Властитель Тёмных Небес (ЛП) - Синклер Шериз

Он шел к террасе, любуясь видом своей красивой летней игрушки. Ее пушистые волосы сверкали в солнечном свете, щеки были розовыми, а темно-красный топ облегал полные груди так низко и плотно, что у него встал.

На полпути вверх по ступенькам он протянул ей руку. Их разговор должен быть приватным.

Она смотрела на него с неохотой, болью и чем-то еще — почти страхом — во взгляде, но она подошла к нему с милой уступчивостью, которая растопила его сердце. Эбби остановилась в шаге от него, словно проверяя, сможет ли сбежать.

— Я не думала, что ты посещаешь эти вечеринки.

Она бы предпочла, чтобы он этого не делал? Не в силах сопротивляться, он просунул ладони под ее топ и провел по обнаженной коже. В ярком свете он увидел, как расширились ее зрачки, и покраснели губы. Она так легко возбудилась от его прикосновения. Он намеревался возбудить ее еще больше. Позже.

— Я хотел быть с тобой, — честность, которую он старался сохранить, требовала этого признания.

— Правда? — ее удивленное выражение лица опечалило его. Он поколебал ее уверенность в себе. Хуже того, она ему не поверила. Он обхватил ее лицо руками и прижал к себе, чтобы подарить крепкий, собственнический поцелуй на случай, если у кого-нибудь из мужчин поблизости возникнут какие-нибудь мысли. Заботясь о детях, он прервал поцелуй раньше, чем хотел.

Она обхватила его запястья своими маленькими пальчиками, а ее серые глаза стали дымчатыми. Прекрасно.

Проводя пальцем по ее губам, он предвкушал, как они распухнут от его рта, от его члена. Если бы она не была так осторожна — даже кляпа.

— Пойдем со мной. Мы собирались поговорить.

Крепко взяв ее за запястье, — он заметил, как она проверяла пути отступления, — Ксавье повел ее через лужайку. Он остановился возле столика с шахматной доской.

— Белые или черные? — вежливо спросил он.

Она вздрогнула от звука его голоса. Ее взгляд метался вверх и вниз, а под его пальцами пульс учащался, что казалось странным. Он часто доводил сабмиссива до грани страха, но они не проводили сцену, и он совсем не давил на Эбби.

— Почему ты нервничаешь?

— Я не нервничаю.

Ложь. Его рот сжался.

Она сглотнула, прежде чем спросить почти шепотом:

— Ты злишься на меня?

Она волновалась, что он сердится на нее? Ксавье изучил ее внимательнее. Да, она выглядела как ребенок, вызванный в кабинет директора школы. Странно. Самым болезненным выговором, который он когда-либо ей делал, было несколько шлепков рукой.

— С чего ты взяла, что я буду на тебя сердиться, Кудряшка?

Ее ясные серые глаза были широко раскрыты, и он не удержался от желания придвинуться ближе. Ее округлый подбородок идеально поместился в его ладони.

— Скажи мне, Эбби.

— Я… я не знаю. Ты выглядишь… Я не знаю, о чем ты думаешь, и ты не улыбаешься, — ее руки сжались вместе, дрожь пробежала по ее телу.

— Ты боишься меня? — ему было трудно в это поверить. Отсутствие страха было одной из причин, почему она привлекла его.

— Я… — она сглотнула и, казалось, мысленно встряхнула себя, прежде чем действительно посмотреть на него. — Ты ведь не сердишься, правда?

Она здесь. Снова вернулась к нему. У нее определенно были какие-то странные мысли.

— Определенно нет. Я злюсь на себя за то, что причинил тебе боль, Эбби. Но ты не сделала ничего плохого.

— Ох, — на ее глаза навернулись слезы, а затем она кивнула. — Хорошо.

— Вот и замечательно, — мягко сказал он. — А теперь давай сыграем в шахматы. — Ее изумленный взгляд заставил его усмехнуться, и он выдал ей чистую правду: — Если я застану тебя одну, то оттрахаю, зверушка, — он приласкал большим пальцем ее мягкую, нежную щеку и хотел накрыть своими ладонями… а затем убрал руку и отступил назад. — Сначала нам нужно поговорить.

— Ох, замечательно, — сказала она на вздохе. — Хм. Шахматы. Я беру белые.

Каким-то образом ей удалось вызвать у него желание одновременно рассмеяться и обнять ее. Вместо этого он усадил ее за стол и занял стул напротив нее.

