Восход Сатурна - Влад Савин

— Самоходные установки на базе Т-34. Та, что слева, с гаубицей сто двадцать два, крепление в рамке. Первый образец был на тумбе, так спешили, что вместе с «родным» лафетом в танк запихнули. В середине — с зенитной пушкой восемьдесят пять, истребитель танков, когда получим танковую этого калибра, поставим взамен. Справа — со 122-миллиметровой пушкой Д-25, сделана на основе корпусной А-19. Для усиления танковых частей при прорыве сильно укрепленных полос обороны.

— А вот может ли она с хода стрелять?

— Нет, товарищ Сталин, только с места. Трансмиссия не держит. И так уже поставили дульный тормоз, чтобы снизить отдачу. Еще затвор клиновый, а не поршневой, для увеличения скорострельности. Большего выжать никак не удалось. А с хода, если только на шасси КВ поставить. Но в техзадании было категорически указано — на базе Т-34.

— Посмотри. Дальше?

— Объект «ОСА-57», он же под шифром, хм… «барбос». Поскольку противотанковой 57 миллиметров нам не дали, поставили обычную ЗиС-3. Ходовая от Т-60, наклонный лобовой лист, толщиной сорок пять, как на Т-34. Из плюсов, что легкая, подвижная, силуэт очень низкий, если щитки откинуть. И таких на освободившихся мощностях от выпуска Т-60 можно делать много и дешево, но это уже не нам, а товарищам с ГАЗа решать, мы готовы им передать всю техдокументацию и оснастку. Из минусов — что защита слабая, фактически лишь от пуль и осколков, а сверху открыта совсем.

— Расходный материал для истребительно-противотанковых. Но если Грабин сумел сделать ЗиС-2 и ЗиС-3 на одном лафете, здесь допустима постановка 57 миллиметров вместо 76? Без изменений конструкции, а лучше даже не в заводских условиях?

— Так точно, товарищ Сталин. Хотя стрельбой 57-миллиметровки мы не проверяли — только ЗиС-3.

— Принимается. Дальше что?

— Она же в плавающем варианте. Тут все просто — по сообщенному нам техзаданию сделать стыкуемые спереди и сзади понтоны «японского» образца. Носовой понтон состоит, в свою очередь, из двух половинок, соединенных по оси машины. Это дало еще и место для ствола пушки. При выходе на берег понтоны сбрасываются без выхода экипажа из машины. Добавлен лишь винт в колодце, с отбором мощности, и откидная труба-воздухозабор.

— Так…

Сталин вспоминал описание японского танка «Ками», послужившего «прототипом», — лучшего в своем классе в эту войну. Конструкция которого, в частности, позволяла доставлять его на палубе подлодки при погружении на не слишком большую глубину.

— А как у нее с мореходностью? С водонепроницаемостью? Если, допустим, под воду погрузить?

— Не проверяли пока… Реку переплывает хорошо. А в море, на волне…

— Отправьте, проверьте. Дальше что?

— Самоходная установка СУ-76. С движками последовательно, согласно техзаданию. С ней все просто, ходовая от Т-70, бронированная рубка с ЗиС-3. В отличие от первого варианта, где двигатели параллельно, на этот раз все работает нормально.

— Нормально, нормально. Дожили… товарищ Сталин должен сам конструкторам указывать, что им нужно переделать, чтобы заработало. Это я к тому, чтоб не обижались, что товарищ Сталин хорошие машины зарубил, Т-43 и КВ-13. Вот что-то мне говорит, что «сорок четвертый» намного удачнее и перспективнее «сорок третьего» будет. Вспомните еще после мои слова.

— Но из КВ-13 мог бы выйти хороший танк.

— Мог бы, года через два. И уж точно не средний, а тяжелый. А воевать нам нужно сейчас. Когда закончим, озадачу, чем вам послезавтра придется заниматься, когда Т-44 уже в массовую серию. А пока, повторю: зачем нам тяжелый танк, который средний ни в чем не превосходит, кроме цены? Дальше у нас что?

— Объект «Тюльпан», тяжелый самоходный миномет. Сделали пока малую серию, тридцать шесть единиц, что составляет три полных дивизиона. Предполагаются войсковые испытания, на Ленинградском или Сталинградском фронте.

После показа Малышеву под роспись передадут папку с надписью на ней рукой Сталина: «Танк Победы. Задание на послезавтра». Внутри будут материалы: описание, схемы, чертежи по танку, в знакомой нам истории носившему имя ИС-3.

Полигон под Рязанью.

Ты выпей, легче будет. Тварей, конечно жалко, не фашисты ведь! Но лучше уж овцы, козы, собаки, чем души человеческие.

