До дрожи (СИ) - Сакру Ана

Зачем мне вообще от него что-то, кроме этого?

Ведь можно просто…И больше не думать ни о чем. Пусть будет бессмысленно и хорошо. Он ведь это предлагает, я правильно поняла?

И тут же понимаю, что я так точно не смогу. Возможно с кем-то другим, но именно с ним не смогу. Что я хочу большего от него. Что я…я…

Блин…Я похоже влюбилась.

Осознание такого простого факта дается невероятно тяжело. Меня словно в ледяную воду швыряет, тело пронзает тысячей иголок, а легкие жжет так, что я не могу дышать. Рваные жадные вздохи и снова слёзы.

Ну как это вообще произошло? Когда?!

Я вообще была свято уверена, что влюблена в Наумова. Целый год! А теперь мне даже вспоминать об этом смешно. Конечно…Стресс от переезда в другой город, знакомых — никого, вечерами — скучно, по крайней мере было первое время в московской квартире моих родителей, где я живу одна.

Добавить сюда ещё твёрдое желание учиться и ни на что не отвлекаться, потому что я поступила на платное, завалив историю и не добрав пары баллов из-за этого, и отец мне весь мозг выел чайной ложкой, что это маленький, но позор для членов нашей семьи, и надо нормально закончить год и перевестись. Нет, у моего папы нет проблем с деньгами, но есть — с упертостью в своих убеждениях. В общем, наверно нечему удивляться, что, увидев на первой же лекции красивого, умного, располагающего к романтичным фантазиям преподавателя, я тут же нарисовала себе уже нашу свадьбу в голове.

И мне так отлично жилось с этим целый год. Удобно…

Мне было интересно ходить на пары, интересно учиться, участвовать в любой внеурочной активности тоже интересно потому, как и Наумов много времени ей уделял, а значит это был шикарный способ с ним пересечься.

Это была отличная, выигрышная со всех сторон, но…иллюзия. Безопасная и комфортная. И я только сейчас это понимаю.

Потому что реальные чувства — они вот, оказывается, какие.

И у меня ощущение, что я их просто не вывожу.

Их одному вообще невозможно вывезти — только вдвоем…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍39.Алиса

— Алиска-а-а, вставай!

— М-м-м… — кутаюсь с головой в непонятно откуда взявшийся плед. Забиваюсь подальше от тормошащих меня рук кого-то из девчонок.

— Вставай! Сейчас опять Элечка придет, лекции читать будет!

Чёрт. Открываю глаза. Сбрасываю с лица покрывало. В окно беспощадно светит солнце, девчонки бегают по комнате полуодетые, а я…

Кажется, лучше не стало, и мне так же плохо, как и вчера.

Медленно сажусь на постели, хочу растереть ладонями лицо, чтобы побыстрее проснуться, но длинные подкатанные рукава Тёминой толстовки за ночь обратно раскатались, и получается, что я просто утыкаюсь носом в пропитанную его запахом ткань и жадно дышу, рискуя сорваться на всхлипы.

— Алис, это Базова что ли толстовка? Вы же вместе ушли? Где были?! Мы пришли, а ты тут спишь, даже не укрылась! А он на пляж больше не приходил. Мы думали, ты вообще с ним! Рассказывай! Рассказывай!!! — сыпется из Зары с Соней наперебой, пока они, забросив свои дела, присаживаются на мою кровать с двух сторон, создавая ощущение полного окружения.

Убираю рукава его кофты от лица и резко встаю.

— Да не было ничего, просто проводил и всё, я плохо себя почувствовала, — бурчу, хватаясь за пасту и зубную щетку.

В зеркало над умывальником не заглядываю принципиально. И без доказательств уверена, что несчастная и страшная.

— А толстовка откуда? — тянет Зара ехидно за моей спиной, — Ушли, все вещи оставили…Мы кстати твою сумку принесли. И телефон, — кивает на мою кровать, где в углу действительно валяется пляжная сумка.

— Спасибо, девчонки, — реагирую только на это, не собираясь ничего объяснять. Имя Артёма жжет язык, но сейчас оно только моё, и даже от девочек мне его слышать странно неприятно, — Как в мафию поиграли? — перевожу тему, — Интересно было?

