Высшая милость - Даниэла Стил

– Буду продолжать жить. Ходить на встречи и любить ее.

– Ходить на встречи – тебе это помогает? – с надеждой спросил мужчина.

– Должно помочь, – сказал Эверет. Выйдя на улицу, он взял такси и поехал домой.

Глава 11

Лежа у бассейна в своем доме на Голливудских Холмах, Мелани нацелилась на расслабляющий спокойствием выходной – чего раньше за ней не наблюдалось. Но это было хорошим противоядием от девяти дней предельной усталости и разного рода потрясений. Она отдавала себе отчет, что пострадала значительно меньше других. По сравнению с теми, кто был ранен, потерял любимых или лишился жилья, для нее все закончилось благополучно. Она даже сумела ощутить свою нужность – работая в полевом госпитале. И встретила Тома.

Как она предполагала, и к ее огромному облегчению, Джейк ни разу не позвонил ей с тех пор, как они вернулись. Эшли звонила несколько раз и разговаривала с ее матерью, Мелани же не отвечала на ее звонки.

– Тебе не кажется, что ты слишком строга с ней? – спросила мать, присев рядом с дочерью возле бассейна, а маникюрша тем временем занималась ногтями звезды. День был роскошный. Пэм заказала для нее массажиста, который должен был прийти чуть позже. Но Мелани поцарапывало чувство вины за безделье и праздность. Ей хотелось вернуться в полевой госпиталь к Мэгги и повидаться с Томом. Она очень скучала по ним обоим.

– Эта Эшли переспала с моим парнем, мам… – вынуждена была Мелани вступить в диалог.

– Неужели ты думаешь, что он виноват меньше, чем она? – Джанет любила Эшли и пообещала ей, что поговорит с дочерью и все уладит.

– Он же не склонял ее к этому. Она достаточно взрослая, чтобы принимать решения. Если бы я или наша дружба для нее что-то значили, она никогда так бы не поступила. Получается, что не значили. А теперь мне все равно.

– Не будь ребенком. Вы дружите с трех лет.

– И что? – холодно ответила Мелани. – Дружба предполагает преданность. Нетрудно догадаться, что она так не считает. Так что может забирать его с потрохами. С меня хватит. В отличие от меня, она никогда не дорожила нашей дружбой. Хорошо, что теперь я об этом знаю.

– Я обещала ей поговорить с тобой и все утрясти. Ты же не хочешь, чтобы я глупо выглядела? Или оказалась вруньей? – Вмешательство матери и ее желание выгородить Эшли делали Мелани еще более непреклонной. Все хотели использовать ее по любому поводу! Но чтобы и лучшая подруга… А мать просто злила ее своими попытками оправдать негодяйку.

– Я уже сказала, мам, все кончено. Ничто не изменится. Я буду вежлива с ней при встрече, но больше она ничего от меня не получит.

– Это будет довольно жестоко по отношению к ней, – поджала губы Джанет. Но все ее доводы рассыпались в прах, натыкаясь на непреклонность Мелани.

– Надо было думать, перед тем как она решила залезть к нему в спальный мешок. Я подозреваю, она ныряла туда всю неделю.

Джанет ничего не ответила, но потом все же предприняла очередной заход:

– Мне кажется, тебе надо еще раз хорошенько подумать об этом.

– Я подумала. Давай поговорим о чем-то другом.

С недовольной миной Джанет удалилась. Что сказать Эшли? Ей совсем не хотелось объявлять той, что Мелани не собирается с ней общаться. Шестнадцать лет дружеских отношений – коту под хвост? Но в глубине души она знала: если Мелани чувствует, что ее предали, и говорит, что все кончено, значит, так оно и есть. Она сталкивалась с этим и раньше в отношениях ее дочки с другими. Так было с парнем, с которым она встречалась до Джейка и который ее обманул, и с менеджером, который украл ее деньги. На данный момент Мелани можно было лишь подгонять и держать в разумных границах. Джанет позвонила Эшли и сказала, чтобы она дала Мелани немного времени, чтобы остыть. Она слишком на взводе. Все эти события… Эшли должна понять… Та пролепетала, что понимает, и опять расплакалась. Джанет пообещала позвонить ей в ближайшее время – Эшли была для нее как вторая дочь, но она не сумела стать сестрой для своей лучшей подруги. Впрочем, Эшли достаточно хорошо знала Мелани и понимала, что прощения она не дождется.

