Торнатрас - Бьянка Питцорно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но он не может запретить нам с Лео ходить в школу, и когда мы спускаемся вниз, то, как всегда, встречаемся в холле со всеми дикими монстрами. А после уроков кто-нибудь из них приглашает нас к себе домой, и мы остаемся там до ужина. Вначале мама беспокоилась, что мы не приходим домой вовремя. Но я объяснила ей: в этих стенах змей еще может нам приказывать, но подчиняться ему вне дома мы не намерены.
Бедная мама! С одной стороны, она сама всегда нас учила, что цвет кожи ничего не значит, с другой – хочет, чтобы мы слушались Кукарикарди и уважали его волю.
Какие указания Донат и Клотильда получили насчет «девчонок» и их женихов, я не знаю. Прогонять их они не смеют, но разговаривают с ними настолько грубо, что мама уже не один раз со слезами на глазах просила у обеих извинения. А тетя Динучча и тетя Мити ведут себя как две принцессы: еще ни разу не проявили к этим шпионам ни малейшей враждебности и как будто вообще их не слышат и не видят. Так же поступают Станислав и Араселио. Правда, приходят они теперь не так часто, как раньше, когда мы жили на втором этаже.
Кто больше всех пострадал от переезда на третий этаж и преследований «вампиров», так это Липучка. Поначалу она храбро объявила этим пришельцам войну, всячески демонстрируя им свою враждебность. Те же всякий раз пинали ее ногами, хорошо еще, что домашняя обувь у них была из войлока.
– Чем провинилось это бедное животное? – спрашивала их синьора Эвелина.
Тогда они изображали на лице сочувствие и наклонялись, будто хотели погладить Липучку. А сами клали ей в миску пересоленные сухарики, как бы нечаянно переворачивали миску с водой, заставляя целый день мучиться от жажды, а если замечали ее в ванной, то тут же устраивали бедняге ледяной душ.
Когда Лео и Коломба были дома, они старались ни на минуту не выпускать кошку из виду. Но утром, пока дети находились в школе, кошка оставалась в полной власти своих преследователей, специально державших закрытым ее любимое окно, чтобы она не могла сбежать по стволу глицинии. В конце концов Липучка стала проводить все дни на шкафу в комнате Лео. Для утешения (может быть, чтобы чувствовать рядом запах своего маленького хозяина) она взяла привычку притаскивать туда его игрушку – красно-желтого войлочного петушка из фетра, да, тот самый талисман, привезенный Дьюком из Нового Орлеана в подарок крестнику.
Забавно, что Липучка, не прижившаяся у Пульче из-за того, что боится кур, влюбилась в игрушечного петушка Лео. Когда мой брат пытается забрать у нее свою игрушку, она выгибает дугой спину и шипит, забыв, что перед ней хозяин. Поначалу Лео не сдавался и, когда ему удавалось отнять петушка, снова прятал его к себе под подушку. В последнее время на его долю тоже выпало много переживаний, и любимый петушок у щеки во время сна был ему нужен как никогда. Но потом Лео понял, что кошке ее трофей нужней, чем ему, и они пришли к компромиссу. Днем, когда Липучка остается одна, она может таскать американского петушка с собой, куда захочет. А ночью и кошка, и петушок спят рядом с подушкой моего брата, так что, протянув во сне руку, он может погладить и одну, и другого.
Глава десятая
Ни за что не угадаете, что произошло вчера ночью.
В этой нашей Престижной и Роскошной Недвижимости нам осталось от «ПРЕСТНЕДВ» целых пять телефонов. А телефонных линий – только две. И судьбе было угодно, чтобы телефон в моей комнате оказался спаренным с тем, что стоит в кабинете у моего отчима. Вот уже несколько дней, как я это заметила, а он, очевидно, не в курсе, иначе вчера ночью не стал бы так свободно болтать с этим сусио тибуроном Каррадой.
Я уже пожелала папе, Филиппо и графу Райнольди спокойной ночи, но в голове вертелось много мыслей, и заснуть все никак не удавалось. Это был день моего рождения, но я не захотела его праздновать, потому что мне не разрешили пригласить друзей. И я была ужасно зла на Мильярди за его деспотичность и на маму за ее слабость.
Я вдруг услышала короткий щелчок, означавший начало разговора по спаренному телефону. Подслушивать чужие разговоры не в моих правилах, но тут что-то подсказало мне, что представился шанс узнать планы противника и это будет просто ответный ход с моей стороны.
Я выждала несколько секунд, потом очень осторожно подняла трубку… и сразу узнала голос тибурона:
– Так какие там новости от твоего адвоката?
– Ничего хорошего, – ответил Риккардо Риккарди. – Этот ненормальный граф подписал все договоры в пользу жильцов.
Если Эвелина не живет там сама, – а она не может разорваться на семь частей, – мы не имеем права ни выселить этот сброд, ни даже увеличить арендную плату, которая заморожена как минимум на ближайшие двадцать лет.
– Если бы знать это раньше… Выходит, вся затея с вдовой была напрасна?
– Ну не скажи. Во-первых, Эвелина нравится мне больше, чем все, кто был до нее. И история с упершимися жильцами еще может сыграть мне на руку. То, что я вынужден терпеть ораву черномазых и косоглазых в своем собственном доме, в нужный момент добавит мне очков, ты так не считаешь?
– Что ж, согласен. Наши опросы показывают, что твоя популярность только выросла с тех пор, как ты женился на завоевавшей сердца зрителей красавице и матери двоих детей.
– Знаю. Ничто так не действует на телезрителей, как образ дружной и улыбающейся итальянской семейки.
– А ведь ты хотел жениться на ней тайно от публики и потом, обвинив в легкомыслии, развестись без уплаты алиментов!
Я изо всех сил прижала трубку к уху, чтобы ничего не пропустить. От волнения меня прошиб пот. Какая досада, что под рукой нет магнитофона! Я бы дала послушать эту запись маме… Но сейчас нельзя отвлекаться – важно все поточнее запомнить.
– Ты прав, Валерио, – отвечал отчим. – Предлагая вдове провести месяц в «Боттичеллиане», чтобы подцепить ее на крючок, я думал только о жилье, ну и чтобы все выглядело поприличней на случай, если о нашей свадьбе узнают. Что сказали бы мои поклонники,
