Разбудить любовь - Саманта Сноу

Элис сидела, не поднимая глаз на сидевшую напротив нее женщину. Все, что говорила сейчас миссис Ферроу, было для нее неожиданно. Элис была в смятении: она и верила, и не верила этой женщине.

С одной стороны, причины для вранья у той не было. Но, с другой, такого просто не могло быть. Насколько же должен был измениться человек, чтобы признать то, что он был неправ всю жизнь. Элис не могла поверить в такие метаморфозы.

— Знаешь, он ведь тебя ждал до последнего дня, — сказала миссис Ферроу. — Все время просил меня позвонить тебе. А я грех на душу брала. Не звонила, а ему говорила, что ты очень занята, но как освободишься, так сразу и приедешь. А он верил. Он письмо тебе оставил.

Миссис Ферроу вышла из комнаты и почти сразу же вернулась. Письмо, скорее всего, лежало где-то поблизости. Неужели и она ждала Элис, знала, что та приедет? Глупости, еще вчера утром Элис и сама не знала об этом.

— Вот. — Миссис Ферроу протянула Элис голубой конверт. — Он просил передать тебе.

Элис быстро спрятала руки под стол.

— Да что уж там, — вздохнула миссис Ферроу, — бери. Нет его уже на свете, и делить вам больше нечего. А я выполню его последнюю волю. Каким бы он там ни был, а все человек. Да и прожили мы с ним рядом полжизни.

У Элис, когда она приняла конверт, дрогнула рука, и миссис Ферроу заметила это.

— Неужели так его ненавидишь? Даже письмо принимаешь, как змею скользкую.

— Вы же сами знаете, — тихо сказала Элис и положила письмо в сумку.

— Знаю, милая, знаю, — покачала головой миссис Ферроу. — Он мне многое рассказал про вас. Но все в прошлом, простить тебе его надо, девочка. Он за свое сполна получил. Так страдал, так страдал… Умирать одному страшно. Такого злейшему врагу не пожелаешь.

Элис молчала, умолкла и миссис Ферроу, лишь изредка поглядывала на Элис, бездумно помешивающую ложкой так и не выпитый чай.

— Он сильно мучился? — выдавила из себя Элис.

— Да, — кивнула миссис Ферроу. — Лекарства ему облегчения не приносили. Доктор сказал, что это из-за чрезмерного употребления алкоголя. Я же каждый день к нему забегала, все видела. Когда впал в кому, так я вздохнула с облегчением, подумала, отмучился бедный. Эх, страшное дело смерть. Зато сейчас ему хорошо, все страдания позади. Вот ты бы его, Элис, простила, и успокоилась бы его душа насовсем.

Миссис Ферроу приложила салфетку к глазам. Элис сама почувствовала, как к ее горлу подкатил комок. Вот уж не думала, что известия о его страданиях так ее взволнуют.

— Надолго ли ты приехала? — спросила миссис Ферроу.

— Я еще не знаю.

— Тебе же еще с домом надо разобраться.

— С каким домом? — не поняла Элис.

— С твоим домом. — Миссис Ферроу мотнула головой в сторону окна. — Мистер Браун его тебе завещал. Поэтому я и звала тебя в Спрингс после его смерти.

Элис энергично замотала головой.

— Нет-нет! Мне не нужен этот дом! Я не могу… Нет!

Миссис Ферроу усмехнулась:

— Ну, по этому вопросу не ко мне, это к нотариусу. У него и документы на дом, и завещание, и ключи.

Сердце Элис бещено колотилось. Нежданное наследство совсем ее не радовало. Наоборот, пугало.

— Но я тебе так скажу. — Миссис Ферроу опять погладила Элис по руке. — Не следует тебе просто отказываться от дома. Он крепкий, хороший. Не хочешь в нем жить, так продай. Покупатели на него найдутся.

— Я подумаю, — кивнула Элис.

В гостиницу Элис вернулась затемно. Она достала из сумочки письмо и положила на стол. Как заводная, несколько раз обошла вокруг стола. Потом резко отодвинула стул, села на него и, подперев ладонью щеку, долго смотрела на письмо.

— Нет, так нельзя, — наконец сказала она себе. — Если я нашла силы приехать сюда, то должна дойти до конца.

Каким он будет, этот конец, Элис и сама не знала. Но отступать, вновь прятать голову в песок, как страус, она не собиралась.

Элис взяла конверт, быстро, чтобы не передумать, вскрыла и вытащила листок бумаги, исписанный неровными буквами.

«Дорогая дочь Элис!

Если ты читаешь это письмо, то, скорее всего, меня уже нет в живых. Только моя смерть могла заставить тебя вскрыть его.

Как же это глупо! Встретиться с тобой только после своей смерти. Но лучше сейчас, чем никогда.

Когда каждый твой день только очередной шаг к смерти, совершенно по-другому начинаешь смотреть на прожитую жизнь, оценивать ее, искать ошибки.

Хотя о чем я? Мне и искать их не нужно. Главная ошибка моей жизни в том, что я не сумел сберечь семью, не смог удержать тебя около себя.

Я был плохим отцом. Сейчас я это понимаю. И не могу простить себя за это. И знаю, что и ты не можешь простить меня. Я слишком много горя принес тебе.

Уходить из жизни непрощенным страшно. Никто не знает, что ждет нас за последней чертой, как нас встретят за ней, что с нас спросят.

Мне осталось недолго ждать, скоро я это узнаю.

Элис, начиная письмо, я многое хотел тебе сказать. А сейчас все слова и уверения кажутся пустыми и лишними. Ведь они не смогут объяснить даже малую часть того, что творится в моей душе.

Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, чтобы у тебя в жизни все было по-другому, не так, как у меня. Мечтаю, чтобы ты встретила хорошего человека, который мог бы дать тебе то тепло, которое не дал я.

Поверь мне, Элис, самое главное в жизни — это любовь. Без нее жизнь превращается в ничто, в пустоту, в черную яму. Мы почему-то в минуты счастья не задумываемся, что любовь так хрупка.

Я жил только тогда, когда была жива моя жена. Умерла она — умер я. Умер по своей вине, потому что не поверил, что любовь к тебе могла наполнить мою жизнь смыслом. Я не впустил тебя в нее. За это сейчас и расплачиваюсь.

Я не вправе просить у тебя прощения, я его не заслужил.

Просто прошу, не вспоминай обо мне совсем уж плохо. Я люблю тебя. Пусть неправильно, неуклюже, но люблю. Я просыпаюсь с мыслью о тебе, с нею же и засыпаю. И молю небеса только о том, чтобы твоя жизнь была лучше моей.

Я всегда хотел тебе добра. Но не знал, как его тебе дать. За это и несу наказание. Будь счастлива, Элис!

Твой отец».

Последние слова Элис прочитала с трудом, глаза ее наполнились слезами.

Она аккуратно сложила письмо и спрятала его в конверт.

Твой отец… Впервые за долгие годы Элис подумала об этом человеке не с ненавистью, а с жалостью.

К совершившему зло всегда придет расплата. К кому-то раньше, к кому-то позже. Но для каждого когда-то наступит время, когда ему придется ответить за то, что он совершил.