Станции Ангелов - Гэри Гибсон

Но Урсу уже мало что ощущал, даже пальцы потеряли чувствительность. Он забыл, что такое тепло, мех на нем высох толстыми, неприятными сосульками, которые страшно хотелось расчесать когтями. Мало-помалу холод проникал в мозг.

Иногда снаружи доносились звуки, но никто не пришел к колодцу за водой, и это был недобрый знак.

Время шло, наступила ночь. Урсу цеплялся за ведро, жадно поглядывая вверх. Потом оказалось, что он играет в детские игры с Юэнден. Сначала они играли в камешки, любимую игру Урсу, на посыпанной галькой площадке возле колодца. Время от времени Урсу смотрел на колодец. Затем он поворачивался обратно к Юэнден, покрытой мертвенно-бледной, гниющей кожей, в ушах и в шерсти у нее запутались водоросли, и спрашивал, не хочет ли она сыграть еще. Девушка тянулась к нему, чистила ему шерсть, вылизывая языком и расчесывая острыми, как у кантра, когтями.

Иногда Урсу снова оказывался в колодце и видел свои опухающие руки, сжимающие ободок ведра. Иногда он видел дым, плывущий над колодцем, затеняя отверстие. А иногда он видел сны.

Урсу приснилось, что его спасли. Это был утешительный сон; веревка дернулась, ведро закачалось. Медленно-медленно он поднялся, и это казалось таким идеальным, просто счастливым концом, которого Урсу так желал, но знал, что этого никогда не будет. Потом ему приснились сильные руки, перетаскивающие его через край колодца, и когда он закричал Юэнден, закричал Шекумпеху, в ответ на него зашикали, словно кто-нибудь мог услышать его внизу, на дне того глубокого, сырого колодца.

Урсу прислушался к окружающим голосам, ожидая, что сон закончится и надо будет дальше цепляться за ведро в глубине колодца.

– Но что он там делал, мастер Турт?

– Какая разница? Несите его, и все. Наверное, упал, черпая воду, когда тушили пожар. Заносите его внутрь.

Еще один голос:

– Но как вы узнали, что он там?

– Не будем тратить времени на праздные вопросы, – последовал рассерженный ответ. – И тише вы, во имя Нубалы! Хотите, чтобы солдаты нас услышали?

Урсу очнулся. Ноздри наполнились запахом чего-то горящего – таким густым и тяжелым, что его дважды стошнило. Его шумно рвало, и кто-то взял его за голову и направил его рот к ведру. Когда же голова откинулась обратно, боль вернулась с удвоенной силой. Теперь его со всех сторон окружали лица – расплывчатые пятна, которые никак не могли обрести четкость. Урсу увидел свои руки – толстые и уродливые. И не сразу понял, что они забинтованы.

Очнувшись в следующий раз, он уже смог кое-что разглядеть. Кирпичный узор стен и резьба на деревянной двери выглядели незнакомо, не похоже ни на что в Доме Шекумпеха. Вокруг не было ни огонька – только тусклый звездный свет в окне позволял хоть что-то разглядеть. Урсу повернул голову и увидел фигуру, наблюдающую за ним из угла. Турт.

– Очнулся, наконец.

Шерсть Урсу вздыбилась. Он лежал на куче тряпья, вокруг пахло навозом. Юноша понял, что он в хлеву, где раньше держали ледовиков, совсем недалеко от Дома Шекумпеха. Урсу попытался подняться, но в глазах потемнело, и он плюхнулся обратно.

– Не твоими стараниями.

– Я спас тебя из колодца.

– Но сначала ты меня туда бросил, – проскрипел Урсу. Ему было трудно даже говорить. – Ты пытался меня утопить.

Турт наклонился к нему из тени и поднял руку. Когда Урсу увидел его лицо, ему показалось, будто со времени их последнего разговора прошли годы, а не просто день и ночь. Кровь испачкала губы старого мастера, и он будто еще сильнее поседел, как если бы что-то жизненно важное было вытравлено из его души.

– Да, пытался, – согласился Турт. – И мы все наказаны за мои грехи.

– Захватчики…

– Повсюду, – перебил старик. – Шекумпех не защитил нас. – Турт подвинулся ближе, и стали яснее видны морщины боли на его лице. Урсу увидел, как мастер схватился за грудь, словно там была неисцелимая рана. «Это смерть», – подумал юноша. Турт умирал.

– Другие… где они?

– Юфтиан мертв, – ответил старик. – Убит солдатами Зана.

– Шекумпех… они не забрали бога? – Нет.

– Ты знаешь, где бог?

Турт улыбнулся бледной, слабой улыбкой.

– Да, знаю. Это была правда, не так ли? – Печальные серые глаза мастера уставились в глаза Урсу. – Шекумпех приказал тебе унести его в безопасное место за пределы города.

– То же самое он приказал Юэнден, а вы вознаградили ее за послушание смертью.

– Помоги мне встать, – попросил Турт вместо ответа. – Мне нужно подняться.

В голове Урсу немного прояснилось. Он вскочил с тряпья, на которое его положили, и посмотрел на свои руки, на поврежденные ладони. Потом неохотно помог встать старому жрецу и выглянул в окно. Снежинки падали через него на мех Урсу.

Окно выходило на боковую стену соседнего хлева. Справа был широкий проход, ведущий вдаль, к городской стене. Ближе в тусклом полумраке маячили фигуры в доспехах. Урсу разглядел у них в черных ушах тяжелые кольца с драгоценными камнями, какие носят наемники. Казалось, они просто стоят и болтают. Очевидно, часовые, но что они стерегут?

Других признаков жизни на улицах не было, что казалось очень необычным, и нигде не горели огни. Только созвездия светили на разоренный город, и ложились от домов едва заметные тени под наползающей ночью. Урсу посмотрел на звезды, рассыпанные поперек неба широкой блестящей лентой Короны Хеспера.

– Комендантский час? – прошептал Урсу, оглянувшись на Турта. Как странно, всего несколько дней назад Турт был олицетворением власти, а теперь от этой власти ничего не осталось.

– Не знаю, – ответил старик. – Меня спрятали здесь еще до того, как стемнело.

Урсу фыркнул от отвращения. Он имел полное право отомстить Турту. Вместо этого юноша поддержал мастера, выводя его из хлева в ночь.

– Будь осторожен. Было много смертей, Урсу. Слишком много смертей, – прошептал старик, чтобы не услышали часовые.

– Я забираю бога, – сказал Урсу. – Ты меня понимаешь? – Он схватил Турта под руку и повел по затемненным улицам, медленно и бесшумно. Трупов действительно было много: некоторые из них, ополченцы, так и остались лежать на холодной земле. Когда они с Туртом наткнулись на мертвого ребенка, сердце Урсу стало холоднее ледяной могилы. Кто же сотворил такое? Кто мог велеть войскам творить такие злодеяния?

Турт шел прихрамывая, ему приходилось часто останавливаться для отдыха, и Урсу боялся, что старый мастер вот-вот свалится. Но Турт держался, и, наконец, они добрались до Дома Шекумпеха – или того, что от него осталось.

Остались – выжженные руины, и снег шипел на дымящихся углях, перемешанных с рухнувшей каменной кладкой. На открытой площади перед главным фасадом белел тонкий слой снега, в котором отпечатались следы. Кто-то проходил здесь недавно.