Крайний случай - Андрей Викторович Дробот

«Деньги мало заработать, их надо суметь уберечь»

Поезд шел на юг в разгар отпускного сезона. Он был плотно забит пассажирами. В плацкартном вагоне, где Сергей ехал, было не продохнуть, одно благо – народ разговорчивый попался…

– Когда я еду в отпуск, то деньги прячу в трусы, – шептал в порыве хмельного откровения лысоватый сосед. – Само собой, вначале обмениваю их на самые крупные купюры и складываю в полиэтиленовый мешок. Потею, в туалете возникают некоторые неудобства, но зато заработки целы, и на меня начинают засматриваться женщины, приписывая мне достоинства отпускных. Но последнее к делу не относится.

Нас пасут, молодой человек, поэтому дорога требует аккуратности и осмотрительности. Множество неприглядных личностей едут рядом, ждут нас на вокзалах и ведут охоту на северного отпускника или какого другого денежного человека, как на ценных своей шкурой крокодилов или на обладателей поделочной кости – слонов и носорогов.

Мы, как стадо беззащитных коров средь волков, сильны только кучей. Стоит только помеченной уголовным вниманием особи отбиться от гурта, как она пропала. И не надо забывать о маскировке. Стоит публично заявить о своей обеспеченности, о заработках… и вы – потенциальная куропатка…

– Смотрите, как часто поправляет свой роскошный бюст женщина, сидящая напротив, на боковой полке, – уже громче проговорил лысоватый. – Зачем она его щупает, если там всего лишь то, что дано Богом, то, с чем она давно знакома? Смотрите: она пытается оттянуть бюстгальтер. Кстати, нет-нет да и дунет под кофточку. Даю голову на отсечение – там деньги, и не одни мы их видим…

На одной из остановок женщина с роскошным бюстом вышла на перрон. Она прогуливалась, положив свою грудную ношу на скрещенные руки. Мимо проходили носильщики с большой расписной вазой. Поравнявшись с обладательницей форм, ваза стала заваливаться на нее, словно испытывая притяжение родственных начал. Наша спутница стремительно нагнулась, пытаясь поймать это произведение какого-нибудь кооператора. Пышные формы оттянули ворот футболки донельзя, рванулись наружу… Возникла легкая суета. Женщина выпрямила спину, и… о боже! великолепный бюст исчез… Оказалось, он был начинен деньгами на покупку квартиры. А что стало с вазой? Да какая разница?..

– Ой, опасна дорога, ой, опасна. Моя подруга раньше завертывала деньги в полиэтиленовый мешок и крепила его на поясе… – закудахтала моложавая блондинка с нижней полки. Лысоватый невольно поправил штаны, встал и куда-то направился. – …И всегда все было тип-топ. А тут жара стояла невероятная. Вся пропотела подружка, дай, думает, хоть немного отдохну. Пошла она в туалет, сняла там денежный мешок с талии, которая за время путешествия потеряла в объеме не хуже, чем от самых лучших снадобий для похудения, и положила его в малоприметную сумку. Вышла из туалета, села на свое сиденье, положила поклажу рядом да после бессонных ночей с гонителем жира от нахлынувшей прохлады и томления взяла да неожиданно для себя немножко вздремнула при свете дня. Открыла она глаза, а сумки-то и нет. Тяжело с этим полиэтиленом…

– А я деньги обычно заворачиваю в чулоновый капрок, – переврав от волнения слова, произнесла жизнерадостная пышка с другой верхней полки. – Тьфу! Капроновый чулок! Так гораздо легче. С таким пакетом на теле года два назад я зашла с подругой в небольшой придорожный магазинчик. А там сутолока, как будто времена тотального дефицита вернулись. Вот мы пробираемся к прилавку, а народ так и напирает. Особенно мужчина один сбоку старается, чувствую, лапать начал. Подруга моя догадливая оказалась, да так громко мне говорит: «Слышь, а что мы с тобой здесь делаем? Деньги-то в вагоне остались». И вы знаете, всю эту толпу как ветром сдуло. Куда подевались? И вновь никакого дефицита, свободно подходи к прилавку да покупай чего хочешь.

– С деньгами не соскучишься, – продолжил дискуссию мужчина в серых шортах, подсевший на интересный разговор, – иной раз до психоза доходит. Вот еду как-то с крупной суммой в кармане болоньевой куртки. Ночь, осень, от окна дуло нещадно, под сиденьем уголь проводники насыпали. Я лег головой в сторону прохода, сунул куртку под подушку и, перед тем как уснуть, дал себе зарок проснуться, если услышу, что кто-нибудь мою одежку потянет.

За полночь раздался легкий свист проскользнувшей болоньи. «Ворюги!» – думаю. Открываю глаза, выглядываю в проход. Вижу, мужик огромную сумку на колесиках тащит уже в районе кипятильника, прямо напротив купе проводников. «Так вот как вы, сволочи, действуете по ночам, с сумкой идете и у спящего населения все тырите!» – такая мысль у меня весь сон выбила. Вскочил и прямо в носках за этим гадом. Схватил я эту сумку и тяну ее к себе. Мужик глаза вытаращил и тоже сумку к себе тянет. Тут проводник выглянул из купе. «В чем дело? – спрашивает. – Отойдите, мне дверь открывать надо. Сейчас остановка». Я говорю: «Да он полвагона ограбил». Мужик: «Ты что, пьян?». Я кричу: «А ну открывай сумку, сволочь». Смотрю, а сумка-то запакована наглухо, замки-молнии белыми нитками прошиты да скотчем заклеены, и вот начинаю понемногу просыпаться. Мужик: «Ты кого сволочью обозвал?» В общем, сцепились мы с ним. Проводник вмешался. И где-то между тем, как я ему в глаз дал и рубашку разорвал, а он мне в ответ нос подпортил, понял я, что ошибся: куртка моя под подушкой осталась. Так оно и оказалось.

– Главное, в дороге не пить, – сказала женщина…

Лысоватый на свое место вернулся только утром, уже не привлекательный для противоположного пола. Подсел к Сергею поближе и, овевая сильнейшим перегаром, прошептал:

– Молодой человек, обобрали меня собутыльнички в соседнем купе. А ведь компанейские были, свои. Но ночью где-то сошли. Благо умом Бог не обидел, большая часть денег у меня в неподъемной сумке осталась, на самом дне…

Дорожный детектив

«Жизнь любопытна для человека наблюдательного, хотя именно эта наблюдательность и заставляет его совершать поступки, необходимости в которых совершенно не было… быть может»

Вид таксиста-частника Сергею не понравился сразу, как только он увидел его машину. Представьте себе сухопарого замученного мужичишку-коротышку, ростом примерно метр с кепкой. На его худощавом морщинистом лице громоздилась замусоленная роговая оправа. Одет он был в белый свитер с серыми пятнами, весь вытянувшийся и затасканный, и помятые то ли брюки, то ли трико. Такой субъект не тянул больше чем на устаревшую развалюху. Однако привел он своих пассажиров к шикарной «Волге». Оставалось только «ах!» сказать и от удивления развести руками…

А началось все