Золотые росы - Галина Васюкова

Увидев разбитую посуду, ахнула и стала тревожно оглядываться по сторонам.

- Ишь ты - удивляется! Может, не она? - шепнула мне Зинка.

- Притворяется! Ты ее еще не знаешь, - уверенно сказала я.

По-прежнему не замечая нас, Алька нагнулась и стала собирать в кучу глиняные осколки.

- Ой, какие хорошенькие чашечки были! Так жаль их ужасно... - ласково приговаривала она.

- Видишь, видишь, хитрюга какая! Я ей ни на грош не верю, - прошептала я.

И вдруг Алька, как вспугнутая кошка, бросилась в дом.

- Чего это она? - удивилась Зинка.

- Причесываться, наверно, Петька появился, - хихикнула я.

Мы с Зинкой приподнялись, чтобы выглянуть на улицу, и, к великому своему удивлению, вместо Петьки за изгородью увидели конопатого Федю. Я уже хотела было позвать его во двор, но Зинка, нахмурив белесые брови, сказала:

- Постой, посмотрим, что тут дальше будет.

- А ты знаешь, и он последнее время что-то часто возле нашего дома стал вертеться, - подозрительно сказала я.

Зинка метнула на меня быстрый взгляд и еще больше нахмурилась.

В это время на крыльцо вышла Алька в цветастом сарафане и с огромным бантом в волосах. Федя неловко топтался возле калитки.

- Заходи, чего ты там стоишь? - сказала ему Алька.

Федя вошел и, смущенно переминаясь с ноги на ногу, протянул Альке крошечный букетик незабудок.

- Вот, шел возле речки, дай, думаю, нарву, руки не отсохнут... сказал он.

Мы с Зинкой просто замерли от удивления. Алька нюхала цветы и радостно тараторила:

- Ой, какие хорошенькие! Им надо вазу слепить из глины. Ты умеешь, Федя?

Федя важно кивнул и, засучив рукава, принялся месить нашу глину. Меня так и подмывало выскочить из своего укрытия и наделать шуму, но Зинка сердитым взглядом останавливала меня.

- Ой, Федя, ну что же ты лепишь? Это же не ваза, а кувшин, расстроилась Алька.

Федя старался изо всех сил.

- У вазы горлышко должно быть тоньше и длинннее... - объясняла Алька.

Наконец ваза была готова, и Алька сунула в нее цветы.

- Как красиво! - восхищенно сказала она. - Я видела точно такую вазу с цветами на открытке.

- Да-а, ничего себе, красиво, - подходя, сказала Зинка. - А так будет еще красивее... - наступая пяткой на вазу, добавила она.

Даже не глянув на растерявшегося Федю, она повернулась и пошла со двора. Я последовала за ней. Когда мы были уже за калиткой, со двора донесся отчаянный плач Альки.

КАЖДОМУ ПО ЗАСЛУГАМ

В тот день мы с Зинкой ходили печальные. Особенно тихой и задумчивой была Зинка. Я попыталась развлечь ее и начала изображать Альку с петушиным пером в голове, но Зинка даже не улыбнулась, и мне тоже расхотелось кривляться.

- Пойдем на речку, - предложила я.

- Пойдем, - вяло согласилась Зинка.

Усевшись рядом на бережку, мы молчали. Солнце жгло вовсю, но даже купаться почему-то не хотелось.

- Нет, это подумать только - цветочки Альке носит! - с возмущением сказала я. - Ну, предположим, Петька - это еще куда ни шло, а то ведь Федя!

Зинка только вздохнула. Ей, конечно, было вдвойне обидно, потому что она больше всех дружила с Федей. Они и снопы возили вместе, и лазили к Лещихе в сад, и доходами со "святого родничка" Зинка тоже делилась с Федей. Даже половину цветных карандашей, которые она в городе получила за танец, отдала Феде.

- Пусть себе, - сказала вдруг Зинка, - Алька-то ведь уедет, а мы останемся...

- Ничего, Федечка, будешь еще подлизываться, да поздно будет, сказала я, оборачиваясь и грозя вдаль пальцем, как будто Федя мог увидеть. Сказала - и замерла: по лугу шли Алька с Петькой в сопровождении тети Люси, а за ними, немного поодаль, тащился Федя. Вид у него был хмурый. Зато Петька так и юлил перед тетей Люсей. Он что-то рассказывал, размахивая руками и умильно заглядывая ей в лицо, а тетя Люся благосклонно улыбалась.

Мы с Зинкой юркнули за куст. Петька с Федей сразу же полезли в воду. Алька с завистью смотрела на них.

- Можешь и ты искупаться, - сказала ей тетя Люся, усаживаясь с книжкой на берегу.

Алька сняла свою соломенную шляпу, аккуратно сложила пестрый сарафан и, несмело ступая тонкими ногами, пошла к воде.

- Осторожно только, не утони, - сказала ей вслед тетя Люся.

Алька нерешительно остановилась.

- Тут неглубоко, смотри, - крикнул из воды Федя, становясь на дно и показывая глубину.

Повизгивая и ежась, Алька сделала несколько шагов. Петька нырнул и схватил ее под водой за ногу. Алька вскрикнула и брызнула на него водой. Петька хохочет и, сложив ладонь лодочкой, тоже обдает ее густым серебром брызг.

