Жду, надеюсь, люблю… - Кэсси Майлз

– В животе урчит, но разжевать мне точно ничего не удастся. Хоть плачь.

Он погладил ее по белокурым волосам и поцеловал в лоб.

– Я разогрею суп. Какой хочешь, томатный или рыбный?

– Томатный. И покроши в него крекеры.

Забота о Сидни согревала Ника изнутри. Это был иной вид тепла, нежели жар страсти, разгорающийся, когда они целовались или когда он гладил ее нежную кожу. Это мягкое свечение казалось чистым и невинным и сохранялось надолго.

Сидни попыталась улыбнуться, но лишь поморщилась и прижала руку к щеке.

– Что сказал Филипс?

– Завтра к нам пожалуют гости. Елена и Мигель Авилар.

– Как ЦРУ удается вести себя дружелюбно и с Хуртадо, и с Авиларом? Они ведь противники.

Сидни все еще пыталась понять, кого считать плохим, кого хорошим парнем. В политике и шпионаже эти позиции менялись без всякой видимой причины и логики. Правда эфемерна, а преданность – почти мифическое понятие.

– Не пытайся понять это в твоем состоянии, а то голова заболит.

– Елена и Мигель, как бы это сказать, составили неплохую пару.

– Так и есть. Нужно только закрыть глаза на то обстоятельство, что он время от времени взрывает вертолеты, а она амбициозная особа, мечтающая править миром.

Сидни шумно выдохнула.

– Как я рада, что они – не мы. У нас нет секретов.

Ник собирался все ей рассказать. Оставалось только надеяться, что она сумеет простить.

На следующее утро Сидни решила понежиться в постели и не торопиться вставать. Покрытая синяками, она выглядела устрашающе: никакое количество косметики не могло замаскировать огромное фиолетовое пятно, постепенно начинающее приобретать желтоватый оттенок. Также болели швы на руке и голова.

По крайней мере, ее больше не мучил голод. Она даже немного похудела, хотя по одежде это было невозможно определить. С тех пор как покинула Остин, Сидни одевалась исключительно в мешковатые спортивные штаны и бесформенные водолазки. А сегодня ей предстоит встреча с идеальной Еленой. Одного этого достаточно, чтобы понизить самооценку. Сидни решила сосредоточить силы на том, чтобы встать с постели и одеться.

Шаг первый – встать с постели. Она свесила ноги, постояла минутку, чтобы унять головокружение, и подошла к окну. Ночью шел снег, окутавший холмы сверкающим белым покрывалом. Какая прекрасная обстановка. Сидни решила, что нахождение здесь пойдет ей на пользу.

В спальню вошел Ник с тарелкой овсяной каши:

– Доброе утро, солнышко.

Она указала на свой рот:

– Представь, что я широко улыбаюсь тебе.

– Могу представить, что твой ротик совершает куда более интересные действия.

– Не вздумай меня смешить.

– Где ты хочешь съесть кашу?

– На кухне?

– Есть кое-что, что мне хотелось бы попробовать, пока мы в спальне. – Он поставил поднос с тарелкой на комод и повел ее к кровати. – Не могу держать руки при себе, когда ты рядом.

– Никаких поцелуев.

– С твоей стороны, – промурлыкал он. – С моей-то челюстью все в порядке.

И уложил ее на постель, целуя ямочку у основания шеи. Сидни растворилась в изысканных ощущениях. Ник расстегнул ее пижамную кофточку и обнажил груди.

Нежный, как дождь, он принялся покрывать поцелуями ее чувствительную кожу. Его ласки были едва осязаемыми. Сидни отреагировала необычайно остро. Сердце бешено забилось в груди, дыхание стало прерывистым, тело затрепетало.

– Я не хочу, чтобы ты останавливался, – простонала она, – но ты должен, иначе у меня случится сердечный приступ.

Ник быстро встал. Сидни тут же ощутила пустоту.

– Как только будешь готова.

– Но я уже готова, – жалобно ответила она. – И в то же время не готова.

– Прежде нужно поесть каши.

Она последовала за ним на кухню. Он поставил поднос на стол и сел.

– Тебе лучше ходить по дому или оставаться в постели?

– Сама не знаю. – Сидни относилась к числу людей, которые никогда не болеют. Прошла всего пара дней, а она чувствовала себя совершенно уничтоженной. Хмурясь, она села за стол. – Ненавижу быть инвалидом.

– А мне нравится ухаживать за тобой и наблюдать, как ты спишь. Во сне ты выглядишь такой умиротворенной.

Сидни зачерпнула ложку каши, отправила ее в рот и подняла глаза на Ника:

– Только сейчас начинаю понимать, какая неспокойная у тебя жизнь. Ты завербовался на военную службу сразу после колледжа и с тех пор солдат.

– Это случилось вскоре после 11 сентября. Пойти в морскую пехоту показалось самым правильным решением на свете. Я ни секунды не сожалел об этом.

Сидни мало в чем могла быть столь же уверена и завидовала Нику.

– Сегодня я собираюсь одеться и, возможно, даже прогуляться немного.

– Не нужно спешить. Перед отъездом из Остина я звонил тебе в офис, твой босс сказал, чтобы ты не форсировала события.

– Ты говорил с моим боссом? – Она зачерпнула еще ложку каши. – Что ты ему сказал?

– Вкратце пересказал случившееся. Что тебя ранили террористы, потом ты находилась в конспиративном жилище ЦРУ, а потом бежала через крышу отеля на вертолете.

Сидни представила, как этот рассказ должен был шокировать главу инженерного отдела «Техасского тритона».

– И он тебе поверил?

– Я сообщил, что ты ранена и требуется время на восстановление. Потом будешь развлекать коллег байками из жизни Сидни Паркер.

– Да, это весело. А есть ли что-то, о чем мне следует умолчать из соображений национальной безопасности?

– Не раскрывай реальных имен.

– Как же мне рассказать о Хуртадо и Елене, не называя их имен?

– Трудновато придется, не так ли?

Сидни позавтракала, не спеша приняла ванну, надела черные джинсы, свитер и удобные ботинки. Они немного погуляли по дороге у домика, и пришло время встречать Елену и Мигеля.

Сидя за столом, Сидни наблюдала за тем, как Ник раскладывает на тарелке сырную нарезку, колбасу и крекеры. Схватив один крекер, она спросила:

– А что еще у тебя для меня припасено?

– Йогурт с черникой.

– Вкуснятина.

Он закатал рукава по локоть, так что она могла сколько душе угодно любоваться игрой его мускулов и точными движениями рук. Она помнила, какими умелыми и изобретательными могут быть эти руки, когда он занимается с ней любовью. Определенно она идет на поправку. Возможно, сегодня ночью…

Бывшая первая леди Тикуанны и ее спутник без излишней помпезности подъехали на черном внедорожнике. Роскошные черные волосы Елены были собраны в простой конский хвост на затылке. Она могла бы казаться вполне заурядной женщиной, если бы не кожаные сапоги до колен с высокими каблуками и парка, отделанная искусственным мехом, который по густоте и блеску ничем не уступал настоящей норке.