Информатор - Гришэм Джон

Крик. Ужас в голосе, не привыкшем кричать, выражать сильные чувства. Проблема с ремнем безопасности. Хьюго жаловался на ремень. Она повернула голову, потом – крик, инстинктивно вжавшиеся в кресло широкие плечи. Фары – слепящие, прямо перед носом, никуда от них не деться… Удар, тело на долю мгновения швыряет вперед, потом отбрасывает назад. Грохот, страшный взрыв у нее на коленях, столкновение и переплетение пяти тонн стали, стекла, алюминия, резины. Сокрушительный удар в лицо – это взорвалась в футе от нее и вылетела со скоростью двухсот миль в час подушка безопасности, спасая ей жизнь, но добавляя травм. Машина вращается, на секунду подлетает в воздух, разваливаясь, разворачивается на 180 градусов. Дальше – пустота. Сколько раз она слышала от пострадавших слова: «Я ненадолго потерял сознание». Никто не знает, сколько времени длится это забытье. Но она то ли видела, то ли чувствовала шевеление. Хьюго застрял в ветровом стекле и дергал ногами – хотел то ли влезть внутрь, то ли вылезти наружу. Стоны Хьюго. И тень слева, мужская фигура, человек с фонарем нагибается и смотрит на нее. Видела ли она его лицо? Нет. Даже если бы видела, не смогла бы вспомнить. Кого она видела на пассажирском сиденье, рядом с Хьюго – его или кого-то еще? Вокруг ее машины скользила тень – или теней было две? Стоны Хьюго. Стук у нее в голове, глаза заливает кровь. Хруст стекла под чьими-то шагами. Вспыхнувший и пропавший свет фар. Пустота. Чернота.

– Их было двое, Гюнтер. Двое.

– Ладно, сестренка. Тебе что-то приснилось, ты вся взмокла. Ты полчаса бормотала и тряслась во сне. Просыпайся, давай поговорим.

– Их было двое.

– Слышу. Проснись, посмотри на меня. Все хорошо, сестренка, это просто сон, страшный сон. – Гюнтер включил маленькую лампу на столе.

– Который час? – спросила Лейси.

– Какая разница? Тебе не надо торопиться на самолет. Полтретьего ночи. Тебе приснился дурной сон.

– Что я говорила во сне?

– Ничего внятного, только бормотание и стоны. Хочешь воды?

Лейси попила через соломинку и нажала кнопку, чтобы приподнять изголовье.

– Память возвращается, – сказала она. – Теперь я кое-что вижу. Кое-что помню.

– Молодчина! Две фигуры, говоришь? Поговорим о них. Один – это, очевидно, водитель пикапа. Второй – водитель машины, на которой они уехали. Что ты видела?

– Не знаю. Немного. Двоих мужчин. Уверена, это были двое мужчин.

– Уже что-то. Ты видела их лица?

– Нет. Ничего. Меня же только что шарахнуло. Все в тумане.

– Понятно. Где ты держала телефон?

– Как правило, на консоли, справа от руля. Не знаю точно, где он был в тот момент, но, скорее всего, там.

– А где держал свой телефон Хьюго?

– Всегда в правом заднем кармане, если на нем не было пиджака.

– Но пиджака на нем не было.

– Нет. Я говорю, было жарко, мы оделись легко.

– Значит, кто-то влез в машину и забрал телефоны. Помнишь, как это было? Кто-нибудь прикасался к тебе или к Хьюго?

Лейси закрыла глаза и покачала головой:

– Такого не припомню.

Дверь медленно открылась, в палату вошла медсестра.

– Все в порядке? У вас сильно ускорился пульс.

– Она спит, – сказал Гюнтер. – Все хорошо.

Не обращая на него внимания, медсестра дотронулась до руки Лейси.

– Как вы себя чувствуете, Лейси?

– Я в порядке, – ответила та с закрытыми глазами.

– Поспишь тут, когда вы каждый час заходите! – проворчал Гюнтер.

– На другой стороне улицы есть мотель, там вам будет удобнее, – холодно ответила медсестра.

Гюнтер не стал огрызаться, и медсестра удалилась.

