Я тебя (не)отпущу - Галина Милоградская

бы она только могла вернуть их. Затолкать обратно в глотку, проглотить, чтобы они никогда не прозвучали. Она обидела его. Хотела причинить боль, по-детски сделать так, чтобы он тоже страдал. Сейчас это выглядело мерзко. И подло.

Необходимо найти его и извиниться. Объяснить, что она на самом деле так не думает. Что он — единственный близкий ей человек, тот, кто всегда поддержит и будет рядом. Асами вспоминала вспышку боли, отразившуюся в его глазах до того, как они стали непроницаемым серебром, и пропускала её через себя снова и снова, пока в груди не стало печь.

Сегодня у неё был выходной, значит, можно было не спешить. Привести себя в порядок, подлечиться, выпить две больших кружки кофе и убраться. Она оттягивала поход в резиденцию, зная, что он неминуем, зная, что чем скорее всё разрешится, тем лучше. Малодушно уговаривала себя протереть пыль и вымыть полы, поглядывая на часы. Время приближалось к обеду. Сейчас день, когда они сидели на голове Пятой и разговаривали, казался невероятно далёким, случившимся в прошлой жизни.

Ты не мешаешь мне. Никогда.

Эти слова придавали уверенности, когда она шла к резиденции, прокручивая в голове предстоящий разговор, подбирая фразы. Это же Изаму. Её Изаму-сенсей. Отчего тогда она так боится? В этот раз Асами не стала врываться без стука. Дождалась, когда пригласят, с удивлением узнав в говорящем Шику. Вошла, остановилась напротив стола, едва заметно кивнув советнику. Изаму не отрывался от чтения письма, которое принесли полчаса назад. Он знал, что она пришла, чувствовал её чакру, но сейчас даже не пытался делать вид, что рад встрече. Наконец пробежав глазами по последнему столбику, он отложил бумагу в сторону и только тогда посмотрел на Асами. Дрожь прошла по телу — его взгляд не выражал ничего. Ни одной эмоции, только скучающее безразличие.

— Что-то случилось? — голос сухой листвой осыпался под ноги.

— Я хотела поговорить. И пообедать. — Асами натянуто улыбнулась, стараясь выглядеть беззаботной.

— Прости, — он кивнул на внушительную стопку бумаг слева от себя, — много работы.

Много работы. Он возвращал её отговорку с той же небрежностью, что бросает кунай на тренировочном поле. Шика за его спиной слегка приподнял брови, переводя удивлённый и заинтересованный взгляд с главы на Асами и обратно.

— Это очень важно, — с нажимом проговорила Асами, моля, чтобы он понял — она пришла извиняться.

— Это тоже очень важно. — Изаму нарочито громко вздохнул, улыбнулся одними глазами — Асами чувствовала, что улыбка не коснулась ни губ, ни души. — Увидимся вечером.

— Д-да, — она запнулась, но заставила губы сложиться в милой улыбке. — Конечно.

Чувствуя себя девочкой, которую только что перед всем классом отчитал строгий учитель, она развернулась и на негнущихся ногах вышла, не заметив долгого взгляда, которым проводил её Изаму. Когда дверь закрылась, он с силой сжал переносицу, прикрывая глаза.

— Изаму, — осторожно спросил Шика, когда Асами ушла, — я могу кое о чём спросить?

— Спросить можешь, но не жди, что я отвечу, — приглушённо ответил он.

— Наверное, это не моё дело.

— Наверное, не твоё. — Изаму открыл глаза, взял письмо, которое читал до прихода Асами, и снова погрузился в него, давая понять, что разговор окончен. Заметив, что в руках главы то же скучнейшее послание из Страны Мёда, с просьбой помочь с налаживанием поставок навоза из Страны Овощей, необходимого для удобрения цветочных полей, Шика тактично промолчал. Он видел, что Изаму погрузился в мрачную задумчивость, сделал собственные выводы о крупной ссоре в его семье и решил для себя, что не хочет знать, с чем это связано.

Изаму действительно слишком погрузился в себя, чтобы обратить внимание на мелочь, выдавшую его состояние с головой. Она пришла, как он и ожидал — извиняться, говорить, что он не так её понял. Что сказала не со зла, что в ней говорило саке… Асами просто не могла поступить иначе, не могла жить, зная, что причинила кому-то боль по собственной воле. Но Изаму также знал, что это ложь. Что мысли, которые ни разу не звучали в голове, не могут сорваться случайно, пусть даже под алкоголем. Он не злился на Асами, да и за что? За то, что не стал тем человеком, рядом с которым она бы чувствовала себя легко и просто? За три месяца их брака ничего не было просто. Им постоянно приходилось что-то преодолевать: обстоятельства, смущение, собственные страхи. Делать шаг навстречу, чтобы потом тут же сделать два назад. Им было плохо вдвоём, они душили друг друга собственными демонами.

Нет, он действительно не злился на Асами, но и говорить с ней сейчас не хотел. Просто не представлял, что сказать в ответ на её извинения. Искренние, от души, они ничего бы не изменили и уже не изменят. А услышав их, Изаму почувствует жалость. К ней, к себе, к ним обоим. Он не хотел жалеть себя, как не хотел становиться тем, кто носится с никому не нужной любовью, предлагая её принять.

Поняв, наконец, что читает по кругу одно и то же письмо, Изаму раздражённо отбросил его и взялся за следующее.

— Шика! — прорычал он, едва дочитав до конца. — Почему это послание не лежало на первом месте?

— А что там? – невинно поинтересовался Шика, отлично помня содержание каждого документа на столе. Конкретно это послание он подавал Изаму две недели назад, и тот, слишком рассеянный, чтобы вникать, просто согласился со всем, что предложил Шика. Судя по всему, этот разговор не отложился в его памяти, что само по себе говорило о том, что мысли главы некоторое время слишком далеки от управления деревней.

— Завтра приезжают феодалы из Страны Ветра! Завтра, Шика! — Изаму вскочил, прошёлся по кабинету и встал у окна, засунув руки в карманы. — И когда прикажешь готовиться к приёму?

— Уже всё готово. — Шика неслышно встал рядом, равнодушно глядя в окно. Он чувствовал удивлённый взгляд Изаму, но продолжал смотреть на деревню, с трудом удерживаясь от того, чтобы не начать насвистывать. Повергнуть в шок самого Изаму — такое редко кому удавалось.

— Готово? — на всякий случай переспросил Изаму, чувствуя себя идиотом и раздражённо отмахиваясь от этого чувства.

— Да.