Рисковая вдова - Эрл Гарднер

– Я приехала на корабль и пошла к Грэйбу в кабинет. В приемной никого не было. Дверь в кабинет была полуоткрыта. Когда я прежде приходила к Грэйбу, он заранее слышал сигнал и выглядывал в глазок.

– До этого вы хоть раз заставали дверь в кабинет приоткрытой?

– Нет, она всегда была заперта, а засовы задвинуты.

– Что произошло дальше?

– Несколько секунд я постояла перед дверью в ожидании появления Грэйба. Он не вышел, тогда я постучала в дверь и сказала: «Это Сильвия Оксман. Можно мне войти?» Мне никто не ответил. Я толкнула дверь и... сразу его увидела.

– Вы хотите сказать, что он был мертв?

– Да. Я ничего не трогала и вы увидели его в той же позе, как и я.

– Что вы сделали?

– Бросилась было бежать. Потом вдруг сообразила, что бумаги на столе вполне могут быть моими расписками. Мне как будто показалось, что это они и есть. Знаете, в такие минуты все, что видишь, все замечаешь. Я на цыпочках подошла к столу. Мне не хотелось дотрагиваться до бумаг, ведь я не была уверена, что это мои расписки. Я наклонилась над столом, чтобы рассмотреть их повнимательнее, убедилась, что это и в самом деле они. Я уже потянулась за ними, и тут вы вошли в коридор. В кабинете неожиданно раздался сигнал, и я страшно испугалась. Но все-таки я хотела схватить расписки, спрятать их, а потом объявить, что выкупила их у Грэйба. Однако, тут же сообразила, что в сейфе может не оказаться семи с половиной тысяч долларов наличными. Поэтому я решила выскочить в соседнюю комнату и оставить дверь приоткрытой, как сама ее нашла. Я хотела увидеть, кто пришел. Потом я каким-либо образом отвязалась бы от посетителя, вернулась бы в кабинет и взяла эти расписки. Так я и сделала: вышла в приемную, уселась в кресло и притворилась, что читаю какой-то журнал. Ну, а потом вошли вы.

Мейсон нахмурился и пристально поглядел на Сильвию.

– Почему вы не разрешили заглянуть в вашу сумочку?

– Потому что у меня там был пистолет, – честно сказала она, встретившись с адвокатом взглядом.

– Что вы с ним сделали?

– Вышла на палубу и бросила за борт. Я не осмелилась признаться, что у меня было оружие.

– Что это было за оружие?

– "Смит и Вессон" тридцать второго калибра.

Мейсон внимательно посмотрел на нее из-под полуприкрытых век и неожиданно сказал:

– Миссис Оксман, вы лжете.

Она резко выпрямилась, лицо ее сперва вспыхнуло, потом побледнело.

– Не смейте обвинять меня во лжи, мистер Мейсон, – сказала она.

Адвокат нетерпеливо поморщился.

– Сядьте, пожалуйста. Я вам сам укажу, где в вашем рассказе не сходятся концы с концами.

– Попробуйте, – сказала она с вызовом.

– Во-первых, я шел довольно быстро. Та секция пола в коридоре, которая снабжена сигнализацией, находится всего в тридцати футах от двери в кабинет. На эти тридцать футов мне потребовалось шесть секунд. То, что вы делали, по вашим словам, в кабинете, должно было отнять у вас гораздо больше времени, чем эти шесть секунд.

– Но ведь на самом деле вы не сразу открыли дверь приемной, вы выжидали две-три минуты.

– Все это отняло у меня не более шести секунд, – сказал Мейсон, пожимая плечами.

– Но я лучше знаю, как все было, – настаивала она. – Я услышала сигнал. Он меня испугал. Сначала я просто не в силах была пошевелиться. Потом все-таки решила, что стоит попробовать выскользнуть в приемную. Я постаралась очень осторожно прикрыть дверь. Потом уселась в кресло, взяла журнал я притворилась, что читаю. На все это потребовалось две-три минуты.

– Вы были взволнованы, – сказал Мейсон, не сводя глаз с нее. – Вы могли ошибиться во времени...

– Не будем говорить о времени, – упрямо сказала она. – Остается тот факт, что вы вовсе не прошли по коридору прямо в приемную, а выждали у двери одну-две минуты.

Мейсон покачал головой. Она упрямо сжала губы.

– Я слышала сигнал.

– Минуточку, – сказал Мейсон. – Может быть, кто-то прятался в приемной?

– Это исключено.

– Вы уверены?

– Да.

– Ладно, оставим пока этот вопрос открытым. Вы говорите, что у вас в сумочке был пистолет.

– Да. Поэтому я вам и не дала до нее дотронуться.

– А потом вы вышли на палубу и выбросили его?

– Да.

– Но вы не убивали Грэйба?

– Конечно, нет.

– Тогда зачем вы выбросили пистолет?

– Я ведь была в той комнате, а Грэйба кто-то застрелил. Я не хотела, чтобы кто-то подумал, что это я застрелила его, поэтому я и решила избавиться от оружия.

– И теперь хотите, чтобы я доказал, что вы не убивали Грэйба?

– Но ведь людям вовсе не обязательно знать, что у меня был пистолет.

– Сколько времени он у вас находился?

– Совсем недолго. Поскольку я часто проводила вечера за игрой, у меня иногда бывали некоторые суммы наличных денег, и мне хотелось на всякий случай быть вооруженной.

Какое-то время Мейсон задумчиво курил, сказал сказал:

– В вашей истории слишком много уязвимых мест. Ни один Суд Присяжных не поверит в нее. Но у меня есть все-таки опыт и умение разбираться в людях. Глядя на вас во время вашего рассказа, я почувствовал, что вы говорите правду. Я буду защищать вас, миссис Оксман, но дай Бог, чтобы вам никогда не пришлось ничего подобного рассказывать присяжным.

– Но мне и не придется... Ведь никто не знает, что я там была... кроме вас.

– Не говоря уж о предательстве Бэлграйда, – покачал головой Мейсон, вы оставили там отпечатки пальцев на письменном столе. Когда вы наклонились над столом, чтобы разглядеть расписки, вы оперлись о стекло левой рукой и оставили на нем отпечатки ладони и пальцев.

– Нельзя ли заявить, что это было сделано раньше? – спросила она нахмурившись.

– Нет. В полиции сидят не дураки. Поверх этого отпечатка не было никаких других. И он даже не смазан.

– Хорошо, – сказала она. – Придется мне испить всю чашу. Но только не думайте, что сумеете уговорить меня дать ложные показания. Я все равно скажу всю правду, даже если из-за этого погибну.

– Вполне вероятно, что так оно и случится, – мрачно сказал Мейсон. Почему вы все-таки убежали от меня?

– Я ведь уже сказала. Какой-то мужчина сообщил мне, что мой муж на борту.

– Вы видели раньше этого мужчину?

– Нет, но вчера вечером я заметила его, он мне раза два попадался на глаза. Мне... мне кажется, что он вообще преследовал меня.

– Что же он вам сказал?

– "Берегитесь, Сильвия, ваш муж на борту" или что-то в этом роде...

– Не могли бы вы его описать?

– На нем был черный шелковый костюм, черные туфли на толстой подошве, галстук в черно-синюю полоску и булавка с опалом. Ему лет пятьдесят, густые черные волосы, пышные черные усы. Не очень высокий, но плотного сложения.