Пленник золотой любви - Ольга Вешнева

жилистым телом и чуть не укусил за нос, показывая тем самым, что умеет играть по вампирским правилам. Третья попытка выбить катану из его рук стала решающей. Накрепко сцепившись оружием и почти всеми конечностями, мы оба не удержались на скользком поваленном дереве и свалились в высокую траву.

– Ой-ой! – воскликнула Лиза.

На миг позабыв о заговоренном оружии и друг о друге, мы подняли головы, лежа почти обнявшись.

Быть может, она подвернула ногу из-за высоких каблуков или ее укусила змея, или ей на голову сел сонный филин, или…?

– Друзья, полегче, – развела руками Лиза, склонившись над нами. – Я буду снимать баллы за жестокость.

После ее грозного предостережения нам стало еще труднее бороться. Цирк мог бы продолжаться до полудня, если бы на Сатибо не нашло таинственное наваждение. Вознеся меч к плечу, самурай превратился в живую статую со страшно вытаращенными глазами и растянутыми в боевой ухмылке губами.

Знаю, нечестно нападать на беззащитного соперника. Признаюсь, мне было немножко стыдно, когда я вытолкнул катану из руки Сатибо и повалил оцепеневшего неприятеля на землю. А когда я легонько прихватил клыками человеческую шею, совесть куснула меня намного болезненнее, чем я – самурая.

Сатибо часто дышал, его сердце билось быстрее, чем у спокойно спящего или сраженного обмороком человека. Очнулся он так же быстро и загадочно, как провалился в невидимую пропасть. Резко поднялся, не замечая моего “укуса”. Счастье, что взволнованные зрители не заметили его оцепенения.

– Едем домой! Быстрей! – Сатибо разом забыл о Лизе, об айфоне, о своем проигрыше и обслюнявленной шее.

Мелкой рысцой физкультурника он потрусил к “Лексусу”. Королева турнира и зрители поспешили за ним, озадаченно переглядываясь. Я взял Лизу под руку, чтобы уберечь ее от случайного падения.

– Тиша, торжественно вручаю тебе честно заработанный приз, – Лиза на бегу наградила меня айфоном.

Если бы честно… Некоторые люди считают, что как только человек становится вампиром, у него автоматически выключается совесть. Порой я жалею о том, что они неправы.

Глава 21. Злодеяние

Возле кирпичного “маяка” охраны “Крутого берега” у красно-белого шлагбаума, тесно притираясь бок к боку, парковались машины: черные седаны представительского класса, похожие на господ в дорогих костюмах, маленькие дамские букашки ядовитой масти, а еще внедорожники, заляпанные грязью по уши-зеркала. Пугающей полосатостью среди них выделялись машины полиции и “Скорой помощи”, напоминая о том, что жители элитного поселения не собрались на светский раут, а их переполошило чрезвычайное происшествие.

Вновь прибывших встречал Иван Смолин.

– Вы нас пропустите? – обратился к нему Сатибо.

– Где тебя носило? Я звонил десять раз. Ты не брал трубку… А ведь ты с ребятами был очень нужен здесь, – взбудораженный охотник закончил обвинительную речь и заглянул в салон “Лексуса”. – Почитай, белым днем загрызли двоих людей! – он посмотрел на нас с Лизой так, словно именно мы скушали несчастных, но воздержался от комментариев, памятуя о недавней успешной сделке. – Проезжайте, – охотник рукой приподнял шлагбаум, и “Лексус” с “Хондой” вползли через узкий промежуток на территорию богачей.

Отодвинувшись от защищенного черной пленкой окна, чтобы остаться незамеченным, я заглянул в кружок оцепления, от которого полицейские и охотники отгоняли зевак. Изуродованное укусами тело молодого охранника лежало на ступеньках лестницы “маяка”. Голова бедолаги была почти совсем отгрызена, висела на ниточке. Голые ободранные ноги его старшего товарища по смене торчали из распахнутой настежь двери.

В щелку над моим носом просочился запах человеческой крови, смешанный с запахом вампиров – Пятака и Глаши. Из моего горла вырвался приглушенный рык. Не хотелось думать о том, как мы когда-то охотились вместе, разрывали клыками пульсирующие жилки нашей общей добычи, но воспоминания полезли в голову сами собой. Прогнать их оказалось свыше моих душевных сил.

Лиза изъявила желание выйти из машины вслед за Сатибо. Она приказала мне посидеть в “Лексусе”. Я и не рвался наружу. Немного увеличил оконную щель, навострил уши…

В кругу перепуганных знатных волочаровцев дрожали Валерий Денисович с женой. Рядом с ними теребила бахрому красной шали первый заместитель городничего Елена Дмитриевна Варвянская. Суровая особа внушительной конфигурации отличалась завораживающим мужские взоры бюстом, возвышающимся над относительно стройной талией будто утес над морем.

Елена Дмитриевна обладала на редкость высоким, музыкальным голосом, однако произносила она им все чаще столь нелестные слова, что мало кому доставляло удовольствие звучание ее речей. Недаром городские журналисты прозвали госпожу Варвянскую Медеей. На заседаниях администрации она такое делала лицо, словно вот-вот кого-нибудь задушит – то недовольно подожмет губы, то надует щеки, а неровен час, еще и брови нахмурит, и глазами недобро поведет… Тут уж фотографу “Волочаровского Вестника” впору рыдать горючими слезами – выйдет Елена Дмитриевна на фото не идеально, не понравится ей собственный портрет в газете – такие арии затянет, что хоть из города беги в дремучий заповедный лес. Ведьминской суровости облику Варвянской добавляло пестрое “воронье гнездо” на голове. Елена Дмитриевна любила украшать прическу накладными прядями волос различной длины, расцветки и типа укладки. На сей раз из гущи черных завитых “перышек” у нее на голове торчали белые “соломки”.

– Вздернуть бы Смолина за усы на этой башне, – нежно пропела Елена Варвянская, взглядом измерив высоту “маяка”. – Деньги из нас тянет безумные, а сам лодыря гоняет!

– Да уж… – подхватила Наталья Конькова. – Не думала, что вампиры доберутся до “Крутого берега”. Нам обещали усиленную охрану. И что мы видим? Трупы! Ужасные растерзанные и обсосанные трупы! Меня сейчас стошнит. Валера! Дай мне пакетик!

– У меня нет пакета, – пролепетал опасно пошатнувшийся городничий, бледный как умирающий от голода вампир.

– У тебя никогда не бывает ничего нужного. Что ни спроси, – обиженно буркнула Наталья и продолжила речь. – Нам повезло, что вампиры сожрали тупых охранников.

Сатибо ответил ей на эту фразу очень грозным взглядом, которого Наталья не заметила.

– Страшно подумать, что мог бы пострадать кто-то из нас, жителей “Крутого берега”, умных интеллигентных людей, – всплеснула руками она.

Вслух костеря на чем свет стоит домашнего питомца – лохматого геллерия по кличке Бумер, к толпе подошел ярчайший представитель крутобережной интеллигенции – Джаник Саркисов.