Разбудить любовь - Саманта Сноу

И она хотела быть с ним, а он ничего не понял. Не понял ее слов, не понял ее страха.

Тогда он на прощание сказал: «Ты не права, Элис. Отпусти прошлое и начни жить заново».

Легко сказать — трудно сделать.

Как она может отпустить то, что вросло в нее корнями, переплелось в ней, сковало всю ее?

Столько лет прошло, как она поселилась в Нью-Йорке, а, бывает, до сих пор вздрагивает от грубого мужского окрика на улице, обращенного даже не к ней, от смутного образа, промелькнувшего в толпе. А ее сны-кошмары, после которых она просыпается в слезах? Разве их можно просто взять и выбросить из жизни?

Да, она научилась казаться успешной, деловой и даже счастливой. Но всего лишь казаться. Внутри она по-прежнему забитый ребенок, боящийся произнести слово.

У нее даже нет дня рождения. Та дата, что вписана в документы, всего лишь случайная дата, выбранная раздраженным от переизбытка работы клерком. Никто не знает, когда она родилась, где она родилась, от кого она родилась. Разве может кто-нибудь знать, каково жить, чувствуя себя неполноценным человеком, моральным уродом?

От этой неполноценности ей не помогли избавиться даже лучшие психотерапевты, к которым в первые годы в Нью-Йорке постоянно таскала ее миссис Баффет. Но Элис была благодарна этим специалистам — они научили прятать свои страхи внутри так надежно, что их никто из окружающих не замечал, и даже она сама порой забывала о них.

Потом они приходили, во сне. Но наутро от страхов оставались лишь мокрые следы на подушке, а Элис вновь превращалась в успешную, раскрепощенную, современную девушку. До следующего их возвращения.

«Отпусти прошлое и начни жить заново».

Отпусти!

Она должна поехать в Спрингс, должна встретиться со своими страхами лицом к лицу. Иначе нельзя, иначе невозможно жить дальше.

14

— Миссис Ферроу? — спросила Элис, разглядывая женщину, открывшую ей дверь.

Невысокая, худощавая, с плотно сжатыми губами и прищуренными серыми глазами. Элис ее совершенно не помнила.

— Да. Что вам угодно?

— Я — Элис, Элис Браун.

На лице миссис Ферроу отразилось недоверие, сменившееся удивлением. Глаза еще больше прищурились и впились в Элис буравчиками. Ощупали ее с головы до ног.

— Приехала, значит, — произнесла миссис Ферроу. — Ну что ж, проходи.

Миссис Ферроу отступила в сторону, пропуская Элис в дом.

Элис переступила порог и остановилась.

— Ну что же ты, проходи в гостиную, — запирая дверь, сказала миссис Ферроу. — Неужели не помнишь, куда идти?

Элис помотала головой. Она ничего не помнила. Память сама избавилась от ненужных воспоминаний. Элис словно впервые попала в этот дом.

— Ну как же так? — удивилась миссис Ферроу. — Ведь не один раз тут бывала. Да и времени прошло не так уж много. А еще говорят, что это у пожилых людей память слабая. Этак я подумаю, что ты и меня не помнишь.

— Ну что вы, миссис Ферроу, — пролепетала Элис. — Конечно, помню.

— Ладно, не ври, — беззлобно сказала миссис Ферроу. — Вижу, что забыла. С глаз долой, из сердца вон. А я вот тебя сразу признала. Хотя и изменилась ты. Красавицей стала. Впрочем, я всегда знала, что ты такой и будешь. Красавицей.

Миссис Ферроу провела Элис в комнату. Элис была благодарна этой женщине, своей болтовней та сгладила неловкость первой встречи.

Гостиная была небольшой, аккуратной и чистенькой. Старая мебель, на полу потертый ковер, на стенах множество фотографий.

— Присаживайся. — Миссис Ферроу кивнула на плюшевый, цвета кофе с молоком, диванчик. — А я чай заварю. С дороги, поди, хочется чаю. Да и замерзла, наверное. В этом году зима у нас что надо. Немудрено замерзнуть.

— Да, спасибо.

Миссис Ферроу была права. Элис замерзла. В отличие от жаркой Флориды Мичиган встретил ее морозом, снегом и сильным ветром. Выйдя из здания аэропорта, Элис испугалась, что из-за снегопада не доберется до Спрингса. Но ее опасения не оправдались, автобусы ходили исправно.

Пока миссис Ферроу возилась на кухне, Элис рассматривала фотографии, развешанные на стенах. Некоторые запечатленные на них люди казались ей смутно знакомыми, но кто они, Элис вспомнить не могла. Так, отблески далекого прошлого, нечеткие фигуры из сгинувшего утром сна.

Элис подошла к окну, отодвинула занавеску и тут же отпрянула. Из окна гостиной был виден дом, к встрече с которым Элис еще была не готова. Она поэтому и к дому миссис Ферроу специально подходила окружным путем.

— А вот и чай готов.

Миссис Ферроу внесла в комнату поднос.

— Давайте я вам помогу. — Элис бросилась ей навстречу.

— Конечно, милая. — Миссис Ферроу передала Элис поднос. — Я заварила отличный чай. Мне его на Рождество подарил сын Кристофер. Ты помнишь Кристофера? Нет? Он сейчас работает в Детройте, он адвокат. Так занят весь год, что появляется у меня только на Рождество. И, знаешь, всегда привозит просто замечательные подарки. Как будто я жду его только ради них.

Миссис Ферроу тяжело вздохнула. Наверное, она очень скучала по сыну, живущему вдали от нее. Элис пожалела женщину. Видеть любимого ребенка только раз в году — это, наверное, так тяжело.

— Жаль, что ты не приехала в Спрингс на Рождество. В этом году у нас был отличный праздник. В городе была замечательная ярмарка, даже цирк приезжал. — Болтая без умолку, миссис Ферроу расставляла на столе чайник, чашки и вазочку с печеньем. — Хотя о чем это я? Рождество принято встречать рядом с близкими людьми, а тебя тут уже никто не ждал. Ты ведь весело встретила этот праздник?

Элис кивнула. Рассказывать, каким оказалось для нее последнее Рождество, она не собиралась.

— А вот в прошлом году надо было тебе приехать обязательно. — Миссис Ферроу разлила по чашкам горячий, ароматный чай. — В прошлом году тебя здесь ждали.

Элис вздрогнула и тут же сказала:

— Это вряд ли. Вы сами знаете, что никто меня тут не ждал.

Миссис Ферроу внимательно посмотрела на Элис.

— Ты это зря, — вздохнула она. — Он и вправду ждал тебя.

— Не надо, миссис Ферроу. — Элис подняла руки, словно защищаясь от слов женщины. — Не надо меня обманывать. Я прекрасно знаю, как он ко мне относился.

Миссис Ферроу отпила чай и, поставив чашку на стол, дотронулась до руки Элис.

— Милая моя девочка, — сказала она ласково. — Болезнь, страдания и боль сильно меняют человека. В последний год мистер Браун сильно изменился. Он очень страдал и постоянно вспоминал тебя. Он хотел тебя увидеть, хотел, чтобы ты приехала. Все твердил, что виноват перед тобой.

Элис сидела, не поднимая глаз на сидевшую напротив нее женщину. Все, что говорила сейчас миссис Ферроу, было для нее неожиданно. Элис была в смятении: она и верила, и не верила этой женщине.