Когда тут начиналось все, еще недавно, в сентябре, даже красиво все было. В самом деле. Поставят что-то посреди поля и взорвут — облако вокруг, цветное! А спецы ученые, которые над нами, смотрят, записывают и даже кино снимают, размер его, форму, как быстро рассеивается, в тихую погоду, в ветер, когда холодно или теплее, сухо или мокро — метеоусловия различные, по-ученому говоря. И взрыв совсем слабый был… Пшикнет только! И облако над землей стелется, во все низины заползает.

Затем начали бомбы сбрасывать и снаряды пулять. И тоже смотрели. А что будет, если два, три рядом разных цветов, вот зрелище!.. Смешаются или нет? И тоже не взрыв, а пшик, слабый совсем, нестрашный. На празднике, в честь Победы будущей, красиво, наверное, станет, если дымы такие разноцветные. Особенно если придумать, чтобы они наверх поднимались, как настоящие облака.

А вот после взрывы пошли уже… Иногда так долбает, даже издали страшно смотреть. Сначала тоже заряды были установленные, но как-то очень быстро на стрельбу и бомбежку перешли. Сила различается очень заметно, так, наверное, разные калибры стреляли. Сначала просто в поле, без мишени. А после по тому, что мы построили. Не мы одни, тут еще две саперные роты были. Теперь подновлять и нас хватает.

Траншеи, блиндажи, дзоты. Даже бетонных дотов пара. Пушки, танки в окопах и просто стоят. И повсюду, ну там, где по жизни фрицы бы сидели, живность перед делом привязываем, даже в танки внутри там собак сажали. Вот только кошек ротный наш запретил. Ну сдвиг у него на этом, что кошка — это дома символ. А может, и правильно, хоть этот грех на душу не брать.

Ну и вот так, как ты видел. Взрывы… И спецы идут смотреть. И мы с ними… Завал же разобрать надо? Эти штуки, если рядом рванут, дзот буквально в труху, а нам после по новой строить. Хотя странно. Даже чуть поодаль, где вроде не задело уже, живность мертвая, причем на тушках тоже не заметно ничего. Как и в танке — цел совсем, а внутри собаки мертвые, на местах экипажа. Причем, что обидно, даже баранинкой не разжиться — туши все у нас забирают и увозят куда-то, изучать, что ли? Да нет, не бойся, тут все, и спецы, и начальство, без противогазов ходят, не видел ни разу, чтоб с ними, значит, отравы никакой нет.

Причем чем дальше, тем больше. Каждый день взрывают, а теперь даже по нескольку раз. А нам — восстанавливай. Ну все лучше, чем на передовой, хоть на голову не падает ничего. А дело для фронта, для победы делаем важное — сам слышал, как главный из спецов нашему ротному говорил. Довольный, что выходит все как надо. «Тополиный пух, смесь номер девять», а один раз проболтался, видно, что-то про оксид этилена. Но т-с-с… я тебе этого не говорил, тут меньше знаешь, спокойнее спишь, а особисты вон, рядом!

А тварей все же жалко, сколько их мы загубили. Моя воля, так я вместо собак фашистов пленных бы привязывал! Эй, ты тут гуманизм не разводи. Знаешь, как они с нашими? А про ихний «план Ост» читал? Родители у меня на Полтавщине остались… Как там они сейчас? Так что, будь я генералом, приказал бы фрицев пленных туда… и пока они все не кончатся, чем паек на них тратить, задаром кормить!

Ну вот, зовут. Значит, сегодня еще раз будет. А нам успеть сейчас порушенное восстановить.[15]

Красноармеец Степанюк Алексей Сидорович. Сталинград. 30 ноября 1942 года.

Артиллеристы, Сталин дал приказ!

Нет, мы не артиллеристы, мы — пехота. А поработать сегодня пришлось — грузчиками. Ну совсем как до войны на волжской пристани ящики таскали!

Минометы эти новые, калибр сто шестьдесят, мы уже видали. Очень хорошая вещь, весит как дивизионная пушка, ЗиС-3, вдвоем катить можно по ровному месту, а снаряд как у гаубицы. И места занимают мало, везде встанут, и звук выстрела у них тише, значит, фрицам труднее засечь.

Но — это! Въезжает в балку, ну вы представьте танк тридцатьчетверку, у которой вместо башни приделали наверх здоровенную трубу с плитой сзади! Въехали таких четыре штуки, остановились, трубы сначала назад откинулись, плитами в землю уперлись, а затем переломились у основания, как охотничье ружье. Артиллеристы там уже, на танке верхом — стрелу крановую раздвинули, установили на борту, и оттуда, где у танка башня должна быть, мину подают огромную, размером с осетра! Как в ствол загнали, он сразу наверх поехал, встал почти вертикально… и бабах!

Отстрелялись по десятку выстрелов, быстро свернулись, уехали.

А фрицы не отвечают. И со снарядами у них негусто уже, в котле… И засечь миномет, из оврага стреляющий, трудно. Вот наши и обнаглели, зачем после каждого удара позицию менять, если пристрелялись уже?