Коко и Игорь - Крис Гринхол

существует. Он хочет, чтобы его жизнь началась снова. И он решает — здесь и теперь, с ней.

Думая об этом, Игорь смутно ощущает, что вокруг сгущается тень. В темноте над кроватью распростерлось что-то тупое и мстительное. Тяжесть наваливается на грудь. Голове холодно. В ужасе он натягивает одеяло под подбородок. Пытается заснуть — и не может. И это после водки, которой он пытался заглушить все чувства.

Время идет, он лежит на боку — это неправильно. Его заживо едят москиты, которым понравился вкус его крови. Всю ночь они кружат над ним, словно стража. А еще хуже то, что под окном вопят коты, будто плачут маленькие дети. Этот звук — резкие вопли, от которых шерсть котов встает дыбом — впивается когтями в его сознание.

Внезапно Игорь просыпается. Изнутри поднимается боль. Диспепсия. Желудочный сок обжигает кислотой внутренности.

Очень раннее утро. У него кружится голова и от чувства вины, и от усталости. Он садится на кровати. Кажется, будто углы комнаты покосились. Все вокруг лишилось силы притяжения. Поверхности предметов не выдерживают невидимого нажима. Игорь поднимается, и ему страшно, что пол может уйти у него из-под ног и провалиться в бездну. Он осторожно ставит на пол ноги. Только загадочные силы, устроившие заговор, позволяют ему выпрямиться.

По правде говоря, он поглощен происходящим. Блаженно, безнадежно поглощен, подчинился необузданному импульсу. И теперь ничего не может с собой поделать. Он всюду ощущает Коко. В ноздрях ее запах, образ ее — в каждом зеркале. Сила притяжения ее теплого тела влечет его. Он пребывает в мучениях. Этот жар приводит его в отчаяние.

И он боится расплаты. Что, если Екатерина обо всем догадывается? Это — гибель для нее. Она и так очень слаба. Это доведет ее до крайности.

Игорь смотрит на Екатерину. Такое впечатление, что он совсем ее не знает. Они отдалились друг от друга. Игорь пытается вспомнить то время, когда они были счастливы. В сознании всплывают разные моменты, но это все застывшие картинки, далекие, почти нереальные. Раковина на ее прикроватном столике сливочно светится внутренним светом.

Игорь подходит к окну, выглядывает за занавеску. Еще даже не рассвело. Видны россыпи звезд. Странно, но мир не изменился.

Он думает о невидимых связях, невидимых паутинках случайностей, которые привели его сюда, на виллу Коко, именно в тот момент времени, которого нельзя было избежать. Понять бы, великодушная или злобная сила судьбы так притянула его к ней.

Он всегда был не из тех, кто легко сдается. Ему нравится искать решение задачи до тех пор, пока оно не будет найдено. Но куда делось его чувство ответственности, его стойкость, способность постигать суть вещей? Что означает все происходящее? Совершенно нереальный проблеск свободы? Привкус разрушительной страсти?

Лицо его вспотело. Пижама прилипла к спине. Его лихорадит. Он сопротивляется желанию опуститься на колени и истово молиться, как он делал это прежде. Что он мог бы сказать? Он хотел, чтобы случилось то, что случилось. Он желал этого и поддался своему желанию с бесстыдной стремительностью.

Игорь идет в ванную и смотрит на свое отражение в зеркале. На него глядит серое строгое лицо. Он видит свои редеющие волосы, гнилые зубы. Линии на ладони, кажется, стали еще глубже. Еще два года, и ему будет сорок. И что же он делает в этом возрасте? Влюбляется? Абсурд. Чувство абсолютного блаженства соперничает с ощущением ужаса от возможности это потерять. Он хочет ее больше и больше, она ему еще сильнее необходима. Ничто в его жизни не готовило его ни к чему подобному.

Он снимает очки, поворачивает кран и, набрав в ладони холодной воды, ополаскивает лицо. От холода вздрагивает. Затем с видом человека, который понял наконец, что он хочет, наполняет ванну и кувшин за кувшином поливает себя. Вода каскадом льется с головы на торс, прижимая к коже темные волоски на груди и спине. Он подрагивает от возбуждения.

Одевшись, Игорь спускается вниз. Входит в студию и берется за работу. Для завтрака еще слишком рано, как рано и для игры на фортепиано. Так или иначе, но не должно быть никаких звуков. До сих пор очень влажно. Но по крайней мере стало прохладнее. Свет за окнами не дает теней. Листья яблонь покрыты глазурью росы.

Игорь вглядывается в семейную фотографию, что стоит на его столе. Сейчас они представляются незнакомцами, будто прошедшая ночь изменила что-то в их очертаниях. Он чувствует, что вина его, словно птичка, стучит клювом по плечу и пробивает кожу насквозь.

Понимая, что сейчас нельзя играть, Игорь берет чистый лист бумаги, заточенный карандаш и поднимает очки на лоб. Затем очень тщательно, не сдвигаясь ни вверх, ни вниз хотя бы на миллиметр, начинает разлиновывать бумагу.

13

В последовавшие за этим дни фортепиано перестает звучать в одно и то же время середины дня.

В доме устанавливается напряженная тишина. Екатерина вдавливает голову в подушки, замерев, ожидает хоть какого-нибудь звука. Но звуков нет. Тишина, как кислота, проникает в ее тело и будто выжигает ей кишки.

Каждый день, когда фортепиано неожиданно замолкает, кот, вздыбив шерсть, выгибается дугой, птицы в клетках наклоняют головы, собаки тревожно поднимают уши. Дети на мгновение замирают и обмениваются недоумевающими взглядами, удивленные затянувшейся тишиной, которая царствует в доме в середине каждого дня.

Жозеф и Мари обмениваются понимающими взглядами. Оба возводят глаза к небесам.

Мари шепчет:

— Начинается!

— Только этого нам и не хватало, — говорит Жозеф.

— Будто бы у них и без того не было все плохо.

И несколько недель подряд повторяется одно и то же, в одно и то же время. Фортепиано смолкает посреди музыкальной фразы и через полчаса начинает звучать гораздо веселее. Тишина оставляет глубокий след в каждом, кто имеет к этому отношение.

Проходят дни, Екатерина все сильнее и сильнее ощущает нарастающую пустоту. Она и хочет понять, что означают эти странные паузы, и боится. Предпочитает игнорировать самые ужасные предположения. Она сейчас слишком слаба, чтобы что-то предпринимать. Тишина ширится в ней, как рана.

Тем временем Игорь живет будто заколдованный. Коко предлагает