Большая волна в Канагаве. Битва самурайских кланов - Юми Мацутои

Сюто вручил тенгу обычную бамбуковую трубочку – и побежал к деревне! Оглянувшись, он успел заметить, что тенгу и так, и сяк крутит трубочку, прикладывает ее то к одному, то к другому глазу, пытаясь разглядеть в нее великий океан и далекие северные острова.

– Как он его обманул! – захихикал маленький Такэно. – Какой хитрый Сюто!

Йока поцеловала сына в лоб, а Такэно-старший продолжал:

– Слушай, что будет дальше. Прибежал Сюто в деревню, надел шляпу и решил проверить, видит его кто-нибудь или нет. Навстречу ему идет толстый деревенский надзиратель с палкой. Подскочил к нему Сюто и вырвал палку из его рук. Тот разинул рот от удивления: что такое – палка сама собой выскочила из руки и висит в воздухе? Сюто шлепнул его палкой по спине, и еще раз, и еще! Надзиратель отчаянно завопил и бросился бежать со всех ног от заколдованной палки.

А Сюто понравилось баловаться; заметил он деревенскую модницу, что шла, разодетая, по улице, прикрываясь от солнца новым дорогим зонтиком. Схватил Сюто этот зонтик и принялся размахивать им из стороны в сторону, приговаривая:

– Ах, какая красота, ах, какая красота, ах, какая красота!

Модница, лишившись чувств, упала на землю.

Сюто понесся дальше по улице. На одном дворе он увидел богатого старика, который собирался примерить новый дорогой халат. Не долго думая, Сюто забросил халат на дерево и гнусаво пропел:

– Новое на старом! Старое под новым!

Старик остолбенел, вытаращив глаза и открыв рот.

Но скоро Сюто надоело баловаться; к тому же, он вспомнил, что дома у него совсем не осталось еды. Сюто пришел на базар, выбрал самую большую рыбину и унес ее, насмерть перепугав торговцев.

Дома он отдал эту рыбину своей маме:

– Возьми, приготовь нам ужин.

Его мама, конечно, удивилась и спросила, откуда эта рыба. Сюто ответил, что тенгу помог раздобыть ее.

Вкусно поужинав, Сюто лег спать, а его мама принялась шить и штопать одежду. Тут ей попалась на глаза старая соломенная шляпа, в которой Сюто пришел домой. Шляпа была такой грязной, такой рванной, что мама Сюто бросила ее в очаг.

Когда утром Сюто не смог найти свою шляпу, он забеспокоился.

– Зачем она тебе? – спросила его мама. – Пусть мы и бедны, но не настолько, чтобы ты одевался как последний нищий. Я сожгла это старье в очаге.

– Что ты наделала! – воскликнул Сюто. – Эта шляпа могла бы кормить нас до тех пор, пока мы не собрали бы урожай риса!

Мама подумала, что Сюто не в себе, особенно после того, как он принялся выгребать золу из очага и размазывать эту золу по своему телу.

А у Сюто мелькнула идея: может быть, и зола, оставшаяся от шляпы, обладает такими же волшебными свойствами? Его догадка подтвердилась; мама вдруг в ужасе всплеснула руками – ее сын растворялся в воздухе прямо на глазах.

– Не бойся, мама! – воскликнул Сюто. – Это просто волшебство. Жди меня, я скоро вернусь!

Выскочив из дома, он направился на сей раз в деревенскую харчевню, рассудив, что лучше будет принести домой уже приготовленную еду. Так он и сделал: снял с вертела жирную курочку и прихватил несколько кусков мяса с жаровни, завернув их в банановый лист. Пропажи никто не заметил, потому что хозяин занимался какими-то своими делами, а люди, находившиеся в харчевне, были увлечены разговором. Можно было бы тихонько уйти, но тут, на беду, к Сюто подошла собака. Она не могла понять, как это возможно – запах человека есть, а самого человека нет? Шерсть на ней встала дыбом, собака оскалилась и зарычала.

Сюто кинул ей пару кусков мяса. Собака проглотила их, а потом ткнулась носом в руку Сюто и облизала ее.

– Ай! – послышался изумленный крик хозяина харчевни. – Вы поглядите, люди добрые, что творится! Рука есть, а кроме руки ничего нету!

Сюто рванулся к выходу, но задел бочку с водкой и пролил ее на себя. В результате видимыми сделались еще и его ноги.

– Это злой дух! Злой дух! – закричали люди. – Гоните его прочь! Вон из нашей деревни!

Сюто бросил курицу и мясо, и пустился наутек. Но люди не отставали от него, а по пути к ним присоединялись все новые и новые жители деревни, встревоженные шумом.

Тогда Сюто, видя, что дело плохо, побежал к реке, нырнул в воду, смыл с себя сажу и только после этого вылез на берег:

– Смотрите, люди, это же я – Сюто!

– А, так это ты ударил меня палкой! – воскликнул деревенский надзиратель. – А ну-ка, вылезай на берег, негодник, я поколочу тебя за это!

– А, так это ты схватил мой зонтик! – воскликнула деревенская модница. – Он сломался из-за тебя! А ну-ка, вылезай, я тебя заставлю купить мне новый!

– А, так это ты забросил мой новый халат на дерево и гнусно пел при этом! – воскликнул богатый старик. – А ну-ка, вылезай, я научу тебя, как уважать старших!

– А, так это ты пролил целый бочонок моей лучшей водки! – воскликнул хозяин харчевни. – А ну-ка, вылезай, ты отработаешь мне все до последнего гроша!

В деревне

Сюто стоял на берегу, голый, замерзший и несчастный, и тут он увидел под мостом тенгу. Тот захихикал, достал полученную от Сюто бамбуковую палочку и плюнул в него здоровенной горошиной. Вот так-то вот издеваться над тенгу!

– Я никогда не буду издеваться над тенгу, – сонно пробормотал маленький Такэно.

– Ни над кем не надо издеваться, – сказала Йока, поправляя его одеяло. – Спи, мой маленький воин.

– Ты опять грустна? – шепнул ей Такэно-старший, когда маленький Такэно уснул. – О чем ты грустишь?

– Я не знаю… Может быть, об ирисах у реки? Сейчас уже ночь, и они не видят себя в речном зеркале… Это так глупо, я понимаю. Но может быть, в этой глупой грусти скрыта еще большая печаль? А может быть, предчувствие?.. Не обращай на меня внимания. Пойдем спать, тебе надо отдохнуть.

Ласточки, роняющие комья земли

Едва дороги стали проходимыми, в княжеское поместье прибыл гонец с письмом. В письме извещалось, что князь намерен здесь провести лето, а потому следовало в кратчайшие сроки приготовить поместье к проживанию князя и его свиты. Написано было послание на имя Сотобы, что сразу вызвало трудности: во-первых, Сотоба уже несколько месяцев как умер, а во-вторых, даже если бы Сотоба был жив, он не смог бы приготовить поместье к проживанию князя, потому что не имел в своем распоряжении ни денег, ни людей, занимая до своего последнего дня должность садовника, но не управляющего. А после смерти Сотобы и отъезда Йоки с