История Армении - Киракос Гандзакеци

укажет на это, достаточно будет [сказать] о явных страданиях, не подлежащих осуждению, о которых написано [в Писании], для удостоверения в том, что он (Христос) воистину стал человеком. В неписаных же [указаниях] и наивреднейших страданиях не нуждается тот, кто исповедует его истинным богом. Еще было написано о нас, дескать: «Потому и говорят о едином естестве Христа, ибо человеческая природа его совершенно растворилась в божественной, /144/ подобно тому как капля уксуса или меда исчезает в море». И на это тоже есть ответ в вышенаписанном, когда мы говорим, что при соединении плотная и сложная человеческая природа его не перешла в простую и чистую природу бога и не утратила своей густоты, и простая и бесплотная божественная природа, смешавшись с природой плоти, не изменилась и не исказила своей вечной чистоты. Ибо уксус или мед, попав в море, изменяются и портятся, так же как вода и вино. Не так происходит соединение божественного я человеческого, ибо они (уксус и мед), будучи телесными [веществами], действительно портятся, смешавшись друг с другом. А плоть и бесплотное смешиваются и соединяются неисповедимо и не заменяют одно другое, не портятся, подобно душе и телу человека. И если так [происходит] в сотворенном естестве [человека], то насколько возвышеннее следует думать о высочайшем единении естества творца с творением.

Поговорим немного и о посте, называемом у нас Арачаворк[540], который вы по неведению хулите, называя [постом] в честь какого-то Саргиса, колдуна и владельца осла и собачки. Отступники от нашей веры выдумали всякие басни о нем и передали эти россказни вам. Но у нас и в помине нет этого Саргиса, [о нем знают] еще меньше, чем о так называемом Ехджеруакахе[541], ибо последний, хоть и не существует, имя его существует, а Саргиса этого ни самого не было у нас в народе, ни имени его; /145/ а если есть где-то такой человек, неизвестный нам, то вселенская церковь предает проклятию и его, и осла его, и собачку, и всех знающих его, и признающих, ибо имя его и не слыхал никто в нашем народе, кроме разве только ромеев, так как они клевещут на нас, говоря об этом. А мы, бог свидетель, написали чистую правду об этом, дабы никто по неведению не осуждал нас и не брал греха на душу свою.

Итак, Арачаворком называется он (пост) потому, что это первый пост, [принятый] в Армении. А причиной тому вот что: святой Григор, просветитель наш, когда вышел из рва[542] и когда собрались перед ним наказанный богом царь армянский Трдатиос в образе кабана, все ишханы и воины бесноватые, наложил он на всех пятидневный голодный пост, чтобы они, подобно ниневитянам[543], не ели ничего, тем самым они были его рукою исцелены. И этот пост, наложенный прежде всех других святым Григором, просветитель заповедал армянской церкви соблюдать по исполнении каждого года, дабы благодеяние божье, снизошедшее сверху, не было забыто. Сочтено было удобным объединить этот пост, благодаря которому армяне обрели спасение, с постом ниневитян, благодаря которому те избавились от угрозы смерти и который и по сей день соблюдают сирийцы и египтяне. А так как называется он также и именем святого Саргиса, пусть никто из-за общности /146/ имен не заблуждается, поскольку этот Саргис, чья память празднуется, во время Константина Великого и его сыновей был благочестивым князем в Каппадокии. А когда воцарился безбожник Юлиан, [Саргис], преследуемый им, переехал в Персию к царю Шапуху. И там он, обратив в христианство множество воинов персидских, принял вместе с сыном своим мученический венец от руки того же царя Шапуха; и поскольку день его преставления приходится на тридцатое число января, постольку решено было праздновать день памяти его в субботний день после поста Арачаворк. Точно так, как все церкви празднуют [день памяти] святого Теодороса в конце первой недели четыредесятницы. Итак, рассказав, как перед богом, [мы сообщили вам] причину соблюдения нами поста, называемого Арачаворком.

Итак, по желанию боголюбивой и смиренной твоей особы, о почтенный повелитель, в молодых летах исполненный, подобно Соломону и Даниилу, мудрости старца, мы предложили достопочтению вашему в кратком изложении [объяснение] истинного исповедания армянской церкви. И если по человекоугодию либо из страха или уважения мы скрыли что-либо о нашем веровании и не написали [об этом] или же на/147/писали что-то лишнее, чего у нас нет, чтобы было приемлемо вами, да будет принята нами вместе с неверующими и раскольниками кара перед судом Христа, ибо сокрытие веры или лицемерие не очень отличается от неверия. Если кто, услыхав все это от нас, допустит кривотолки о нас, не поверив сказанному, пусть [таковой] сам и ответит Христу в день суда его как сеющий раздор среди последователей его. А тот, кто, услыхав раз, поверит и не осудит, тот, как сказал испытатель сердец, да примет вместе с истинно верующими воздаяние благ от Христа, бога нашего, которому слава и могущество вечные, аминь.

* * *

Когда мудрецы греческие прочли эту [грамоту], они все стали хвалить веру армянскую. И так как Нерсес был во всем исполнен ума, он собрал в [грамоте] иносказательные притчи и загадки из книг, дабы их вместо легенд рассказывали во время возлияний и свадеб. Сам же он, достойный человек божий, был смиренным во всем и целомудренным. После него престол унаследовал Григор[544] — на двадцать лет. Он построил прекрасную церковь в Кла и роскошно разукрасил ее. Затем Григор, прозванный Отроком, сын сестры их, — год один. Был он прекрасного роста, благообразной внешности; но так как много было у него завистников, /148/ соперники-епископы возвели на него какие-то поклепы и, оклеветав, выдали его царю Левону. И тот приказал заключить его в крепость, покуда будет расследована правда о нем, а сам написал на Восток, в страну армян письмо вардапетам и епископам, [спрашивая] их волю относительно него (Григора Отрока). И еще до того, как получили ответ, католикос скончался такой смертью: однажды нашли его мертвым под крепостной стеной с холстом, повязанным вокруг спины[545]. Одни говорили, что его сбросили завистники-епископы, которые мечтали унаследовать престол, одним из коих называли Иованнеса[546], получившего после него престол, [затем] Ананию[547], который стал антипатриархом в Себастии, во владениях ромейского султана, а также других епископов тамошних, человек шесть. Часть говорила, что [католикос] хотел ночью бежать из той крепости, задумал спуститься со стены по холсту, холст порвался, он упал и умер. Правду мы не знаем, она известна