Застекленная деревня - Эллери Квин

Феррис Эдамс передал свидетеля Эндрю Уэбстеру.

— Вы сказали, мистер Берри, — начал старый юрист, — что в субботу, от нескольких минут третьего и до двух девятнадцати, вы впятером находились в лавке. Не заметили ли вы или не упомянул ли один из ваших покупателей, как кто-то шел по Шинн-роуд в течение это промежутка времени, направляясь к дому миссис Эдамс или от него?

— Нет, сэр.

— И вы вообще не видели подсудимого?

— Не видел и не мог видеть. Дом тетушки Фанни можно разглядеть из моей лавки, только стоя в дверях или в витрине со стороны Шинн-роуд.

— Благодарю вас, это все.

Феррис Эдамс посовещался с Энди Уэбстером перед столом судьи Шинна. Они тихо обсуждали, стоит ли вызывать Кэлвина Уотерса, и в итоге решили этого не делать — времени должно хватить на других свидетелей, а пытаться вытянуть что-нибудь вразумительное из Весельчака Уотерса, по словам судьи, можно с таким же успехом, как и заставить умолкнуть Эмили Берри.

— Мы внесем в протокол его полусвидетельство, — шепнул судья Уэбстер.

Поэтому следующей Эдамс вызвал Пру Пламмер.

Пру Пламмер была ночным кошмаром для юриста или, по версии Пига во время полуденного перерыва, цыганской мегерой. Она облачилась в раскрашенную вручную блузку и фетровую юбку с абстрактным оранжево-розово-зеленым рисунком, на которые другие женщины все утро посматривали с неодобрением; в ушах у нее болтались огромные серьги, а голова была повязана пурпурным шелковым шарфом.

Она буквально обгоняла вопросы Ферриса Эдамса. Как он говорил позже, угнаться за ней мог только Рой Роджерс[33] на самой быстрой лошади.

— Разумеется, я помню субботние события, мистер Эдамс. До последних деталей, от которых кровь стынет в жилах! Без четверти два в заднюю дверь моего дома постучали, я открыла и увидела грязного иностранца — бродягу с глазами, которые буквально прожигали во мне дырки. Вот этого монстра! Настоящий убийца!

— Мисс Пламмер… — начал Феррис Эдамс.

— Протестую! — одновременно рявкнул Энди Уэбстер.

— Протест принят! — заявил судья Шинн. — Пожалуйста, мисс Пламмер, придерживайтесь фактов, а не высказывайте мнения. — Однако он не приказал вычеркнуть ответ из протокола.

— Но это и есть факты! — возразила Пру Пламмер. — По человеческому лицу можно прочитать многое — по крайней мере, я могу, — хотя его лицо и человеческим не назовешь… Да, судья… я имею в виду, ваша честь… Ну, ему хватило наглости попросить поесть, а я, как вы можете не сомневаться, сказала ему все, что думаю о нищих, и велела убираться! Я не кормлю бродяг, похожих на убийц, тем более когда одна в доме… Но он действительно похож, ваша честь… Я последовала за ним к воротам и видела, как он шел по Шинн-роуд, пересек перекресток по диагонали к поилке и направился мимо церкви к дому тетушки Фанни. Он немного задержался у ее ворот, потом огляделся с таинственным видом…

— Протестую! — в пятый раз прервал судья Уэбстер.

— …как будто хотел убедиться, что никто его не заметил, и прокрался вдоль боковой стены к кухонной двери…

— В котором часу это было? — с отчаянием в голосе спросил Эдамс.

— Без десяти два. Потом я вернулась к себе и заперла все двери и окна…

— Почему вы это сделали? — осведомился Эдамс, сам того не желая.

— Не думаете же вы, что я бы оставила мой дом открытым со всем антиквариатом и ценными вещами, когда убийца бродит по деревне!

— Пожалуйста! — взмолился Эндрю Уэбстер.

— Как бы то ни было, я должна была идти в лавку — купить что-нибудь к обеду.

— Вы пошли туда пешком, мисс Пламмер?

— Конечно, пешком! Не болтайте чушь, мистер Эдамс! Я же не калека. Хотя если бы я знала, что пойдет дождь, то поехала бы на машине — а впрочем, я бы не смогла этого сделать, так как мой автомобиль в мастерской Илайеса Уэрли в Кадбери, как может подтвердить Питер Берри — он видел, как механик мистера Уэрли тянул его на буксире. — Она фыркнула, глядя на Питера Берри, — несомненно, подумал Джонни, за его упоминание о ненадежности ее часов. — Я собираюсь съездить на будущей неделе в автомобиле на Кейп-Код — повидать друзей, знаменитых художников…

— Да, мисс Пламмер. В котором часу вы вошли в лавку Берри?

