Не засыпай - Голдин Меган

Я иду за ним, словно за Крысоловом. Я слишком слаба и истощена, чтобы объяснить ему, что на самом деле не живу в этом районе. Две улицы спустя он останавливается у лестницы, ведущей ко входу в многоквартирный дом из светлого кирпича. Он ставит коробку на уступ.

– Мы на месте, – объявляет он.

Я оглядываюсь по сторонам, смущенно моргая. Он привел меня на чужую улицу и ждет, что я войду в чужое многоквартирное здание.

Я делаю пробный шаг вверх по лестнице. Я думаю, логично будет вызвать такси, как только он уйдет. Кажется, это менее неловко, чем объяснять, что он спутал меня с кем-то другим.

– Это не твой дом! – говорит он мне, когда я делаю еще один шаг по лестнице. – Ты живешь через дорогу, Лив, – он указывает на здание из темного кирпича на другой стороне дороги. Я озадаченно пялюсь на него.

– Ты не помнишь. Правда ведь?

– Не помню что?

– Свой адрес.

– Конечно, я знаю свой адрес. Я живу в Бруклине, – говорю я.

– Там ты жила раньше, – его тон источает сочувствие. – Ты переехала, Лив. Ты теперь живешь в доме через дорогу.

Его уверенность приводит меня в замешательство.

– Я знаю, где я живу, и это не здесь.

– Пойдем со мной. Консьерж все объяснит.

Он подбирает коробку с продуктами и переходит через дорогу, ведя меня за собой до стойки, отделанной старомодной керамической плиткой коричневого цвета.

– Добрый день, мисс Риз, – говорит консьерж, вставая из-за стойки, чтобы поприветствовать меня. – У меня ваши ключи.

Он протягивает мне связку ключей. Мое имя и номер квартиры написаны на бирке моей рукой. Консьерж жестом приглашает меня войти в ожидающий лифт. Когда я вхожу в его тускло освещенную кабину, у меня возникает ощущение, что меня словно всосало в вакуум. Я поворачиваюсь и беспомощно смотрю на консьержа. Я не знаю, на кнопку какого этажа нужно нажать.

Он наклоняется вперед и нажимает на кнопку подвала, не обращая внимания на мою растерянность. Как будто он почти что ожидает, что я не буду знать, куда идти. Двери закрываются, и лифт с внезапным толчком спускается вниз, увлекая меня с собой.

Когда двери с грохотом открываются, я выхожу в плохо освещенный длинный коридор с низким потолком и пожелтевшими от времени стенами. В воздухе висят прогорклые кухонные запахи с легкой примесью плесени. Я иду по длинному коридору в поисках квартиры, которая соответствует номеру на связке ключей.

Я нахожу квартиру в конце коридора. На пороге лежит конверт. Это счет за электричество, и он адресован мне.

Глава тридцатая

Двумя годами ранее

Мои красные боксерские перчатки связаны вместе и висят на моей шее, словно ожерелье, когда мы с Эми возвращаемся домой после тренировки по кикбоксингу. Я никогда в своей жизни так не уставала. Эми, может, и невероятно мягкая, когда общается со своими пациентами в больнице, но когда она надевает боксерские перчатки, то становится чертовски жесткой.

Я была настолько разбита после тренировки, что рухнула на скамейку в раздевалке, положив мокрое полотенце на лоб, и сказала Эми, что физически не способна двигаться. Она в шутку предложила заказать убер для пятиминутной поездки домой. В конце концов, именно непринужденная насмешка Эми дала мне необходимый толчок, чтобы встать и пойти с ней в удушающий утренний зной.

Подходя к лестничной площадке, мы обе видим специальную доставку у входной двери. Эми берет огромный букет кроваво-красных роз, завернутый в пенистую бумагу. Золотая коробка с дорогими шоколадными трюфелями привязана к цветам огромным золотым бантом в тон. Это вполне типичный для Бретта грандиозный романтический жест. Он любит баловать Эми.

– Бретт сказал, что готовит для меня сюрприз, потому что прошлой ночью ему пришлось рано уйти из ресторана. Это, должно быть, стоило ему целое состояние, – Эми баюкает букет в руках, когда мы заходим внутрь.

Звонит мобильный телефон Эми. По приглушенному разговору я понимаю, что это звонок из больницы. Закончив говорить, Эми просит меня поставить ее розы в вазу.

