Александра Коллонтай. Валькирия революции - Элен Каррер д’Анкосс

нужна целая группа. Эта справедливая похвала подводила партию к необходимости принятия организационных мер, которые в дальнейшем сыграли большую (и трагическую) роль в истории страны. На смену Свердлову были созданы две партийные структуры — Оргбюро и Политбюро. Последнее сформировано из узкого круга лиц из ЦК партии. Для координации деятельности этих структур назначили человека, относительно которого никто и вообразить не мог, во что он сумеет превратить вверенные ему скромные полномочия, — Иосифа Сталина.

Во время съезда, на котором Коллонтай выступала в качестве делегата от Комиссии по пропаганде и агитации среди работниц, она приняла участие в общем обсуждении, посвященном организационной структуре партии, но также, как всегда, произнесла речь в защиту женского дела. Усиление авторитарных тенденций в партии, разрастание бюрократического аппарата были раскритикованы левой оппозицией, которая громогласно призывала к возврату к коллективному пролетарскому руководству. Для достижения этой цели оппозиционеры требовали, чтобы в состав ЦК партии входило от пятнадцати до двадцати одного члена. С этим требованием согласились, однако расширение состава ЦК произошло без отстранения от власти наиболее консервативных его членов — Зиновьева, Каменева и Рыкова. Они заявили, что ЦК, вопреки требованиям оппозиции, должен обладать всей полнотой власти, поскольку представляет диктатуру пролетариата. Александра чувствовала, что близка к взглядам левой оппозиции, и присоединилась к этой группе ради критики злоупотреблений бюрократии.

Но, убежденная в том, что ее первостепенный долг — быть глашатаем женщин, которые, как говорилось в одной из ее пламенных речей, слали ей письма, описывавшие их бедственное положение и призывавшие партию прийти им на помощь, Коллонтай требовала дать свободу женам и матерям и покончить с традиционной семьей. Это предложение задело Ленина. «Почему Вы желаете упразднения семьи? — протестовал он. — Мы должны сохранить семью, защитить ее». Ленин заговорил об этом неспроста, эта мысль перекликалась с его представлением об обществе, покоящемся на прочном основании. Он никогда не соглашался с Александрой Коллонтай в вопросах устройства общества и семьи, и, зная об этом, она после резкой речи, произнесенной на съезде, предпочла занять менее радикальную позицию. Наградой за это стал для нее тот факт, что в конечном счете съезд проголосовал за решение в поддержку деятельности Комиссии по пропаганде и агитации среди работниц.

Пропуск в Таврический дворец, в зал заседаний 3-го Всероссийского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 1918. Подлинник. Подписи — автографы председателя ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов Я. М. Свердлова и секретаря ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов В. А. Аванесова. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 4. Л. 14]

Сразу по завершении съезда партийное руководство вновь обратилось к Александре с просьбой принять участие в пропагандистской кампании на Украине. Мир, установившийся между воевавшими сторонами, не привел к успокоению внутри страны. Совсем наоборот, часть территории России находилась под контролем белых генералов либо националистических правительств, настроенных против советской власти, находившейся под гнетом неисчислимых угроз, среди которых Украина вызывала особое беспокойство. После поражения немцев, ранее рассматривавших «житницу» России в качестве своей квазиколонии, большевики назначили собственное правительство в Харькове. Украинские националисты отказались признать это правительство. Независимости для Украины требовали очень многие украинцы, тогда как, с точки зрения Ленина и Бухарина, единство пролетариата имело следствием единство территорий бывшей империи. К противостоянию большевиков и украинских националистов добавлялась еще одна угроза в лице армии генерала Деникина, наступавшей на Донецк, и армии адмирала Колчака, прибывшей из-за Урала. Как же можно было остановить белогвардейцев?

Александра Коллонтай тем охотнее отправилась на Украину, что Дыбенко тогда же находился в Крыму и она хотела с ним воссоединиться, хотя бы на краткий миг. После многочисленных злоключений, которые Дыбенко претерпел по партийной линии, он был снова принят в партию 3 января 1919 года, а ЦК РКП(б) к тому же сделал вид, будто Дыбенко никогда из партии не исключался. Эта хорошая новость появилась в отсутствие Дыбенко, поскольку тот двумя днями ранее, ни с кем не посоветовавшись, отправился к украинской границе, и именно Александре досталось приятное поручение объявить Дыбенко, что партийное руководство резко изменило свое мнение на его счет.

Но, прежде чем присоединиться к Дыбенко, Коллонтай должна была выполнить задание, употребив свой ораторский талант на то, чтобы убедить украинцев встать под большевистские знамена. Она вошла в состав группы пропагандистов, которой предстояло в специальном поезде проехать через всю Украину, потрепанную войной и опустошенную. Это смелое предприятие привело ее в начале июня в Харьков. В момент ее прибытия туда уже подходили войска генерала Деникина, ранее установившие контроль над территорией советской республики в Крыму. Правительство республики бежало в Симферополь, а власть перешла в руки младшего брата Ленина Дмитрия Ульянова, чьей главной заслугой было родство с лидером большевиков.

А. М. Коллонтай и П. Е. Дыбенко. Украина, Киев, 1919. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 31. Л. 49, 50]

А. М. Коллонтай и П. Е. Дыбенко с его семьей. Украина, Киев, 1919. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 31. Л. 51]

Коллонтай пришлось влиться в поток беглецов, которых угроза, исходившая от войск Деникина, гнала все дальше. Так она 23 июня оказалась в Симферополе и почти сразу покинула город, найдя пристанище в Киеве, где наконец отыскала Дыбенко. Радостная встреча после долгой разлуки, однако, омрачалась осознанием тяжести обязательств, возложенных на каждого из них.

Дыбенко в тот период являлся наркомом по военным и морским делам, а Коллонтай — наркомом агитации и пропаганды. В тот краткий миг они могли задуматься о совместной жизни, соответствовавшей идеям Александры, — не существовании обычной влюбленной пары, а, скорее, проживании сообща двух боевых товарищей, равных по той роли, которую они играли в политической сфере. Для Александры это было счастливое время, о чем свидетельствует ее дневник.

Но счастье оказалось мимолетно. С конца августа влюбленные были вынуждены покинуть Киев и отправиться в разные стороны. Дыбенко со своей армией уходил на юг сражаться с Деникиным, тогда как Александре надлежало организовать эвакуацию нескольких сотен женщин и детей. Покончив с этим, она по поддельным документам предприняла опасное путешествие до Москвы. В ходе этой эпопеи она встречала бесчисленное множество беглецов, в которых старалась вселить уверенность, убеждая их, что военное отступление — явление временное, результат точного расчета на то, что Красная армия очень скоро возвратится на Украину.

Вернувшись в Москву после двухнедельного трудного пути, который она проделала на поездах и судах, Коллонтай была счастлива оказаться в своем номере в отеле «Националь». Она вновь приступила к своим обязанностям, но