— Он же говорил вам — ровно в час пятьдесят семь…

Эдамсу наконец удалось переключить ее показания на эпизод в лавке, хотя к тому времени он совсем выбился из сил. Ее история подтверждала показания Берри, за исключением времени, когда из лавки ушел Хьюберт Хемас.

— Это было в два восемнадцать — во всяком случае, по моим часам!

Остальная часть показаний Пру Пламмер касалась подслушанного ею телефонного звонка Берни Хэкетта судье Шинну в четверть четвертого («Я вовсе не подслушивала! Это получилось случайно, но, конечно, когда я услышала, что тетушка Фанни убита, и вспомнила про этого грязного бродягу…») и последующего времени, занятого собственным звонком Берни Хэкетту и передачей новостей всем, о ком она только могла вспомнить. Пру криком из задней двери дома сообщила о случившемся Орвиллу Пэнгмену, который был у своего амбара с сыном Эдди и юным Джоэлом Хэкеттом, потом помчалась в соседний дом прокричать новости в глухое ухо Селины Хэкетт — остальное довершил телефон…

К счастью, Энди Уэбстер отказался от попыток перекрестного допроса.

Показания Хьюберта Хемаса приходилось вытягивать клещами. Он отвечал так, будто каждое слово было драгоценным камнем, который следовало взвешивать до последнего грана.

Вскоре стало очевидным, что вопросы Ферриса Эдамса вызывают у него подозрения, поэтому Эдамс благоразумно изменил тактику, предоставив Уэбстеру право нарушать юридическую процедуру во время перекрестного допроса.

Хемас заявил, что он и двое его сыновей все утро пахали и боронили поле, готовя его к позднему севу кукурузы. Вскоре после ленча борона сломалась, и он поехал в деревню поговорить с Питером Берри насчет заказа новой. Вернувшись, Хемас работал с близнецами в амбаре, так как дождь задержал сев. Они все еще были там, когда прибежала Ребекка Хемас с криком, что Пру Пламмер только что сообщила об убийстве тетушки Фанни Эдамс. Хемас вскочил в машину и снова поехал в деревню, а Томми, Дейв, их мать и их сестра последовали за ним на фермерском грузовике. Вскоре Хемас с сыновьями присоединился к отряду…

— Кто находился в лавке Питера Берри, мистер Хемас, когда вы вошли туда?

— Питер, Кэлвин, Хоузи Леммон и Пру Пламмер.

— В котором часу вы ушли из лавки?

— Питер же говорил — в два девятнадцать.

— Пока вы были в лавке, кто-нибудь выходил оттуда? Может быть, всего на несколько минут?

— Нет. — Хьюб Хемас повернулся к судье Смиту: — Ваша честь, я хочу задать вопрос.

— Как свидетель, мистер Хемас… — начал судья.

— Не как свидетель, а как присяжный. Присяжные имеют на это право.

— Ладно, Хьюб, — дружелюбно кивнул судья. — Только побыстрей.

— Я хотел бы знать, почему всех спрашивают, где они находились во время убийства. Кого здесь судят, как спросила Эм Берри, — бродягу иностранца или Шинн-Корнерс?

Все шло слишком хорошо, чтобы продолжаться в том же духе, подумал Джонни. Его интересовало, что скажет судья, и он чувствовал искреннюю радость, что отвечать приходится не ему.

Судья слегка покраснел, однако проявил блестящий талант импровизатора.

— Хьюб, ты много знаешь о судебных процессах?

Хемас уставился на него:

— Очень мало.

— По-твоему, я знаю о них достаточно?

— Конечно, судья.

— Какова цель суда?

— Доказать, что подсудимый виновен.

— Каким образом?

— С помощью улик и показаний.

— А улики все одинаковые, Хьюб?

Хемас нахмурился и шевельнул скулами.

— Нет, — ответил судья сам себе. — Есть два рода улик: прямые и косвенные. Какие улики в этом деле могли бы доказать прямо, что Джозеф Ковальчик бил Фанни Эдамс кочергой по голове, пока она не свалилась замертво?

Хемас задумался.

— Очевидно, если кто-нибудь бы видел, как он это сделал, — ответил он наконец.

Судья просиял:

— Вот именно. Ты это видел, Хьюб?

— Нет. Я был в лавке Питера…

— Откуда юристы, ответственные за правильное ведение этого процесса, могли бы знать, что ты находился в лавке Питера во время убийства и, следовательно, не видел, как подсудимый это сделал, если бы они не спросили тебя?

«В яблочко!» — подумал Джонни. Скулы Хьюба Хемаса бешено работали.

— Как они могут узнать, видел ли кто-нибудь обвиняемого за этим занятием, — продолжал судья, — если не спросят всех, где они в это время находились?

Плечи Хемаса поникли.

— Об этом я не подумал, судья. Но, — быстро добавил он, — это не единственный способ доказать вину подсудимого…