Дар Дерзкий - Тимур Свиридов

Но ди-Ггарц, собственно, не доверял им. Нужную деревеньку в Хиркле группа захвата смогла найти сама. Ди-Ггарц, в основном, хотел, чтобы аборигены увидели соплеменников между гонклардами – целыми и невредимыми. Сверху спустили разнарядку, обязывающую при любой возможности разрушать слухи, что гонкларды пожирают хучей, едва заметив. Плюс все же дополнительный шанс избежать бессмысленного сопротивления, самоубийств и уж, тем более, подрыва грибницы.

Немного трясло пальцы – не то от холода, не то от нервов – охота тянулась уже седьмое двадцатидневие, и работать приходилось практически в рабском режиме. Любая информация давалась дорого, а сверху гнали нещадно. Но все ж его звали Плеснебоем, и это прозвище надо было отстаивать!

На завершающем этапе выслеживания он обнаружил три почти одинаковые, упрятанные в горах деревни, и в дальнозорах небесной крепости едва ли можно было отличить одну от другой. Чутье указало ему на одну – и ди-Ггарц пошел туда, привыкший доверять своему нюху. В конце концов, если не знаешь куда идти, иди, куда просто нравится!

Это был самый обычный дикий аил, громадные дома, сложенные не из прессованного песка, а из тяжелого камня. Такие каменные гнезда давали приют, порой, сразу пяти поколениям одной семьи. Спрятанные за каменными заборами дворы были невелики, но почва явно позволяла держать подземелья. Так что внезапность нападения должна была предотвратить бегство повстанцев в подземные дыры. Однако не это было главное.

Передние гонкларды несли широкие щиты «мокрой вуали», что изгибала световые волны, пряча все под собой от живого взгляда и любого наблюдательного инструмента, доступного в местной части галактики. Однако если среди повстанцев успел вырасти матерый Грибник, «мокрая вуаль» для него – один смех, а заговорить, что гонклардов, что безымянных, ему – сущий пустяк. Трое младших коллег ди-Ггарца, вместе со своими отрядами, попались в такую ловушку и были беспощадно уничтожены бунтовщиками. Но наличие или отсутствие Грибника на малом возрасте кладки – дело чистого случая, а точнее, большая редкость. Поэтому заранее паниковать бессмысленно. Все, что оставалось – надеяться на лучшее и молиться Ему. Что и делали в душе все гонкларды, дэхры, моголоны и безымянные отряда, да и сам ди-Ггарц.

А если матерый Грибник еще не вырос, то сейчас их мог выдать только шум. Но гонкларды умели ходить совершенно беззвучно.

Он не торопясь шествовал по самой середине улицы, разглядывая дома, сравнивая то, что видели глаза, с тем ощущением, что жило рядом с сердцем. Каким-то образом он мог знать, где находится искомое. Не иначе Единый наградил его этой незаурядной способностью. Именно поэтому он так выдвинулся в Сыске, став старшим Западным Следаком.

Ди-Ггарц качнул поднятой рукой. Два дэхра тут же подвели к нему одного из кожистых проводников. Его длинные губы все еще были завязаны во избежание шума. Глаза хуча бегали как пойманные в клетке зверьки, но ди-Ггарц давно не обращал внимания на подобные мелочи. Верный это тип или бандитский прихвостень – какая разница? После ликвидации грибницы все само придет в норму. И если в крови не будут обнаружены частицы грибка – свободен, иди куда вздумается.

– Где? – спросил Следак свистящим высоким голосом.

Хуча чуть замешкался, невпопад кивнул. Он безумным взором оглянул улицу, будто впервые видел ее. Весь отряд послушно замер, задние глаза ближних гонклардов приоткрылись, приобрели осмысленность. Проводник – не рукой, не кивком головы – одними глазами показал на большие высокие ворота из нового ребристого полуметалла. Он дышал часто и его лысая кожа покрылась бисеринами пота.

Ди-Ггарц косо усмехнулся, еще раз осматриваясь и втягивая носом добрую порцию воздуха. Послать сейчас гонклардов в неверный дом – испортить всю операцию. Удачнейшую операцию судя по всему, где грибница не успела вырастить Грибника себе на охрану. Повстанцы в момент спалят и грибницу, и самих себя. Следак вслед за проводником посмотрел на указанный дом. Но то, что было рядом с сердцем сказало – «нет», а чутью он верил больше, чем какому-то хучу. Следак склонил голову, словно сканируя остальные строения на улице. Затем повернулся в другую сторону, к другому дому, ничем не выделявшемуся из десятка прочих. С самого начала его тянуло туда, и теперь он уже не сомневался в своей правоте. Спросил проводника просто из любопытства. И проводник соврал. Глупый хуча. Видимо связан с бунтовщиками.