Глава 18

Приехав в полицейский участок в воскресенье в пять часов, Лиман Гритт почуял неладное. Вождь никогда не вызывал его на встречу в такое время, к тому же темнил насчет цели вызова. Он ждал перед участком на пару со своим сынком, Билли Кэппелом. Билли, один из десяти членов Совета племени, обладал большим влиянием. Пока они здоровались, подъехал на мотоцикле председатель Совета Адам Хорн. Никто не улыбался, и, войдя в здание участка, Лиман исполнился худших подозрений. После аварии дня не проходило, чтобы ему не звонил вождь – похоже, его не устраивала работа Гритта. Должность констебля не являлась выборной, этот назначенец полностью зависел от вождя. Между ними не было близости, более того, Лиман не доверял вождю, его сыну и Хорну – но тот вообще не пользовался уважением у большинства таппаколов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Элиас Кэппел уже шесть лет являлся вождем племени и держал его в ежовых рукавицах. Его правой рукой был сынок, Билли, левой – Хорн. Эта троица успешно переигрывала своих политических недругов и казалась неустранимой. Они подавляли любое недовольство и осуществляли твердую власть; собственно, мало кому приходило в голову им возражать, пока казино ломилось от игроков и чеки поступали исправно.

Они собрались в кабинете Гритта, и констебль занял свое рабочее место во главе стола. Но при взгляде на них ему показалось, что под ним не мягкое сиденье, а раскаленное железо. Вождь, славившийся немногословностью и угрюмостью, сразу взял быка за рога:

– Мы хотим поговорить о расследовании случившегося вечером в понедельник.

– Остаются вопросы, на которые нет ответов, – добавил Хорн.

Лиман утвердительно кивнул:

– Так и есть. Что вы хотите узнать?

– Все! – грозно прикрикнул вождь.

Лиман открыл папку, переложил несколько бумажек и достал рапорт. Там говорилось об основных обстоятельствах аварии, марках участвовавших в ней машин, пострадавших и их ранениях, процессе спасения, смерти Хэтча. Папка достигала толщиной двух дюймов, столько там было документов и фотографий. Исключение составляла видеосъемка, присланная полицией города Фоли: в деле не было ни ее самой, ни ссылок на нее. Гритт, предвидя неприятности с вождем, вел параллельно два дела: официальное, которое он сейчас зачитывал, и секретное, которое даже не приносил в участок. Но видео из Фоли поступило и шерифу, а значит, вождь мог быть о нем осведомлен. Его копию Гритт благоразумно хранил дома.

– Что они делали здесь, на нашей земле? – спросил вождь. Судя по его тону, это был, с его точки зрения, важнейший вопрос.

– Этого я еще не знаю. Завтра у меня встреча с Майклом Гейсмаром. На ней я надеюсь прояснить этот вопрос. Он их начальник. Я уже спрашивал, но пока что ответы неопределенные.

– Эти люди проверяют судей? – спросил Хорн.

– Совершенно верно. Это не силовая структура, просто расследователи с дипломами юристов.

– Тогда какого черта они сунули сюда свой нос? – повторил свой вопрос вождь. – У них нет права здесь распоряжаться. Тем не менее они приехали сюда – надо полагать, по какому-то делу – в понедельник ближе к полуночи.

– Я стараюсь в этом разобраться, вождь, я стараюсь! Вопросов куча, мы ищем концы.

– Ты говорил с девушкой, которая была за рулем?

– Еще нет. Я пытался, но врачи запретили. Вчера ее перевезли в Таллахасси, я съезжу туда через день-другой. Послушаю, что она расскажет.

– Ты тянешь, надо было поговорить с ней раньше, – заметил Билли.

Лиман ощетинился, но призвал себя к спокойствию.

– Повторяю, к ней еще не пускают. – Обстановка накалялась с каждой минутой, и Лиман чувствовал, что добром это не кончится.

– Ты беседовал с другими людьми? – поинтересовался Хорн.

– Конечно, это часть расследования.

– С кем именно?

– Значит, так. Я несколько раз разговаривал с Гейсмаром. Дважды спрашивал его, что им здесь понадобилось, но он ничего толком не ответил. Говорил с ее врачами – тоже ничего. Обе страховые компании присылали сюда своих оценщиков для определения повреждения автомобилей, я говорил и с ними. И так далее. Всех, с кем я говорил, не упомнить. Все это входит в мои служебные обязанности.

– Что тебе известно об угнанном пикапе? – спросил вождь.

– Ничего нового, – ответил Гритт и повторил основные сведения, не упоминая про видео из Фоли.