Кот, который сорвал аплодисменты - Лилиан Браун

— Ну а поводки со стразами заказаны?

— Их уже везут.

— Налить тебе ещё?

Хикси, извиваясь, выбралась из глубокого «развращающего» кресла.

— Нет, спасибо! Но смешиваешь ты мартини шикарно! Какой у тебя рецепт?

— Четырнадцать капель джина на одну каплю вермута.

На самом деле сухого вермута у него дома не оказалось, так что пропорция получилась четырнадцать к нулю.

Позвонив позже вечером Полли в Чикаго, Квиллер рассказал ей о поводках со стразами, торжественном шествии выдающихся личностей и о безвредном успокоительном, которое поможет на время утихомирить кошек.

— О господи! — выдохнула Полли. — Боюсь, что это снова одна из блестящих идей Хикси! Очень надеюсь, что всё обойдётся!

— А как проходят твои совещания?

— Ну, это бесконечный «мозговой штурм». Выкладываем всё, что в голову придёт. Сплошное удовольствие! Здешние представители Фонда К. очаровательны, а уж об обедах и возлияниях и говорить нечего. Буду рада вернуться домой к сандвичам с салатом. Улетаю, к счастью, в субботу утром, прибываю в полдень… и кое-что тебе везу!

— Что?

— Подождешь! A bientot!

— A bientot! — пробормотал Квиллер, не любивший томиться в неизвестности относительно поджидавших его сюрпризов.

Глава восемнадцатая

В пятницу утром Квиллер раньше, чем обычно, доставил в редакцию свой очерк, и вечно юный редактор был поражён в самое сердце.

— Что-нибудь стряслось? Или поглощение брокколи так тебя облагородило?

— Джуниор, у меня полно другой работы! И не смей в моём материале даже запятые менять! После того, что вы натворили с моими поговорками…

— Сдаюсь! Сдаюсь! — поднял обе руки Джуниор.

На самом-то деле Квиллер просто жаждал поскорей взяться за письма Торстона Теккерея. Знакомое подрагивание верхней губы предсказывало, что он прав в своих подозрениях, тем более что они подкреплялись ещё и поведением Коко, который рычал и брызгал слюной неизвестно на что или на кого. Квиллер был уверен, что на Дики: кот явно внёс его в так называемый список оплевываемых. Название списку дал Квиллер.

Но прежде чем сесть за письма, следовало покончить с кое-какими делами — отправить письмо в Англию, получить деньги на ежедневные расходы.

В банке перед Квиллером в очереди к окошку оказался Уэзерби Гуд.

— Что, метеослужба начала оплачивать твои слуги? — наклонившись к нему, тихонько просил Квиллер.

Метеоролог живо обернулся.

— О, Квилл! Таких бифштексов, как вчера, я в жизни не едал! Всегда готов тебя подменить!

— Попьем кофе у Луизы? Есть время?

— Следующий! — недовольно поторопил клерк.

Покончив с денежными операциями, приятели кружным путём отправились к Луизе. Им хотелось посмотреть, что стало с Домом оперы. Старое каменное здание снова обрело достойный вид. Деревянную обшивку сняли. Двери заменили новыми. С одной стороны от входа красовалась деревянная доска умеренных размеров, на которой золотыми буквами было выведено: «Киноклуб Тельмы». Места для парковки с каждой стороны были заново вымощены. Подновили и дома на другой стороне улицы. Исчезли вечно производившие шум и грохот магазин сантехники и типография. Их место заняли бар-мороженое, антикварная лавка и магазин подарков. В одном из зданий над дверью, ведущей наверх, где сдавались небольшие квартирки, появилась новая вывеска: «Терраса Дома оперы».

— Кстати, квартирки там так себе, — заметил Уэзерби Гуд. — Я заходил туда к приятелю. Все квартиры с одной спальней. Вдоль всех идёт сзади узкая галерейка, но на ней разве что помидоры растить.

— А ты вступил в члены киноклуба? — спросил его Квиллер.

— Нет. Я не поклонник старых фильмов. А ты?

— Вступил, чтобы иметь право водить туда гостей. Я слышал, там всем заправляет Тельмин племянник.

— Ну и повезло же ему! — отозвался метеоролог.

Добравшись до Луизы, они попросили кофе и чего-нибудь свежеиспечённого; это оказались булочки с корицей.

Ирония, угадываемая в последнем восклицании Уэзерби Гуда, только укрепила подозрения Квиллера.

— Я правильно усёк циничную нотку в твоей реплике о Дике Теккерее? — спросил Квиллер.

