Торнатрас - Бьянка Питцорно

самым обворожительным образом и кивнул. Потом, продолжая улыбаться, нежно потрепал ее по щеке и шепнул елейным голоском:

– Какое совпадение, дорогая. Мы с тобой и не догадывались, что были соседями по дому.

И мама – вместо того чтобы возмутиться и сказать что-нибудь вроде «И не стыдно тебе, обманщик?!» – улыбнулась ему доверчивой улыбкой и сказала:

– И правда! Удивительное совпадение!

Тибурон засмеялся.

– Мир полон странных совпадений, милая синьора. Ручаюсь, вы не знали и того, что ваш Риккардо состоит в моей партии. Пока мы особо это не афишируем. До выборов еще далеко, и на телевидении лучше не мешать политику и чувства влюбленных. Буду вам признателен, если вы тоже будете держать это при себе. И вашу милую девочку попросите не говорить никому об услышанном.

Глава шестая

Но «милая девочка», едва вернувшись домой, сразу побежала на пятый этаж, чтобы доложить обо всем Пульче и ее дедушке.

Она знала, что обе тети тоже будут там. В тот вечер молодые супруги должны были отправиться в двухнедельное свадебное путешествие, и синьора Эвелина опять попросила золовок побыть с детьми в ее отсутствие. Утром «девчонки» предупредили Коломбу, что до ее с Лео прихода из школы хотят навестить старого художника.

По совпадению в тот вечер к Петрарке зашел и адвокат Чеккетто – оба увлекались орхидеями, и адвокат хотел полюбоваться новыми образцами в коллекции друга.

– Да, это очень неприятно, – сказал синьор Петрарка. – Мне особенно жалко твою маму. Выйти замуж за такого прохиндея! Я уверен, что он действовал по расчету.

– Теперь он предложит ей продать «Престижной недвижимости» свою долю Твердыни, – заметила тетя Динучча, – по цене, которую назначит сам. Потом выселит всех наших соседей, сделает тут перестройку и продаст втридорога своим толстосумам.

– Получив большинство в правлении, он повысит до невероятных размеров коммунальные платежи, – сказала синьору Петрарке тетя Мити. – И когда вы окажетесь на мели, он принудит вас продать свою долю и завладеет всем зданием.

Мы с Пульче тревожно переглянулись. Уступить врагу всю Упрямую Твердыню? И куда же денутся тогда семьи всех диких монстров?

Леопольдина однажды объяснила нам, что если их выгонят отсюда, то другого приличного жилья они по такой цене найти уже не смогут.

– С нас, африканцев, просят бо́льшую арендную плату, даже когда нет удобств. А мои родители не могут платить больше, чем мы платим сейчас. Ты знаешь, как они работают, чтобы мы могли учиться в школе. Начинают убираться в супермаркетах в пять утра, потому что все должно быть готово к открытию; в восемь идут к синьору Липранди, где работают до пяти вечера, а заканчивают работу в одиннадцать, потому что в учреждениях можно начинать убираться только после ухода всех сотрудников. Нам просто повезло, что синьор Петрарка не обращает внимания на цвет кожи и берет с нас разумную плату.

Да, а если бы хозяином дома был каррадист? Что стало бы тогда с семьей Сенгор и со всеми остальными нашими друзьями?

– А деньги, которые Эвелина получит от продажи наших квартир? Кто будет ими распоряжаться? – продолжала в волнении тетя Динучча. – Вот скажи, Коломба, после того случая с телелотереей ты веришь, что твоя мать сможет распорядиться ими хоть сколько-нибудь разумно? Или опять купится на какое-нибудь супервыгодное предложение?

– Боюсь, что эти деньги вернутся в тот же карман, из которого выйдут, то есть обратно к синьору Риккарди, – сказала тетя Мити. – И где гарантия, что они сразу же не будут потрачены на всякие бесполезные глупости: на дорогущую частную школу, отдых на Канарах, модные тряпки? Не успеешь оглянуться, а денег нет. Ни тебе, ни твоему брату, моя деточка, к совершеннолетию не останется ни сольдо.

– Подождите, подождите, – вмешался в разговор адвокат Чеккетто. – Во-первых, две трети собственности записаны на детей, и мать не может продать их часть без согласия опекунского совета. Те же, как следует из завещания графа Райнольди, должны получить согласие нашего адвокатского бюро. А мы будем, конечно, против. Нам будет нетрудно доказать, что в интересах Коломбы и Лео оставаться владельцами недвижимости. Продав ее, они ничего не выигрывают.

– Ох, ну хорошо хоть так! – вздохнула с облегчением тетя Динучча.

– Но Риккарди может убедить Эвелину отозвать доверенность на нас с сестрой, – сказала тетя Мити, – и переписать ее на себя. Тогда он станет распоряжаться тут сам и всех жильцов сможет начать выселять.

– Насчет распоряжаться это вполне возможно, синьорина Тоскани, – сказал адвокат. – А что касается жильцов, так просто это ему не удастся. Нужно как следует изучить все договоры об аренде. Если не ошибаюсь, они были заключены еще самим графом Райнольди. Здесь мы тоже выиграем время. Обещаю, что наша фирма окажет вашим друзьям необходимую поддержку. Бесплатно. Эти наглые каррадисты уже сидят у нас в печенках, и мы будем только рады немного сбить с них спесь.

– А в отношении меня можете не бояться, – сказал синьор Петрарка. – Я толстокожий и в этой войне выстою, вот увидите. Они не заставят меня делать то, чего я не захочу. И хотя после свадьбы бедной синьоры Эвелины я остался единственным упрямым владельцем в этом доме, обещаю хранить верность Упрямой Твердыне до конца. В этой истории меня больше всего волнует положение детей, и бедной Эвелины тоже, если Риккарди пойдет в наступление. Теперь нам нужно быть очень бдительными и присматривать за ними.

– Если Виктор Гюго обещал за вами присматривать, то все должно быть хорошо, – сказала мне Пульче.

Но я так волновалась, что у меня поднялась высокая температура. Тетя Динучча проводила меня вниз и, сделав на лоб холодный компресс, уложила в постель.

Когда мама увидела, что термометр показывает тридцать девять, она всполошилась и хотела отложить отъезд.

– Этого еще не хватало! – бросил на меня неприязненный взгляд Кукарикарди. Он уже успел подняться наверх за последними чемоданами. – Она специально это устроила. Не знает, что еще выдумать, чтобы испортить нам праздник.

Но маму это не убедило.

– Мне как-то неспокойно, Риккардо. Посмотри, какое у нее красное и воспаленное лицо. Нарочно так не бывает. Подождем хотя бы, пока спадет температура.

Но Кукарикарди уже начал терять терпение.

– Эвелина, перестань изображать из себя клушу, – сказал он. – Ты же знаешь, что я этого не выношу. Закрывай чемодан и пошли. Хочешь, чтобы мы опоздали на самолет? Чтобы начали медовый месяц с ссоры?

Потом уже Коломба узнала, что агент Риккардо Риккарди продал эксклюзивные права на фотографии и видеозаписи его свадьбы и свадебного путешествия каналу «Амика» и журналу