Москва атакует - Кирилл Шарапов

– Банда полицаев терроризировала жителей: грабёж, рэкет, убийства, мародёрство. Главарь банды захвачен и увезен во Владимир, часть жителей тоже уехали, некоторые остались здесь. Мы хорошие парни, просто стараемся соблюдать порядок на территории области. Командует нами полковник Калюжный, реальная власть в городе у него. А в Москве кто командует?

– Генерал Киприянов четыре дня назад принял на себя титул диктатора.

– Ясно. Значит, везде у власти военные, – подвел итог Токарев. – Ладно, ребята, сейчас я свяжусь с командиром и поедем в гости.

– А если мы откажемся? – спросил старший.

– Тогда берите свой УАЗ и проваливайте, – пожав плечами, ответил Вадим, – вас никто не держит, но, думаю, вам стоит пойти.

– Хорошо, – наконец решил старший. – Хомяк, выходи.

Из кустов выбрался четвёртый. Вадим сразу понял, за что тот получил своё прозвище, – простое, по-крестьянски округлое лицо с надутыми щеками.

– Опусти ствол, – приказал старший, – мы идем в гости.

Хомяк, не колеблясь, исполнил приказ.

– Посади кого-нибудь за баранку, пусть подгонит машину к блокпосту, – проинструктировал Вадим, – а мы прогуляемся, погода чудная, ночь тёплая и звёздная, места красивые.

Хомяк по знаку командира забрался в машину, запустил двигатель и не спеша, дабы не провоцировать бойцов, прячущихся среди бетонных блоков, поехал в сторону блокпоста.

– Митяй, Костя, – позвал Токарев.

Из темноты появились его бойцы.

– Ты же сказал шесть, – ухмыльнулся старший.

– Эти двое за шестерых катят, – улыбнулся Вадим. – Слушай, а как тебя называть?

– Зови по позывному – Гавриил.

Пока шли, разговорились. Со слов разведчиков, в Москве дела были плохи, банды мародёров и лихих парней из криминалитета, море трупов, голод, зафиксированы случаи людоедства и рабства. Военных туда согнали со всей округи, что породило большое количество дезертиров, относительный порядок только в центре, в пределах Садового кольца.

– А у вас как? – спросил Гавриил.

– У нас неплохо, – отозвался Вадим. – Трупы вывезли и похоронили, организовали бесплатную раздачу еды с солдатских кухонь, набрали добровольцев. Вот теперь потихоньку область чистим.

– Понятно. Молодцы ваши командиры, – сказал кто-то из идущих за спиной Вадима разведчиков, – а то от Киприянова, кроме амбиций, ни хрена не дождешься.

Гавриил обернулся и строго посмотрел на говорившего, но особо бурной реакции не проявил, видимо, был согласен с ним, просто не следовало бойцу выражать свои мысли вперед командира.

На блокпосту всё было нормально, УАЗ разведчиков стоял метрах в десяти от казармы, а Хомяк разговаривал с Ильей, прихлёбывая горячий чай из кружки, экспроприированной с прилавка разгромленного промтоварного магазина.

– Денисову уже доложил, – отчитался Илья, – обещал минут через десять БТР пригнать.

Вадим кивнул: молодец заместитель, не нуждается в инструкциях.

– Гавриил, а что в других областях?

– Везде по-разному, – нехотя ответил разведчик.

– А поконкретней?

– Например, Тула отказывается признать генерала, заявили, что, если сунется к ним со своими указами, ответят адекватно. В Твери неспокойно, там сильны националисты, у них свои планы, во всяком случае, в союз областей Киприянова они не хотят. Рязань вообще ответила: «Только суньтесь», – у них сейчас генерал ВДВ рулит, тот, что училищем командовал, он с Киприяновым на ножах. На данный момент с Москвой согласились сотрудничать администрации Калужской и Смоленской областей. На ваших градоначальников генерал пока не вышел, поэтому мы здесь – выяснить, что происходит, и предложить присоединиться.

– А если откажемся? – сказала Вадим и, увидев, как насторожился Гавриил, тут же добавил: – Это риторический вопрос.

– Не знаю, – ответил разведчик и слишком быстро отвел глаза.