— Ну что тебе сказать… мы же ещё в школе вместе учились, до самого последнего класса. Я-то был среди ребят из деревни Хорсрэдиш. Мы посещали объединённую школу в Восточном Локмастере — этакие деревенские увальни среди богатеньких пижонов. Я сталкивался с Диком, когда мы играли во дворе на деньги. Он всегда выигрывал. В старших классах я из шкуры вон лез и получал четверки, Дик имел пятерки по всем предметам. Я участвовал в театральных постановках, Дик водился со всезнайками, которые метили в профессора. Моим любимым видом спорта была легкая атлетика, его — карточные игры на деньги. Мне пришлось прокладывать себе дорогу, заканчивать колледж, Дик же решил, что ему колледж ни к чему, и отправился путешествовать. Никогда не мог ни на чём остановиться и заняться делом. Ещё посмотрим, долго ли он удержится на должности управляющего киноклубом.

— Всё понятно, — заключил Квиллер, и они перешли к обсуждению ревю «Китти-Кэт»: как кошки поведут себя за кулисами в ожидании своего выхода… какую музыку подобрать для торжественного шествия… как отнесутся к поводкам и ошейникам со стразами Коко и Гольф Стрим…

— Ну, увидим всё это на репетиции в понедельник, — завершил «мозговую атаку» Уэзерби Гуд.

Дома сиамцы с нетерпением ждали Квиллера: ведь полуденное угощение запаздывало уже на одиннадцать минут! Квилл накормил их и даже немного почитал вслух — чтобы нагнать на кошек сон. Когда они уползли в какой-то свой укромный уголок, Квиллер положил себе большую порцию мороженого, взял вторую папку с письмами Торстона Теккерея и проследовал в беседку.

По мере того как Малыш старел, писал он всё реже и реже. В большинстве писем рассказывалось о необычных случаях, с которыми они с Салли сталкивались в своей лечебнице, упоминались имена знаменитых скаковых лошадей и победителей на собачьих выставках. В одном письме описывался страшный пожар — горел склад у соседей, и Торстон отчаянно им сочувствовал. Изредка сообщалось, что неожиданно приехал Дик и остался на целую неделю. Его улыбчивость и благодушие превращали эти приезды в праздники. Иногда оказывалось, что он вынашивает какую-то хорошую идею насчёт организации некоего бизнеса, тогда родители радостно одалживали ему денег, хотя по опыту знали, что не дождутся их возвращения, но они не обращали на это внимания. Он же их единственный сын! Во что же ещё им вкладывать свои деньги? Жаль вот только, что он никогда не интересовался природой и не любил их прогулки по ущелью.

Потом начала сдавать Салли, в некоторые дни она так плохо себя чувствовала, что оставалась дома, не ходила в лечебницу. Тут Торстону предложили продать клинику, избавиться от тягостных обязанностей. Ведь ему уже сильно за семьдесят. Но Салли уговаривала его не расставаться с лечебницей, так много для него значившей. Всё это время Дик приезжал и снова уезжал. А потом Салли тихо угасла. Торстон так и написал, у него не хватило сил вдаваться в подробности. Больше он не гулял в ущелье. Радовался тому, что сохранил клинику и здоровье и мог продолжать работать.

Это было последнее письмо в папке. Но куда же делось самое последнее, которым так восхищалась Тельма? Квиллер позвонил ей, но ему ответила Дженис: Тельма в клубе, готовится к открытию.

— Я прочёл обе папки с письмами, — сказал ей Квиллер, — но у меня впечатление, что самого последнего письма здесь нет.

— Да, да! Вы правы, она держит его у себя, чтобы читать и перечитывать. Оно уже совсем истрепалось от всех этих разворачиваний.

— Так надо сделать ксерокопию, а оригинал хранить отдельно. У вас есть ксерокс?

— У нас нет, но я могу заказать ксерокопию где-нибудь в городе.

— Ксерокс есть у меня. Если вы сейчас сможете разыскать это письмо, привезите его ко мне, и копия будет готова… за считанные минуты. — Он поздравил себя с тем, что сумел удержаться от мускаунтского прилипчивого «не успеет теленок хвостом взмахнуть».

Скоро к амбару подъехала зелёная двухместная машина, и Квиллер унёс драгоценное письмо к себе в кабинет, а Дженис осталась болтать с сиамцами и разглядывать книги на полках.

— Какое смешное название! — воскликнула она, когда Квиллер спустился к ней, и показала на книгу с позабавившим её заглавием. Автором книги был доктор Мортимер Адлер, а называлась она «Как читать книгу».

— Если вы умеете читать и уже прочли заглавие этой книжки, — сказала Дженис, — зачем же изучать её?

— Как-нибудь я вам её дам, и вы сами пойметё… Я сделал две копии с письма и одну положу в папку, где его не хватало. А другой можете пользоваться вместо оригинала, чтобы не терзать его. Выпьете какого-нибудь сока?