Застекленная деревня - Эллери Квин

Честное лицо Милли Пэнгмен напряглось, когда она произносила присягу. Сев в кресло, Милли сжала кулаки и угрожающе посмотрела на Ковальчика сквозь очки в золотой оправе.

Разумеется, она знает, где была в субботу в два тринадцать. Глупый вопрос, учитывая, что ее муж Орвилл только что на него ответил, но если они хотят услышать это от нее, то на здоровье. Она была в кухне судьи Шинна — вот где. Пришла туда перед самым началом дождя с мясным пирогом, который испекла дома, поставила его в духовку на маленький огонь, приготовила овощи к ужину, а потом вернулась домой, собираясь несколько раз прибегать к судье и приглядывать за пирогом. Но из-за всего, что произошло, пирог сгорел, поэтому судье и мистеру Шинну вечером пришлось есть консервы. Да, она ушла из дома судьи около половины третьего. Нет, она была не одна, так как брала с собой Дебору. Дебби способна натворить больше бед, чем любой шестилетний ребенок в округе Кадбери, поэтому она ждет не дождется осени, чтобы девочка начала учиться…

Энди Уэбстер задал Милли вопрос, который ее озадачил:

— Миссис Пэнгмен, когда вы последний раз получали известия от вашего сына Мерритта?

— От Мерритта? Вчера — в понедельник утром. Пришло письмо авиапочтой из Японии. Мерритт служит там во флоте. А зачем вам…

По случаю великого события Матильда Скотт надела некогда дорогое платье и шляпу, модную во время войны. Давая показания, она не поднимала красивые глаза, постоянно ломала натруженные руки, а ее лицо с темными впадинами было испуганным. Казалось, она скрывает не только горе, но и стыд.

Очередным доказательством злого нрава судьбы, думал Джонни, было то, что ее соседом в ряду присяжных оказался Питер Берри.

В два тринадцать в субботу, сказала Матильда, она находилась в спальне мужа и свекра — чтобы ухаживать за двумя инвалидами, ей было удобнее поселить их в одной спальне. Она уверена насчет времени, так как в два часа должна была дать Эрлу лекарство — он принимает его ежедневно каждые четыре часа. После этого и до звонка Пру Пламмер около двадцати пяти минут четвертого она оставалась в спальне вместе с мужем, свекром и дочерью Джуди. Эрл нервничал, и Джуди читала ему журнал с вестернами — он любит ковбойские истории, и даже старому Сету Скотту они вроде бы нравятся, хотя он вряд ли что-то понимает… А она? Она убирала комнату.

— С двумя беспомощными мужчинами, особенно с моим свекром, убираться приходится все время, — добавила Матильда Скотт.

— Когда вы услышали новости от Пру Пламмер, миссис Скотт, вы сразу же отправились в дом Фанни Эдамс?

— Ну, я не хотела оставлять мужа, но Эрл сказал, что Джуди может о нем позаботиться — что она и делает сейчас — и чтобы мы с Дрейкли выяснили, что произошло. Поэтому Дрейкли и я сели в джип — он поставил машину в гараж из-за дождя, но джип все равно в результате промок, а грузовика у нас больше нет — и поехали.

— Дрейкли работал поблизости, пока вы и остальные члены семьи были в доме, миссис Скотт?

— Ну… не постоянно.

— Значит, Дрейкли какое-то время отсутствовал? — спросил Феррис Эдамс.

— Да. — Нервные руки стали двигаться быстрее.

— Где же был ваш сын, миссис Скотт?

— Он… он должен был кое-куда съездить для отца.

— Понятно. И когда же он уехал?

— Ну, Дрейкли работал все утро… Он уехал около половины второго.

— В вашем автомобиле?

— Да.

— А в котором часу он вернулся?

— Приблизительно без четверти три. Поговорил с отцом, переоделся и снова вышел работать. Я позвала его, когда услышала новости о тетушке Фанни.

— И куда же должен был съездить Дрейкли, миссис Скотт?

Матильда выглядела испуганной, и Джонни напрягся. Неужели они на что-то наткнулись?

Но у вины много лиц. В рассказе Матильды Скотт о субботнем распорядке сына не было ничего такого, что могло бы показаться человеку не слишком чувствительному причиной для ломания рук и испуга. Джонни не сомневался, что подобные истории случались здесь со всеми, кроме, возможно, семьи Берри. Дрейкли ездил в Комфорт попытаться занять деньги у Генри Уортингтона, президента комфортского банка. Так как банк по субботам закрыт, Дрейкли договорился встретиться с Уортингтоном у него дома. Мальчик оделся в самое лучшее и выехал в половине второго. Без четверти три он вернулся с пустыми руками. Вот и все. Но очевидно, этого было достаточно, чтобы Матильда Скотт вела себя как преступница.

