Исповедь на подоконнике - Ева Таксиль

Больше не было сказано ни слова. Лишь густой сигаретный дым, выносящийся двумя полосами из носов друзей, тихие лучи солнца, играющиеся в отдаленных лужах, глухиеголоса шагающих мимо людей, хлопающие двери метро, ревущие машины и исполин сталинской высотки, мерцающий где-то вдалеке.

Глава 11. Солитов

Глаза Солитова были очень нежные, словно яхонтовые, обрамленные в буквально кукольные ресницы. Он всегда улыбался, на лице под зелеными глазами сияли островки аккуратных родинок и одно родимое пятно на шее. Солитов смеялся звонко и приятно, но, наверное, все одноклассники и учителя знали его по одному главному качеству — юноша был заботлив. С немногочисленных денег он покупал корм котам, всегда давал списать, объяснял тему, вступался за девочек, когда к ним начинали приставать парни, усмирял все драки, мог приехать успокоить товарищей поздней ночью и очень красиво играл на фортепьяно! Солитова хвалили учителя, они взмахивали руками и думали: «Как можно совмещать музыку и хорошую учебу?». Юноша сдавал литературу и английский, и в глубине души учителя гордились, что такой талантливый мальчишка достался именно им в подопечные. Он был высокий, с волосами по плечи и острыми скулами, всегда ходил прямо. Друзей у Солитова тоже было всегда много, это и оправдано. Приятный парень, очень добрый, справедливый. Многие отпетые хулиганы становились спокойнее и ласковее рядом с этим источающим свет парнем с вечной улыбкой на румяном лице. Именно благодаря юноше многие девушки наконец обратили внимание на хулиганов, которые ни с того ни с сего стали романтиками. Не любить Солитова было невозможно, прекрасный человек. У мальчишки и у самого появилась любимая девушка, ее звали Лиза. Походка ее была такая быстрая, изящная, как песок, утекающий между пальцев. Она очень мило улыбалась, а на щечках ее всплывали тогда очаровательные ямочки. Они с Солитовым приходили вместе, уходили рука об руку — такие красивые, румяные и молодые. Холодной зимой, когда уроки начинались раньше рассвета, солнце, проснувшись, падало именно на этих влюбленных. Объединяло два этих сердца не только непередаваемое чувство любви, но и какая-то божественная отзывчивость, желание абсолютно всем помочь и полюбить всю эту суетливую планету!

Но была в Солитове одна странность.

Тяжеленный черный рюкзак. Что было у парня в сумке не знал никто, даже Лиза, но одноклассники без каких-либо злобных мыслей поговаривали, что он, как улитка, носит там все свои вещи, чтобы если что не ночевать дома. Впрочем, слухи редко оказываются правдой, но в этом случае так и было. Солитов ночевал на скамейке в парке, в музыкальной школе, в кустах — только бы не дома. Всегда, каждую секунду своей жизни, Солитов знал, что в стенах хрущевки его не ждут. А если судьба и заводила его на прохладную лестничную клетку, где он начинал трястись от волнения и ледяного ветра даже летом, то первое и единственное, что он делал перед тем, как зайти, так это курил свои ядреные сигареты. Солитов пока что не полюбил курить, его целью был яростный запах, исходящий от всего его тела после истлевших сигарет. Еще не остывший пепел он перетирал между пальцами, заплетал в длинные каштановые волосы и обязательно проверял — есть ли этот мерзкий запах дыма? А потом он заходил домой и надеялся, что, хотя бы за счет этогородители услышат, увидят и учувствуют, что у них есть сын!

Солитов громко здоровался, но не слышал ответа. Из кухни звучал громкий телевизор и храп отца, а еще чаще звон зеленых бутылок. Парень сглатывал, разочарованно кивал и плелся на диван в коридоре, укутывался в одеяло и нюхал запах сигарет, напоминавший ему, что есть еще пространства вне дома. Спать не мог, ведь поздней ночью обязательно услышит стоны больной матери, а кто, если не он, сделает ей укол обезболивающего? Пьяный отец? Навряд ли. Солитов ночевал дома с родителями редко, чаще он забирался сюда, когда отец уезжал к друзьям, а мать лежала в больнице, в эти моменты он мог сидеть всю ночь, осматривая мерзкую пустоту вокруг. Пустоту, которую парень называл домом.

Родители вечно ругались, несмотря на то, что Анна Солитова, мама юноши, была страшно больна, отец бил ее, кричал и приводил любовниц на ее глазах. Женщина редела, из красавицы в прошлом она превратилась в худой и истлевший кусок воска. А Солитов-младший, пытающийся первое время защитить ее, вскоре осознал, что смысла в этом нет никакого. Поэтому утром, когда отец чуть ли не вопил от похмелья, юноша понимал, что самое время валить из этой крошечной, неприятно пахнувшей грязной квартиры, на обоях которой уже застыла плесень, а по полу кухни бегали длинные коричневые тараканы. Он периодически поскальзывался на отцовской водке в коридоре, ударялся лбом о косяк и даже тогда, разгромив все запасы папы, двигался также медленно. Родителям обычно нет никакого дела до него, что изменится? В очень редкие моменты Юрий, старший в этой семье, приносился поглядеть, что произошло. В еще более редкие, если ночь выдалась у мужчины особенно бурной, он принимался орать на сына и пару раз даже ударил по щеке. Но, как бы странно это ни звучало, Солитов-младший ждал, что папа принесется ихотя бы на секунду на него взглянет.

А потом юноша убегал на улицу, в темноту зимы или свет лета. Он писал Лизе, что все у него хорошо, только проснулся, да незачем же девочку ужасными подробностями своей жизни нагружать. И Солитов уносился в музыкальную школу, оставив слезы и нервы в стенах протлевшей квартиры. Он забегал на ступени, стучался в дверь 13 кабинета, примыкал к нему ухом и всегда знал, что здесь ему откроют и рано утром, и поздно ночью. Он топтался у входа, вытряхивал из волос пепел и, как только по ту сторону входа высвечивалось лицо Ольги Николаевны, начинал так сладостно улыбаться! Солитов буквально загорался, как спичка, проведенная по фосфорной броне. Свою учительницу юноша любил самой нежной и преданной сыновьей любовью. Она была уже старенькой, но очень душевной и милой женщиной. Стоило парню оказаться на ее пороге, Ольга сразу бежала заваривать чай в маленьком чайничке и тащила Солитова рассказывать о своей жизни, о новых историях. Она открывала крышку фортепьяно и играла тихий ноктюрн, как свиристель напевает свою мелодию под крышей дома. Она никогда не говорила о его семье. Но она все знала. Ольга Николаевна все знала. Солитов чувствовал себя рядом с этой чудесной учительницей по-настоящему дома. Везде: в школе, в своей квартире — за пределами музыкальной