— Белые начинают.

Она сделала ход слоном. Затем он ответил. Несколько ходов они играли молча, пока он не понял, что она позволила молчанию повиснуть навсегда в другой игре, в которую они играли. Твой ход, Ледюк.

— Ты влияешь на меня так, как я не привык.

Ее взгляд метнулся к его глазам, и, храбрая саба сделала свой словесный ход, когда ее слон встал на позицию.

— Каким образом? И если да, то почему ты… ты…

— Я избегал тебя, да. И на это была причина, — ответил он. — С тех пор как умерла моя жена, я не был ни с кем, кто влиял бы на меня иначе, чем физически, — он освободил место для своей королевы, чтобы продвинуть ее вперед.

Когда она заговорила, он услышал обиду в ее голосе.

— Ты не хотел смотреть на меня, когда мы занимались любовью. Ты просто развернул меня лицом от себя.

На это замечание было труднее ответить.

— Вообще-то… — он вздохнул. — Иногда я вижу ее лицо, когда провожу время с с женщиной. Это кажется неправильным, поэтому я избегаю миссионерской позы, — ему нужно было закончить мысль ради нее. Чтобы быть честным. — И я отстранился, потому что видел только тебя.

— Ох, — ее взгляд упал на доску. — Я сожалею о твоей жене. Как давно она умерла?

— Четыре года назад. И меня устраивает то, как я живу, — он попытался придумать, что он хочет сказать ей дальше.

— Расскажи мне о ней? Как вы познакомились. Кем она была.

Он колебался. Он никогда не говорил о Кэтрин. Но Эбби наблюдала за ним, и ее большие глаза печально смотрели на него.

— Ее красота не была традиционной. Энергия буквально переполняла ее. Мы с ее мужем вместе учились в аспирантуре и остались друзьями. Она была его рабыней, и когда он умер, она была настолько потеряна, как себе не могут вообразить женщины независимого склада. Она не была беспомощной, но… — Как он мог объяснить это? — Она словно находилась в парусной лодке без якоря. Ты можешь быть отличным моряком, но если якоря нет, то каждый раз, когда ты расслабляешься, твоя лодка сбивается с курса.

— Я понимаю, — мягко сказала она. — Я видела, как это происходит с пожилыми вдовами. Для рабыни, привыкшей к всеобъемлющему контролю, это должно быть ужасно.

Мягкосердечная Эбби.

— Я не мог вынести этого, поэтому забрал ее домой, — он поднял ферзя, перекатывая его между пальцами. — Я планировал только обезопасить ее, но со временем мы полюбили друг друга. Она стала моей рабыней, моим партнером, моей женой. Когда местный БДСМ-клуб прекратил свою деятельность, я основал «Темные Небеса», чтобы у нее было место для общения с другими рабынями. Она была моим всем, в каждом уголке моей жизни и сердца.

Брови Эбби сошлись вместе.

— У тебя бывают рабыни дома, но ты все еще играешь с другими в клубе?

Значит, она слышала какие-то сплетни.

— Почти. Я встречаюсь с некоторыми женщинами, участвую в сценах с членами клуба или сотрудниками, и я держу рабыню, пока не найду ей хозяина. — Она, вероятно, должна была знать, что это не его истинная сущность. — На самом деле мне не нравится быть Хозяином 24/7, - он слегка улыбнулся, вспомнив свой спор с Кэтрин.

— Ты уже большая девочка. Ты можешь сама выбирать себе одежду.

— Нет. Я должна носить только то, что тебе нравится.

— Ох, — Эбби продвинула пешку вперед на одну клетку.

— Избегать тебя не получилось, Эбби. Я бы хотел большего, — он передвинул своего слона. — Тогда следующий вопрос: не хочешь ли ты изучить тему подчинения вне клуба?

Она подняла на него взгляд в достаточной мере, чтобы он увидел желание в ее глазах. Не отвечая, она задействовала свою ладью.

Он ждал. Они играли несколько минут, и он завладел ее слоном, но она в свою очередь забрала его коня. Пешки отступили на второй план.

— Скажи мне, о чем ты думаешь, — попросил он.

Уголок ее губ приподнялся.

— Я думаю, что ты ужасно властный.

Он обхватил ее запястья — такие хрупкие в его больших ладонях — и расположил ее руки по обе стороны доски.