— О-о, да! Наумов был ведущим, немного переиначил правила, надо было один факт про себя настоящий приплести, а потом, когда кого-то убили, угадываешь, какой факт настоящий и так можно оживлять, и представляешь, оказывается… — сразу начинают тараторить мои подружки, легко ведясь на мою манипуляцию.

Подозреваю, что они прекрасно поняли, что я не желаю рассказывать про свой вечер, и просто сжалились надо мной, отстав. Ну и ладно. Под их болтовню как под белый шум второпях привожу себя в порядок и одеваюсь. Прихорашиваться настроения нет — только забиться куда-нибудь под лавку. Но шанс, что я встречу Артёма уже на завтраке слишком высок, так что приходится хоть чуть-чуть постараться выглядеть не так жалко, как я себя чувствую.

Я уверена, что он не поздоровается. И даже вряд ли взглянет. Но украдкой ведь все равно заметит, да?

Если, конечно, ему уже не всё равно…

При мысли, что Артёму плевать, невольно опускаются руки. И из-за этого даже злость на себя берёт.

Ну жила же я как-то без него восемнадцать лет! Уж точно проживу ещё!!

А потом опять накатывает тоска. Что-то без него не очень хочется…

— Алиса! Пошли уже! — торопят меня девчонки, пока я расчесываюсь перед зеркалом с отрешенным видом, всё глубже и глубже погружаясь в себя.

— Ага… — рассеянно бормочу, засовывая в карман джинсовых шорт мобильник, проверив его до этого на предмет входящих сообщений. Особенно из ВК…Но там ничего интересного, а точнее ничего от Артёма, разумеется, нет.

— Ой-й-й, девочки!!!! Это кому-у-у??? — нараспев орёт уже вышедшая в коридор Сонька.

И через секунду заходит обратно в комнату с букетищем полевых цветов — таким огромным, что издали он больше напоминает сноп колосьев в руках у крестьянки на фресках в столовых времен коммунизма.

— Ого! Кто-то поле рядом лысым оставил, — хихикает Зара, порозовев и поглядывая на нас с Соней, — Может Ярик тебе? — кивает на Соню.

— Или Кир тебе? — отбивает моментально подачу та.

Смеются, и только я молчу, разглядывая огромный букет, за секунду наполнивший нашу маленькую комнату пряными, свежими травяными запахами. Он такой пёстрый, что у меня рябит в глазах — сиреневые люпины, белые мелкие ромашки, желтые донники и пижмы, пушистые астрагалы и насыщенно— красные кровавые маки словно пульсирующие сердца. Так просто и одновременно до невероятного трогательно красиво. В груди тоскливо сжимается. Настроение падает на ноль окончательно. Не знаю, кто из парней его подкинул, но точно не Артем после его обещаний ко мне больше не подходить никогда. Обидно…

— А может это Алиске нашей? — фыркает Зара, хитро косясь на меня, — В комплект к толстовке…

— Нет, не мне, — глухо отрицаю, пряча потускневший взгляд, — Давайте в банку поставим и пойдем уже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍40. Алиса

— Так, кто на раздачу? — зычно вопрошает Мария Ивановна на всю кухню, вытирая красные натруженные руки о передник, — Зара…Алиса, ты как обычно внутри прятаться будешь? — усмехается.

— Нет, я тоже на раздачу хочу, — бормочу, розовея до кончиков ушей.

Потому что раздача — это верный шанс увидеть Артёма и…Боже, я не знаю, что "и", но внутри всё вскачь от одной перспективы.

— Что? Не слышу! — повторяет тем временем повариха.

— Я на раздачу! — набрав в лёгкие побольше воздуха, копирую её запредельные децибелы.

— Ну на раздачу, так на раздачу, чего орать-то, — пожимает плечами Ивановна, тут же переходя на более тихий тон, — Не поймешь вас, молодежь, семь пятниц на неделе.

Эх, и не говорите, Мария Ивановна, сама себя с трудом понимаю…

Выносим подносы с едой, занимаю стратегический пост на сосисках — самое вкусное из того, что есть. По времени зарядка, на которую мы с девочками не пошли, кончится через десять минут — нас сегодня попросили прийти к завтраку, зато на ужин на дежурство заступает уже другая комната. Истекает наша трудовая повинность на кухне и завтра начнется на раскопках.