Ди-Ггарц снова усмехнулся. Теперь он был уверен, как поймавшая нижнее чутье ищейка.

К нужному дому они подошли быстро, и Следак остановился, расширенными ноздрями ловя все еще слабый, но уже более заметный запах проклятой плесени.

– Почтенный ди-Ггарц, сын великого племени реццов? – сгибаясь вполовину роста, посмел с вопросом в глазах обратиться командир боевой группы гонклардов.

Не дослушивая его, Следак резко и уверенно кивнул. Заметил, как блестнул жадной радостью глаз ближайшего воина. Тут же оглушительно взвыла «трещотка». И кошмар пал на землю – любое существо без наушного экрана сжалось в судороге от этого ужаснейшего из звуков. Отбросив уже ненужную «вуаль», зацокав не хуже «трещотки» в двуногой походной стойке, гонкларды рывком снесли ворота. С десяток их мигом оказались во дворе, рассыпавшись в стороны, кто контролируя выходы, кто повиснув на стенах возле узких окон. Следом суставчатыми спинами мелькнули безымянные, нырнув в мрачное строение дома. Потом туда же вползли три сёрлинга, что умеют читать души, и втиснулись несколько гонклардов. Лишь после этого выломанные ворота неторопливо переступил и сам ди-Ггарц, окруженный ближними живыми.

В доме почувствовалась возня, несмотря на звуковой подавитель. Мелькнуло несколько ярких выстрелов, два окна лопнули, блестками осыпаясь вниз. Следак с удивлением, почти страхом повернулся к дому. Но больше ничего сверхординарного не было. Никакого Грибника. Тогда он оборотился во двор, обшаривая взглядом небольшое захламленное пространство. Теперь можно было не сомневаться: он нашел, что искал!

Посреди двора темнело круглое углубление, которое можно было бы счесть колодцем или выгребной ямой. Любой так и посчитал бы. Кроме тех хучей, что тут жили. И самого ди-Ггарца.

Воздух все молотило и молотило, перестук «трещотки» чувствовался даже не предохраненными от звуков ушами, а телом, серединой грудной клетки, словно кто-то упруго барабанил в грудь. Странное было ощущение, волоски шерсти встали, каждый по отдельности…

Рецц позволил себе слабую улыбку. Гнездо было захвачено врасплох, совершенно врасплох! В доме все еще продолжалась борьба, несколько раз какой-то сильный звук перекрыл даже «трещотку». Но безымянные и гонкларды были замечательно экипированы и, кроме того, отнюдь не являлись существами за смерть которых реццу стоило бы беспокоиться.

Никто не вырвется через двери. Никто не выпрыгнет из окон.

Следуя его кивку, спрыгнули висевшие на стенах гонкларды, настороженно окружили «колодец», встав, однако, не ближе двух прыжков. Их головы блестели герметичными шлемами, предохранявшими от вдыхания мелких спор. И все же, каждого впереди ждала малоприятная многоразовая процедура – проверка крови, мочи, лимфы – всех проклятых жидкостей тела! С грибами не шутят!

– Давай «клеща» – приказал ди-Ггарц в переговорник, одновременно поворачиваясь и кивком дозволяя сидевшему на «трещотке» моголону сбросить напряжение.

Ужасный звук словно ножом срезало, возвращая потревоженную утреннюю тишину. Но лишь на мгновение – под рев рассекаемого воздуха из облаков выпал блестящий жирный планцер. Его стремительное движение странным рывком прервалось над двором захваченного дома. Только что летела могучая тень – и вот уже совершенно неподвижное висение. В нижней части машины еле заметно шевельнулось, оттуда выпорхнула и упала по окружности грибницы тонкая сеть. Гонкларды прыснули в стороны, скользящим шагом заученно уходя от захвата. Планцер приопустился ниже, Его пухлое брюхо отверзлось в стороны восемью острыми лепестками. Машина мягким рывком приблизилась к поверхности, вонзившись лепестками в землю, противно скрипя металлом по горским камням. Механизм взвыл, что-то вращалось в его нутре. Он еще пару раз дернулся таким же манером, зарываясь все глубже, и краем своего металлического тела случайно обрушивая крышу и угол дома. Будто насытившись, громко чавкнув сдвинувшимися лепестками, он, наконец, оторвался от поверхности. На месте «колодца» теперь зияла огромная выемка. Запах прелости, гнилья и свеже разрытой земли стал оглушающим. Ди-Ггарц лишь вздернул бровь, но и не подумал надевать шлем. Этот смрад был запахом победы, и он вдыхал его почти с наслаждением. Лично ему опасаться было нечего. Единый создал реццов совершенными. Они были из тех существ Безбрежности, что абсолютно иммунны к спорам гриба.