Когда маникюр был закончен, Мелани прыгнула в воду и проплыла пару кругов. В шесть пришел тренер, которого тоже вызвала Пэм перед самым уходом домой. Когда тренер ушел, Джанет заказала китайскую еду, а Мелани съела два яйца, сваренных вкрутую. Она сказала, что не голодна, и ей надо немного сбросить вес. В лагере еда была слишком вкусной и калорийной. Пора было браться за себя. До концерта оставалось всего ничего. Она представила себе, как Том приедет со своей сестрой, и улыбнулась. Матери она пока ничего об этом не говорила. До его появления у нее есть еще немного времени. Какое-то время он пробудет в Сан-Франциско. Неизвестно, скоро ли он появится в Лос-Анджелесе. И вдруг, словно прочитав ее мысли, мать спросила ее о Томе. Мелани как раз ела на кухне яйца, а Джанет жадно поглощала еду, приговаривая, что девять дней голодала, чему трудно было поверить. Мелани постоянно видела ее то с пончиками, то с конфетой во рту, а то и с пакетом чипсов – она прибавила не меньше пяти фунтов за эти дни, а может быть, и все десять.

– Ты же не собираешься закрутить роман с тем парнем, с которым познакомилась в лагере? Ну, с этим, из Беркли, у которого диплом инженера. – Мелани удивилась. Мать умудрилась его запомнить? Она так презрительно отнеслась к нему, что сейчас Мелани с трудом верила, что мать помнит, какое у Тома образование. И тем не менее она прекрасно знала, кто он и даже какой у него диплом.

– Не утруждайся, мам, – ушла от ответа Мелани. Через две недели ей исполняется двадцать. И она имеет полное право сама решать, с кем ей встречаться. Прежние ошибки многому научили ее. Том совершенно другой человек, и ей трудно объяснить это матери.

– Как тебя понимать? – с беспокойством спросила Джанет.

– Это значит, что он хороший парень, я – уже взрослая и, скорее всего, я с ним встречусь опять. Я на это надеюсь. Если он позвонит.

– Конечно же, позвонит. Видно, что он без ума от тебя, тем более что ты Мелани Фри и…

– Какое это имеет значение? – с досадой прервала ее Мелани.

– Большое, – подхватила Джанет, – для всех, кроме тебя. Тебе не кажется, что твоя скромность зашла слишком уж далеко? Послушай, ни один мужик не сможет относиться к тебе просто как к человеку, зная, что ты – звезда. Это на генетическом уровне. Я уверена, этот парень в восторге от тебя так же, как и все остальные. Кто захочет встречаться с пустым местом, если можно быть со звездой? Ты будешь предметом его гордости, пером Жар-птицы на его шляпе.

– О-го-го, как образно… Только не думаю, что его волнуют перья на шляпах. Он думает о серьезных вещах, он – инженер и просто хороший человек.

– Скукотища, – зевнула Джанет.

– Ничего подобного. Он умный, – возразила Мелани. – Мне нравятся умные парни. – Она не оправдывала его, а констатировала.

– Тогда хорошо, что ты послала этого Джейка… Он до жути мне надоел за эти дни, – неожиданно призналась мать. – Все только ныл и ныл… Тряпка напомаженная, а не мужик.

– Мне казалось, он тебе нравится. – Мелани снова была удивлена.

– Мне тоже так казалось, – усмехнулась Джанет. – Но есть люди, с которыми лучше не попадать в критические ситуации. Он один из таких. Печется лишь о своей драгоценной персоне.

– В таком случае Эшли тоже одна из тех, с кем лучше не попадать в переделки. Теперь она может быть с ним сколько угодно, с этим самовлюбленным занудой. Милая парочка.

– Возможно, ты и права. Только не исключай Эшли из круга своего общения. – Мелани ничего не ответила. Все, что надо, она сказала.

К себе в комнату Мелани вернулась в тот день рано. Ее спальня была затянута розовым и белым атласом. Дизайн ее матери. На кровати лежал розово‑белый плед из лисьего меха. Комната была похожа на спальню танцовщицы из Лас-Вегаса, кем в душе до сих пор оставалась мама. Она в деталях обрисовала декоратору, какой она хочет видеть комнату дочки, вплоть до розового плюшевого медведя. Все просьбы Мелани сделать спальню предельно скромной остались без внимания. По мнению матери, именно так должна была выглядеть ее комната. Правда, проводить время в ней было комфортно, не могла не признать Мелани, лежа в кровати. Она испытывала блаженство оттого, что ее снова балуют, но при этом чувствовала себя слегка виноватой, особенно когда вспоминала людей, оставшихся в Сан-Франциско, и тот факт, что они пробудут там многие месяцы. Большая часть из них вынуждена жить там, а она в это время валяется на шелковом с мехом пледе. Что ни говори, но ощущение было не слишком приятное, хотя отчасти все казалось нормальным. Недостаточно нормальным. По крайней мере, это был не ее стиль жизни, это был стиль жизни ее матери. С каждым днем для нее это становилось все очевиднее.

В тот вечер Мелани допоздна лежала в кровати и смотрела телевизор. Она посмотрела старый фильм, потом новости и наконец переключилась на развлекательный канал. Вопреки самой себе и тем необычным событиям, которые она пережила, ей было радостно сознавать, что она дома.