– Врёшь, – констатировал Илья. – Вам ведь поручили не только узнать, что у нас происходит, но и обороноспособность прощупать: сможет ли Москва быстро подавить сопротивление.

Гавриил промолчал, но ответ был очевиден.

– Значит, Москва снова начинает совершать старые ошибки, – проговорил Костя. – Загнать всех под ноготь, даже не подумав, к чему приведёт подобное. Свои проблемы решить не можете, а уже железным кулаком пытаетесь наводить свои порядки. При этом ваш генерал даже не задумывается, что получит проблем гораздо больше, чем имеет сейчас.

– Костя, – одернул его Токарев.

– Что Костя? – взбрыкнул парень. – Я уже двадцать пять лет Костя. Командир, пойми, на этих рубежах обороны нам снова придётся под пули лезть, головы класть, а Киприянов в Кремле сидеть будет. И знаешь что, командир, я согласен сунуть свою башку под топор, но не для Москвы.

– Костя, успокойся, – попросил Вадим, – сидящие за этим столом ничего не решают: ни я, ни Илья, ни они, – Токарь кивнул в сторону настороженного Гавриила и его разведчиков, – ни даже Денисов, который сидит на вокзале. Решать будет Калюжный, и, знаешь, я почти уверен, что он откажет Киприянову.

– Это почему? – тут же спросил Гавриил.

– Посуди сам: пятнадцать дней прошло с начала катастрофы, телефоны работают, но наш полковник так и не связался с Москвой, зато успешно решает проблемы сам. Сдаётся мне, что снова вешать Москву на шею он желанием не горит.

– Разумно, – признал Гавриил. – Ладно, моё дело маленькое – передать информацию, а дальше не моя забота.

Вадим кивнул, соглашаясь:

– Правильно, наше дело телячье: обоссался и стой, жди, когда подмоют.

Через пару минут раздался шум двигателя, к блокпосту подкатил БТР, из которого выпрыгнул Денисов.

– Показывай своих гостей, взводный, – бодро объявил командир добровольцев.

Вадим представил Гавриила и отвалил в сторону, предоставив капитану разбираться самому.

– Токарев, пойдем спать, – позвал Илья, – наша смена закончилась.

Вадим кивнул, вроде всё в порядке, кантемировцы грузятся в свой УАЗ и в сопровождении бэтээра двигают во Владимир, свежая смена заступила на пост. Солдат спит – служба идёт, и правда пора вздремнуть. Едва Вадим добрался до кровати и вытянулся в полный рост, как понял, до чего он устал, всё тело гудело от напряжения, глаза слипались. Токарь закрыл их и мгновенно провалился в сон…

Он сидел на высоком берегу, а внизу бежала река, такая спокойная, неторопливая… Перед глазами поплыли воспоминания.

Колонна ползет по горному серпантину, впереди БТР, старая «семидесятка» уже не раз латанная на ремонтном заводе. На борту свежей краской написано имя машины: «Вера». У имени два смысла: это и имя девушки водителя, оставшейся далеко в Сибири, и то, что он чувствует к своей машине. Он верит в неё, верит, что вывезет отовсюду, что спасет его жизнь и жизни его товарищей. Вадим сидит на броне, вглядываясь в каменистую почву, позади в сотне метров ползёт длинной змеёй караван. Всё тихо, похоже, духи пропустили колонну. Вот уже виден конец серпантина, а впереди равнина, самая опасная часть пути позади. Фугас срабатывает под передним колесом, взрывной волной Вадима и остальных бойцов сбрасывает с брони. И ведь надо ж было этому дебилу с полковничьими погонами отправить спецгруппу для усиления колонны. Дожили – спецназ колонны охраняет. Когда он пришёл в себя, то ни колонны, ни равнины уже не было – только спина осла, на котором его везли, и горная тропа. Потом лесной лагерь: чехи, афганцы, украинцы, литовцы, негры – все смотрят на него. Потом бьют, долго бьют – все, кроме одного, тот стоит в стороне, смотрит без ненависти, спокойно, у него открытое простое русское лицо, на рукаве нашивка УНА УНСО, а под ней большой православный крест. Он крестит Токаря, пытающегося подняться под градом ударов, а потом все вокруг пропало, и боль ушла, остался только этот украинский националист. Он протягивает руку и помогает Вадиму подняться – враг протянул руку русскому солдату.