Судья Шинн объявил перерыв до утра среды.

— Не знаю, что меня так интригует в этом деле, — признался Джонни вечером в кабинете судьи. — Разве только сама головоломка. Приходится искать недостающие фрагменты, как в картинке-загадке.

— Вы найдете их, — предсказал Феррис Эдамс. — А когда сделаете это, получите портрет нашего польского друга.

Энди Уэбстер прикусил сигару и сердито посмотрел на Эдамса.

— Я слушал вас весь день, — проворчал он. — Заткнитесь и позвольте мальчику говорить.

Эдамс усмехнулся.

— Заткнитесь оба! — рявкнул судья Шинн. — Насколько мы продвинулись за сегодняшний день, Джонни?

— С точки зрения статистики — достаточно далеко, — отозвался Джонни. — Сегодня дали показания девять человек. Но они позволяют нам исключить гораздо большее количество. К открытию заседания этим утром нам оставалось убедиться в невиновности двадцати восьми жителей Шинн-Корнерс.

В два тринадцать в субботу Питер Берри, Пру Пламмер, Хьюб Хемас, Хоузи Леммон и Кэлвин Уотерс находились в лавке Берри. Этих пятерых можно исключить. Двадцать восемь минус пять равняется двадцати трем.

Согласно показаниям Ребекки Хемас, она, ее дочь и близнецы-троглодиты в два тринадцать были дома. Сегодня вечером я расспросил по отдельности Томми и Дейва и даже побеседовал с Эбби, которая строила мне глазки. Они подтверждают алиби друг друга. Таким образом, исключаются еще четверо. Двадцать три минус четыре равняется девятнадцати.

Ширы находились в кабинете пасторского дома. Они также обеспечивают алиби друг другу. Остаются семнадцать.

Орвилл Пэнгмен заявил, что он, его сын Эдди и юный Джоэл Хэкетт в критический момент чинили крышу амбара Пэнгменов. Эдди и Джоэл это подтверждают — я говорил и с ними. Еще трое исключены — остаются четырнадцать.

Милли Пэнгмен и малютка Дебби были в этом доме, готовясь сжечь мясной пирог…

— Стойте! — прервал его Ашер Пиг. — Это не подтверждено.

— Подтверждено, — возразил Джонни. — Конечно, в этой волшебной сказке я поверю чему угодно, но не подтверждению времени шестилетней девчушкой, которая не отличит два тринадцать в субботу 5 июля от даты первого появления летающей тарелки.

Джонни улыбнулся.

— Мне повезло. Элизабет Шир сказала мне, что работала над отчетом школьному совету у окна в кабинете пасторского дома, которое выходит на Фор-Корнерс-роуд, откуда четко виден западный угол перекрестка и дом судьи. Она говорит, что видела, как прибыли Милли и Дебора и как они уходили примерно в то время, которое назвала миссис Пэнгмен. Миссис Шир уверена, что, если бы Милли Пэнгмен покидала этот дом в течение этого промежутка времени, она бы заметила. Так что Милли получает алиби без помощи маленькой мисс Деборы. Четырнадцать минус два равняется двенадцати.

Матильда Скотт, ее муж Эрл, ее свекор Сет Скотт и дочь Джуди в два тринадцать в субботу находились в одной и той же комнате дома Скоттов. Подтверждено Джуди, весьма смышленой юной леди. Остаются восемь.

Судья Шинн побарабанил по столу и потянулся за бренди.

— Продолжай, — буркнул он.

— Дрейкли Скотт уехал в час тридцать повидать жестокосердного банкира относительно долга. Я звонил упомянутому банкиру, который, несмотря на свое жестокосердие, обеспечил алиби юному Дрейкли. Мистер Генри Уортингтон заявляет, что в субботу в два тринадцать Дрейкли Скотт сидел напротив него в библиотеке его дома, слушая, что его отец уже достаточно задолжал комфортскому банку, поэтому пускай проповедует блестящие перспективы своей фермы где-нибудь еще. Остаются семь.

И это еще не все. Я исключил Мерритта Пэнгмена. Заявление его матери о письме авиапочтой из Японии, полученном вчера утром, создает бравому моряку железное алиби, несмотря на умные теории, которые могли бы изобрести в связи с этим авторы детективов.

Таким образом, на данный момент остаются шесть.

Какое-то время в кабинете царило молчание.

— Ну, — заговорил наконец Феррис Эдамс, — завтра утром с этой чепухой должно быть покончено.

Никто не отозвался.

Среда началась с выстрела. Они услышали его за завтраком и одновременно бросились к двери.

На перекрестке стоял пыльный автомобиль с откидным верхом. По бокам находились близнецы Хемас — из ружья Томми все еще шел дым. Бледный элегантный мужчина в светлом габардиновом костюме и серой фетровой шляпе сидел за рулем и громко ругался.