- Сейчас жаловаться побежит, - шепчу я Зинке.

Но, к моему удивлению, Алька и не думает жаловаться. Она брызжет на мальчишек водой, и ее полосатый купальник проворно мелькает в воде. Петька, изловчившись, снова ныряет и хватает ее за ногу. Алька плашмя шлепается на воду и хохочет. А Федя стоит в сторонке и только жмурится, защищаясь от брызг, летящих ему в лицо. Он не осмеливается ни брызнуть на Альку, ни дернуть ее под водой за ногу. Зинка насмешливо смотрит на него и, кивнув мне, говорит:

- Пойдем?

Мы раздеваемся и предусмотрительно обходим то место, где сидит тетя Люся. За поворотом - небольшой обрыв, и мы ныряем прямо с него. Проплыв под водой, я выныриваю под самым носом у Альки. Она испуганно отскакивает в сторону. Увидев нас с Зинкой, Федя хмурится, а Петька как ни в чем не бывало продолжает играть с Алькой, будто это не мы колотили его вчера возле его собственной калитки. "Ах так, расхрабрился под охраной тети Люси!" думаю я и снова ныряю. Приоткрыв глаза, пытаюсь разобраться, где чьи ноги, но в желтой колеблющейся воде они все кажутся одинаковыми, похожими на длинные щупальца. Так и не найдя Петькиных ног, я выныриваю, чтобы запастись воздухом, и вдруг прямо перед собой вижу тетю Люсю. Она стоит в воде в таком же, как и у Альки, полосатом купальнике и, подняв руки, закалывает на макушке косу. Я хватаю побольше воздуха и испуганно опускаюсь в воду. Возле меня мелькает рыжая Федина голова. Протянув руку, он дергает кого-то за ногу. И вдруг раздается визг. Вынырнув, я вижу, что визжит тетя Люся. Прямо перед ней стоит растерянный Федя. Мокрый чуб свисает ему на глаза, а на побледневшем лице еще ярче выступили веснушки.

- Ты что, с ума сошел? - наступает на него тетя Люся.

- Я... я... не хотел, - заикаясь, говорит он.

Бац! - на Фединой щеке остается красное пятно.

- Ну, говори, ты зачем меня за ногу дергал?

- Я... думал... эт-то Аля... - стуча зубами, бормочет Федя.

- Ах ты, хулиган! Ведь ты ее мог утопить! - еще больше расходится тетя Люся.

Бац! - вторую пощечину Федя уже получает за Алю.

- Невоспитанный мальчишка, - выносит ему окончательный приговор тетя Люся. - Чтоб я тебя близко возле нее не видела! А ты, Аля, играй только вон с тем, хорошим, мальчиком, - кивает она в сторону злорадно ухмыляющегося Петьки.

Мы с Зинкой хохочем.

- Что, Федечка, получил по заслугам? - насмешливо глядя на него, говорю я и вдруг умолкаю.

Тетя Люся уставилась на меня своими темными, колючими глазами, соображая, откуда я вдруг появилась.

- Так, - говорит она, сверля меня взглядом, - ты здесь? А тебя, голубушка, дома ищут. Получишь тоже сегодня... по заслугам... - ехидно добавляет она.

НЕОЖИДАННАЯ ССОРА

Если разобраться хорошенько, то мне, пожалуй, и нечего бояться. Я почти ничего не сделала. Вазу с цветами растоптала не я, да если б и я, то не такое уж это большое преступление. Алька перебила всю мою посуду и в ус не дует, а тут одна ваза. Подумаешь!

И все-таки домой идти я не решаюсь. Раз тетя Люся пообещала, что мне достанется, то она уж постарается. Я боюсь маминых упреков, но, главное, мне стыдно. Ведь я обещала не задираться больше с Алькой и, выходит, не сдержала слова. Я сижу и с ненавистью думаю про эту противную Альку, из-за которой у меня всегда неприятности.

- Уж лучше бы я ей надавала хорошенько, все равно отвечать, - мрачно говорю я.

- Побить ее не штука. Она, как воробей на тонких ножках... - задумчиво произносит Зинка.

Я таращу на нее глаза и не знаю, что сказать. И вдруг замечаю Федю. Он идет, понурив голову, и босой ногой подбивает валяющиеся на дороге камешки.

- Где же твоя подружка? - вприщур смотрит на него Зинка.

Вздрогнув от неожиданности, Федя останавливается.

- Эх ты, подлиза! Получил за свою Алю? - подливаю я масла в огонь.

Федя хмурит брови, но говорит спокойно:

- Вы ее лучше не трогайте, сороки, а то я вам хвосты повыдергиваю.

Мы с Зинкой на минуту немеем от изумления. И вдруг, круто повернувшись, Зинка бежит к оврагу. Я не поспеваю за ней. Уже с откоса вижу, что она лежит, уткнувшись носом в жесткую, пыльную траву, и плечи ее вздрагивают. Первый раз Зинка плачет при мне.

- Зина, не надо, - говорю я растерянно, - слышишь, Зина!

В ответ мне раздаются отчаянные всхлипывания. Я сажусь рядом. Немного погодя Зинка перестает плакать, и я слышу, как в траве, точно часы, стрекочут кузнечики.