Подводники атакуют - Александр Дмитриев

Приказав дать радиограмму о выполнении задачи, я отошел в кормовую часть мостика и погрузился в размышления.

Герои сегодняшнего дня с честью выполнили свой воинский долг. Очень ответственное боевое испытание явилось проверкой высоких моральных качеств людей и их умения решать сложные боевые задачи. Такой коллектив, как наш, многое сможет сделать в этой войне. Важно лишь мне, как командиру, оказаться на высоте, суметь использовать воинское мастерство, нормальные силы, боевой порыв маленькой дружной семьи подводников. А для этого нужно много работать над собой, критически относиться к своим ошибкам, продумывать их, внимательно изучать опыт других командиров.

Мои размышления были прерваны докладом радиста о том, что в наш адрес пришла радиограмма командующего флотом — приказано немедленно возвращаться в базу.

Штурман получил указания относительно курса и скорости на переходе, после этого я направился отдыхать. Мой диван был уже подготовлен для сна заботливым командиром отсека Облицовым. Подушка в белоснежной наволочке притягивала к себе словно магнит. Уже засыпая, я думал: «Сегодня каждый член экипажа сделал все, что было в его силах. И мы все обеспечили победу».

Несмотря на чудовищную усталость, отдыхал я тревожно, несколько раз просыпался, но стоило мне услышать четкий ритм механизма, работающего полной мощностью, и увидеть спокойные движения вахтенного, как я снова засыпал. Встал сравнительно рано — около шести часов. Прошел в центральный пост, посмотрел наше место на карте и поднялся наверх. Уже рассветало, а море по-прежнему было на редкость спокойным. Только легкий бриз тянул со стороны берега.

— Как дела? — глубоко вдыхая свежий воздух, спросил я вахтенного офицера.

— Все в порядке, товарищ командир, в течение всей ночи никаких происшествий не было, — и, протянув руку по курсу лодки, добавил: — Показался наш берег.

Впереди виднелась узкая, едва заметная, розовеющая под первыми лучами солнца полоска нашей родной советской земли.

Было уже за полдень, когда мы приблизились к базе. В лодке полным ходом шла приборка. Надо было к приходу в базу успеть закончить приборку и побриться. Экипаж сегодня готовился особенно тщательно, словно к очень большому празднику.

Нас глубоко тронула встреча, которую устроили нам в базе. Вдоль длинной набережной тянулся строй моряков в черных шинелях. Были выстроены экипажи всех лодок. На эсминцах и других надводных кораблях команды, одетые в белое рабочее платье, стояли на палубах вдоль бортов, повернувшись лицом к рейду. Как только наша лодка показалась из-за мыса и повернула в гавань, медные звуки духового оркестра наполнили рейд. Троекратное «ура» раскатами понеслось вдоль всей набережной. Эхо, отраженное от ближайших сопок, казалось, далеко несло эти звуки, как несло и нашу общую радость далеко за пределы базы, к сияющим звездам Кремля.

При входе в гавань нас встретил на катере капитан 2 ранга Виноградов. Не останавливая лодку, он пошел рядом с нами. Справившись о здоровье экипажа и поздравив нас с благополучным возвращением, он поинтересовался исходными данными. Коротко, насколько это позволяла обстановка, я доложил через мегафон результаты похода. Выслушав, он приказал дать два орудийных выстрела.

Выстрелы один за другим громовыми ударами потрясли воздух. Троекратное «ура» снова понеслось над рейдом. Подойдя к пирсу, ошвартовались, и я коротко доложил командующему Северным флотом контр-адмиралу А. Г. Головко о результатах похода. Он крепко пожал мне руку и поздравил с победой.

Я ждал вопросов, но, к моему удивлению, никаких вопросов не последовало. Наоборот, во многих деталях контр-адмирал оказался значительно осведомленнее меня. Оказывается, наши посты слышали два сильных взрыва в Петсамо, о чем немедленно доложили в штаб флота. Эти взрывы минута в минуту совпали со взрывами торпед, выпущенных нашей лодкой. Далее выяснилось, что в тот самый момент, когда мы, выйдя из фьорда, считали себя почти в безопасности, наши посты увидели два немецких противолодочных самолета типа «Арадо», которые, обнаружив нашу лодку в подводном положении, сбросили бомбы и, сделав над ней круг, указали место немецким сторожевым кораблям.

— Сильный ветер в районе наших аэродромов не позволил поднять в воздух самолеты-истребители, и мы таким образом не смогли оказать вам помощь и очень за вас беспокоились, — сказал командующий.

Вечером на нашу лодку прибыл член Военного совета. Приветливо улыбаясь, он выслушал мой доклад, поздравил с победой и благополучным возвращением.

— Молодец, доказал... Молодец, — снова повторил он!

Я не понял, что он имеет в виду, и хотел было сказать, что я, собственно, ничего не хотел доказывать, а просто выполнял свой воинский долг. Потом вдруг вспомнил, что года два тому назад, еще до войны, я был вызван к нему, и состоялся крупный разговор по поводу неполадок на корабле, которые стали известны Военному совету.

— Надеюсь, в будущем слышать о вас только хорошие отзывы, — сказал тогда контр-адмирал.

Вспомнив об этом, я невольно покраснел за свои старые упущения.

— Чем заняты? — спросил меня член Военного совета.

— Ужинаем. Приглашаю принять участие, — начал было я не совсем твердо, но член Военного совета не дал мне договорить до конца, поблагодарил за приглашение и, довольно ловко для его полной фигуры, спустился по отвесному трапу. Я едва поспел за ним, думая о том, какая же у него замечательная память.

На следующий день с утра мы начали готовиться к празднику, посвященному вручению наград членам нашего экипажа. Этот праздник устраивался в базе. Электрические утюги уже несколько часов кряду не прекращали работу. Не торопясь, аккуратно разглаживая обмундирование, чистили пуговицы, производили мелкий ремонт... Военная служба, в особенности служба на флоте, приучает людей к полному самообслуживанию. Конечно, отутюжить обмундирование можно было бы и в портновской, но матросы любят это делать своими руками. Они разглаживают брюки, форменки, синие воротники с аккуратностью, которой может позавидовать любая женщина.

— Вот стрелочка — карандаши чинить можно, — надев на себя отутюженные брюки и внимательно разглядывая их в большое зеркало, похвалился Морозов.

Его друзья оглянулись и нашли, что брюки действительно в ажуре...

— С клиньями? — спросил моторист, который кругом обошел Морозова, разглядывая его брюки и любуясь, как хорошо сидят они на ладной фигуре хозяина.

— Я уже вышел из этого возраста, — отозвался Морозов. — У меня, личное разрешение инженер-механика на подутюжку брюк по своему вкусу, но в полном соответствии с требованием формы, — серьезно добавляет он.