского герцогства голый вепрь Ы и действительно ли его нельзя поразить никаким оружием кроме острой кости. Генрих впервые увидел над собой, показавшееся ему тогда страшно-чужим зеленоватое небо, вдохнул тяжелый и сырой, какой-то масляный воздух планеты. На дипломной практике он уже входил в роль владельца булочной в столице Герцогства и вскоре получил право именоваться поставщиком двора Его Высочества. Ну а затем Генрих на долгие годы стал штатным сотрудником алайской резидентуры.

Большинство прогрессоров уходили после нескольких лет работы. Некоторые — по медико-психологическим показателям, основная масса — по собственному желанию. Иногда такое решение объяснялось самыми необычными причинами. Генриху особенно запомнился Тойво Глумов. Этот мальчишка с фанатическим блеском в глазах кричал, что пока они топчутся на Гиганде, по Земле вполне могут свободно разгуливать прогрессоры Странников. Глумов тогда ушел «контрразведчиком» в КОМКОН-2. Забавно, но впоследствии именно Тойво объявили тайным агентом сверхцивилизации Люденов.

Чаще от увольнявшихся можно было услышать стандартное: «Скучно. Служба гордая, но скучная. Нет женщин. Нет умных бесед. Скучно». По поводу умных бесед Генрих, пожалуй бы, согласился. По нуль-связи с Землей особенно не поговоришь, ближайший землянин в тысячах километров, а воздушный транспорт и радиосвязь с недавнего времени попали под запрет. От гигандийца интересного дождешься редко, да и вообще, в любом разговоре с местным думаешь, прежде всего, о работе, решаешь, что с ним делать дальше — развивать интеллектуально или же ликвидировать как лицо для прогресса вредоносное. А может, согласно последнему указанию Центра, сыпать ему в вино снотворное и вывозить на Землю по разряду особо выдающегося ученого.