Горничная для тирана - Наталья Евгеньевна Шагаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выхода нет, и я заставляю себя переступить порог столовой.
Стол уже накрыт на двоих, во главе Демьян Ростиславович, Вася ставит на стол графин с морсом. Когда девушка поднимает глаза, я вижу в них недоумение. Она даже замирает на секунды.
– Привет, – шепчу ей одними губами. Девушка теряется, просто кивает, берет себя в руки, быстро покидая столовую.
– Проходи, присаживайся, – мужчина указывает мне на место по левую руку от себя. Сажусь, опускаю руку на льняную салфетку, комкая ее. – Тебе идет вот эта простота, – произносит хозяин, берет бутылку красного вина и наполняет мой бокал. – И то, что ты не пытаешься мне понравиться.
– Я уже говорила, что не пью, – ухожу от темы.
– Я помню все, что ты говорила, – наливает и себе напитка. – И мне нравится, когда женщина не увлекается спиртными напитками. Пить ты будешь только из моих рук. Это вино не про напиться, Дарина. Оно расслабит тебя, ты слишком напряжена. Воспринимай присутствие в этом доме как отдых, как время перемен и расстановки приоритетов, – поднимает бокал и тянет его ко мне.
Чокаемся и отпиваем по глотку.
– Как вино, я угадал с напитком?
– Я не разбираюсь в винах. Вкусное, – кивая, ставлю бокал на место ровно тогда, когда Василиса подает нам два блюда со стейками из лосося, соусом и спаржей на гриле.
– Приятного аппетита, – произносит девушка, не смотря на меня, и удаляется. А я вспоминаю, что она сейчас крутится в этом доме одна, и краснею. Надо было мне не дёргаться и оставаться здесь работать. Может, тогда ничего бы этого и не случилось. Дура.
Беру вилку, опуская глаза в тарелку. Все это так нелепо: ужин, вино, дом. Чувствую себя не на своем месте.
– Знаешь, Дарина, этот дом начал строить еще мой отец, – неожиданно произносит мужчина. Когда-то на этом месте был просто покосившийся гнилой домик и кромешные заросли. Мой отец называл данную территорию местом силы. Тогда мне было плевать. Место и место, я не верил в эту чушь.
Парадокс в том, что его рассказ меня отвлекает, я слушаю с интересом.
– Ешь, Дарина, – указывает глазами на мою нетронутую еду. – Раздели со мной этот ужин, разве я много прошу?
Киваю, отправляя в рот спаржу.
– И вот отец начал масштабное строительство собственной усадьбы, – продолжает, когда убеждается, что я ем. – Он уже болел тогда, но проводил много времени на стройке. Говорил, что здесь ему легче дышится и дело отвлекает. К сожалению, стройку он не закончил... Не успел, совсем немного оставалось, – задумчиво отпивает вина.
– Мне очень жаль, – тоже отпиваю вина, чтобы проглотить эмоции.
– Не надо сожалеть, жизнь такова, конец неизбежен. Я не пытаюсь вызвать твою жалость. Просто пытаюсь рассказать тебе историю этого дома и то, почему я тоже нахожу его местом своей силы. Я закончил строительство и привёл его в должный вид по проекту отца. И да, мне тоже здесь легко дышится. Когда силы покидают, я всегда возвращаюсь домой. Мой отец хотел, чтобы здесь жил и продолжался его род. Поэтому я ревностно отношусь к посторонним в этом доме. А тебя впускаю, подыши здесь, почувствуй свою силу, отпусти все, что осталось за стенами дома.
Замираю с бокалом в руках. Я неожиданно проникаюсь откровением мужчины. Мне казалось, он так не умеет. По сути, мы чужие друг другу.
– На самом деле меня восхищает этот дом своим величием и одновременно отдалённостью от всего мира.
– Рад, что тебе нравится.
Сама не замечаю, как за разговором почти все съедаю. Этот мужчина не так страшен; за маской тирана, демона, все же есть человек со своей историей и стержнем.
– Допей вино, – просит мужчина, и я спокойно допиваю. – Хочешь что-нибудь еще? Десерт? Я просто не любитель сладкого.
– Нет, спасибо. Можно я пойду в комнату? Сил сегодня нет, – признаюсь. Вино и правда меня расслабило, и я хочу просто лечь спать, чтобы этот бесконечно долгий день наконец закончился.
– Да, конечно, я провожу, – мужчина поднимается с места и протягивает мне руку.
Вспоминаю его слова о том, что он не завуалирует свои желания, и спокойно подаю ему руку. Мужчина сжимает мою кисть, поднимает с места и заглядывает в глаза. И ровно в этот момент в столовую снова входит Василиса и обращает внимание на наши руки. Я не хочу, так выходит на инстинктах – дёргаю рукой и отшатываюсь от мужчины, словно пытаюсь скрыть то, что скрыть от обитателей этого дома уже невозможно. Вася тоже останавливается в ступоре и быстро отводит взгляд.
Мужчина снова перехватывает мою ладонь, сжимает и ведёт на выход.
Мы молча поднимаемся наверх и доходим до спален. Мне вдруг хочется извиниться, объяснить свое поведение и оправдаться. По сжатой челюсти я чётко понимаю: хозяину не понравилась эта сцена. Но слова где-то теряются, и я молча сжимаю губы.
Возле моей двери Демьян Ростиславович отпускает мою руку, но перехватывает мои плечи, сжимая их и разворачивая к себе.
– Никогда не стыдись и не жалей о своих поступках, даже если они вынужденные. Ты никому ничего не должна. Если окружающие не понимают и не принимают твоих поступков, это их проблема, Дарина, – говорит он мне, продолжая удерживать.
– Я просто потерялась и, правда, не знаю, как себя вести, – отвечаю.
– Веди себя просто достойно в любой ситуации. Ты очень красивая и по-женски правильная девочка, таких сейчас мало. Это чувствуется сразу, оттого мужчины хотят забрать твою уникальность себе. Я в их числе, Дарина, – его голос становится низким и немного хриплым. – Я не скрываю своих желаний. Тоже хочу твою нежность, чистоту, мягкость, чувственность, молодость и уникальность. Я хочу не просто прикоснуться, а распробовать ее. Позволь мне это сделать, и я не обижу. Дам тебе намного больше.
– А если я не хочу ничего отдавать? – спрашиваю, опуская глаза.
– Не нужно лгать, кукла, – отпускает мои плечи, перехватывает мой подбородок и поднимает голову, вынуждая смотреть на него. – Если бы я не чувствовал в тебе взаимность, тебя бы здесь не было. Я уже говорил, что ненавижу, когда лгут себе. А ты лжёшь – ведет большим пальцем по моим
