Сердце мое - Элизабет Лоуэлл

— Думаю, ты просто не доверяла ему, — прямо ответил Кейн.

— Как ты догадался? — улыбнулась Шелли. — Но ты прав.

— Значит, ты не любила его, — так же прямо сказал Кейн. — Без доверия любовь просто невозможна. Сколько тебе тогда было лет?

— Двадцать.

— А ему?

— Двадцать девять. Он был торговым агентом в одной крупной компании.

Она не сказала, но это было понятно и так, что по долгу службы ее мужу приходилось постоянно бывать в разъездах.

Кейн сделал большой глоток вина, отставил бокал в сторону и принялся за еду.

— А сколько лет ты прожила отдельно от родителей до того, как вышла замуж? — снова спросил он ее.

— Два года.

— И ты чувствовала себя очень одинокой?

— Чертовски. — Голос Шелли теперь явно выдавал ее сильное внутреннее напряжение.

— И ты снимала себе жилье, жила в чужих домах, смотрела на чужие жизни и мечтала о своем доме… Собственном, настоящем доме…

Вилка Шелли с сильным звякающим шумом стукнула по тарелке из китайского фарфора.

— Скажи, какого черта ты задаешь вопросы, если заранее знаешь ответы на них? — спросила она почти грубо.

Сильные пальцы Кейна нежно коснулись ее тонкого запястья.

— Понимаешь, я ведь и сам был чертовски одинок до своей женитьбы, — тихо ответил он. — И я сам, как и ты, мечтал о собственном доме… И, как и ты, принял одно за другое — просто ошибся в жизни. Я хотел построить свой дом, но не было той любви, которая помогла бы мне это сделать. — Потом все тем же тихим, спокойным голосом он снова обратился к Шелли; — Можно мне попробовать кусочек семги?

Шелли механически протянула ему кусок рыбы на вилке. Открыв рот, он попробовал, и Шелли почувствовала, как тянет он серебряные зубчики вилки, не желая отдавать ее назад. Потом, все-таки вытащив пустую вилку у него изо рта, Шелли посмотрела ему прямо в глаза.

— Ты знаешь, а ведь твой отец был прав, — хриплым голосом произнес Кейн.

— То есть? — не поняла Шелли.

— Любая еда вкуснее, если есть ее с вилки, которую держит женщина…

— Кейн! — хотела прервать его Шелли, но он продолжал:

— Это, кстати, чертовски деловое замечание, ты даже сама не представляешь, насколько деловое. Оно должно подсказать тебе, что у меня и у твоего отца много общего. Не хочешь записать это в свой знаменитый блокнот?

Шелли вдруг почувствовала себя совершенно сбитой с толку, и, растерявшись, не зная, что и сказать, она рассердилась.

— Если уж учитывать все «кстати», Кейн Ремингтон, — ответила она через несколько мгновений, — то, кстати, я еще не дала согласие работать с твоим домом. У меня и так дел хоть отбавляй.

От гнева его зрачки расширились настолько, что глаза казались теперь почти совершенно темными — скорее со стальным, а не серебряным отливом.

— И тем не менее тебе придется заняться моим домом, — резко ответил он.

— Это, прости, почему же?

— Хотя бы потому, что я — мужчина, которому нужен дом, а ты — женщина, которая должна его ему сделать.

Ни на мгновение Шелли не могла оторвать взгляда от его больших серых глаз — они постоянно менялись, то становясь ясными, почти прозрачными, то вдруг затуманиваясь, подергиваясь поволокой… А уже через мгновение они вспыхивали серебряными искрами для того, чтобы уже в следующий миг сделаться темными, почти черными.

И вдруг, сама того не желая, Шелли осознала, до какой степени ей и в самом деле хочется заняться его домом. Человек, сидящий сейчас с ней за одним столом, был очень непростым, неоднозначным, он так часто менялся прямо у нее на глазах… И дом его невозможно было сделать одинаковым, всюду однородным, просто украсив несколькими стандартными образцами скульптур и несколькими картинами. Всей своей неоднозначностью Кейн словно бросал ей перчатку, разжигая ее профессиональное самолюбие, и это ее необыкновенно возбуждало и захватывало.

«Конечно, судя по всему, у него на уме сначала постель, а потом уж только работа над домом, — резко сказала сама себе Шелли. — Ну и что в конце-то концов? Можно подумать, это мой первый клиент, который полагает, что вместе с кроватью ему удастся снять напрокат и меня саму. Сколько раз меня преследовали подобные типы — точь-в-точь мой бывший муж или Брайан Харрис. Господи, как же я устала от всех этих мужиков, ставящих секс во главу угла. Буквально помешанных на сексе. Как сказал Кейн, это была очень хорошая школа… В жизни любой опыт когда-нибудь да пригодится».

А из прошлого опыта Шелли прекрасно знала, что согласится лечь в одну постель скорее с каким-нибудь каталогом аукционов Сотби, чем с похотливым, вечно потеющим мужиком, которого не любит…

В это мгновение она поняла, что у нее хватит сил не подпускать к себе Кейна достаточно долго, чтобы за это время успеть поработать с его домом — и это будет самая интересная, самая захватывающая ее работа за все последнее время! Обустроить, сделать уютным дом мужчины, который интересуется только тем, что скрыто за горизонтом… И который презирает поверхностность. Во всем.

— Что ж, я сделаю это, — сказала она наконец.

Кейн улыбнулся ей в ответ, и в улыбке этой было столько явного, нескрываемого, почти чувственного удовольствия, что в какое-то мгновение Шелли пожалела о своем согласии. Она чуть было не передумала, но профессиональная гордость и элементарный здравый смысл все же одержали верх.

«Все, теперь я пообещала ему… И все пути назад отрезаны. Но в конце концов, чего мне так уж опасаться? — размышляла Шелли, пытаясь хоть как-то успокоиться. — Он ведь бродяга до мозга костей. И явно не задержится тут надолго. Так что и жизнь мою разрушить вряд ли успеет…»

Однако эти мысли едва ли успокоили ее.

Глава 8

И уже на следующий день Шелли приступила к работе. Кейн жил в роскошной, фешенебельной квартире на самой вершине одного из небоскребов в центральной части города. Из окна открывался удивительный вид — вплоть до линии горизонта обзор не заслоняли никакие другие здания, что, конечно, было редкостью для густонаселенного Лос-Анджелеса. И когда над городом не висела пелена смога, панорама и впрямь была великолепна.

А в это время года как раз дули прохладные ветры, унося смог и дым с собой, и поэтому город был виден сейчас как на ладони. Из окна квартиры Кейна Лос-Анджелес казался чуть смятым бело-зелено-серым ковром, брошенным кем-то невзначай между океаном, искрящимся радужно-голубым светом, и склонами горного массива Сан-Габриель, которые издали казались светло-коричневыми.

Пожалуй, в квартире Кейна Шелли больше всего понравился вид из окна. Что же касается ее внутреннего убранства, то богатый интерьер был довеян дизайнерами до совершенства, абсолютно никак не отражающего индивидуальность владельца этого жилища. Шелли легко угадала стиль работы группы профессиональных, высоко компетентных и напрочь лишенных вдохновения дизайнеров. В цветовой гамме квартиры преобладали ослепительно-белый, угольно-черный и красный — при этом довольно необычных оттенков.