– Меня вызвали на работу. Я должна быстро переодеться. Мой убер будет здесь через десять минут.

Пока Эми наскоро принимает душ, я иду к обеденному столу, где она оставила букет. Золотая лента, обхватывающая розы, крепко завязана. Когда я ослабляю узел ногтями, Шона запрыгивает на стол и яростно мяукает.

Что-то острое протыкает мой палец.

– Ой, – кричу я так громко, что кошка в страхе спрыгивает вниз и смотрит на меня бледно-зелеными глазами, словно говоря: «А я предупреждала». Струйка крови сбегает по моей руке.

– Все в порядке? – Эми выскакивает из спальни, свежая после душа и одетая на работу. Она берет свою сумочку и ключи.

– Я, должно быть, порезалась чем-то, – я крепко зажимаю свой палец. Он пульсирует как сумасшедший.

– В аптечке в спальне есть бутылка с антисептиком. Налей немного. Я посмотрю, когда вернусь, – она уходит и закрывает за собой входную дверь.

Я обертываю салфетку вокруг пальца, а затем разворачиваю букет и сваливаю розы в кучу. Между стеблями есть маленький конверт. Открываю конверт и читаю надпись на открытке. Цветы не были отправлены анонимно. Я удивлена тем, что имя на конверте – не Эми. Это мое имя.

Открывая конверт, я достаю визитку флориста с короткой надписью:

«Для Л.» и сердечко.

Я тронута милым жестом Марко. Я снимаю золотую крышку с коробки конфет. Внутри десяток трюфелей, каждый из которых украшен вихрем разнообразной цветной шоколадной глазури. Я звоню Марко, чтобы поблагодарить за такой продуманный подарок, но он не отвечает, поэтому я пишу ему сообщение:

«Розы! И шоколадные конфеты! Ты меня балуешь!!»

Я закидываю трюфель в рот и смакую дурманящий вкус шоколада и ликера, лежа на диване и расслабленно читая журнал. Пока я листаю глянцевые страницы, мои веки тяжелеют, я засыпаю, и журнал падает мне на колени.

Я просыпаюсь от звука мобильника, лежащего на диванной подушке рядом со мной. Глаза не могут сфокусироваться, поэтому я с трудом читаю нечеткое сообщение на экране. Оно от Марко.

«Не могу приписать букет себе. У тебя, должно быть, есть тайный поклонник!»

Колющий страх пронзает меня, когда я вспоминаю свой диалог с полицией о преследовании. Я пытаюсь встать, но меня перебарывает парализующая усталость. Входная дверь открывается. Сквозь дремоту, окутывающую меня, я соображаю, почему Эми вернулась так быстро. Я пытаюсь спросить ее, но язык заплетается слишком сильно, чтобы выговорить слова.

На стене гостиной появляется тень. Она слишком высокая, чтобы принадлежать Эми. Это кто-то другой. Я пытаюсь поднять голову, чтобы посмотреть, кто это, но мышцы не слушаются меня. Сон поглощает меня. Тень исчезает и превращается в черный туман.

Когда я опять просыпаюсь, то снова лежу на диване. Квартира залита полуночным светом, и это указывает на то, что я проспала весь день. У входной двери звенят ключи.

– Лив?

Я смотрю сквозь веки. Эми с беспокойством глядит на меня сверху вниз.

– Все в порядке?

– Я так глубоко спала. Такие странные сны… – бормочу я.

Я собираю достаточно сил, чтобы переместиться в сидячее положение на диванной подушке. Я убаюкиваю свою пульсирующую голову в руках, пока слушаю болтовню Эми.

– Я не знаю, кто вызвал меня на работу, – говорит она. – Им не только не нужна была моя помощь – на самом деле, на смене находилось даже больше людей, чем надо. Раз уж я была в городе, я пошла по магазинам. Как будто мне требовалась причина, чтобы купить еще больше одежды, которая мне не нужна, да!

Эми ставит пакеты на стол рядом с диваном и достает целый ворох покупок, обернутых в специальную бумагу. Она разрывает бумагу и прикладывает разнообразную одежду, которую она купила, к своему худому телу, пока я одобрительно расхваливаю ее.

Паутина сна спадает, когда я перевожу взгляд с Эми и ее спонтанного показа мод на розы, красиво поставленные в стеклянную вазу на журнальном столике.