Вор весны (ЛП) - Макдональд Кетрин

— Хотел бы я сделать больше, чтобы защитить тебя.

Я сглатываю.

— Это я тоже знаю.

— Если в какой-то момент ты поменяешь свое мнение о том, чтобы стать очарованной…

— Я приду к тебе. Осторожно. Тихо. Я знаю.

Он делает глубокий, прерывистый вдох.

— Ты всегда так нервничаешь? — спрашиваю я его.

— Нет.

Я наклоняюсь и целую его в щеку.

— Для чего это было?

— Ты беспокоишься обо мне. Это мило. И мне жаль, что я упрямлюсь и не позволяю тебе очаровать меня.

— Не сожалей об этом, — говорит он. — Даже будь ты зачарована, я все равно бы о тебе беспокоился. По крайней мере, не зачарованной у тебя есть шанс защититься.

— Какое это имеет значение, если я ничего из этого не запомню?

— Я запомню, — шепчет Аид. — Я запомню все, что с тобой произойдет, — он заводит выбившийся локон мне за ухо и на секунду приближается на несколько дюймов, прежде чем метнуться прочь, словно ошпаренный кот. Он врезается в комод, посылая шквал бумажных творений на пол. — Ах, нет…

Он наклоняется, чтобы поднять их, и я спешу ему на помощь. Это цветы, розы, тюльпаны и нарциссы, похожие на те, что я сделала, впервые приехав сюда.

— Что это?

— Я, э-э, пытался сделать тебе букет, — он чешет затылок. — Это глупо. Знаю. Я в любое время могу призвать для тебя свежие…

Он мог бы, и они были бы идеальны, и я бы полюбила их, но эти я люблю больше. Я вижу линии там, где они были порваны и сложены, недостатки в погоне за совершенством, выброшенные в мусорное ведро неудачи. Тот самый парень, каждый день этой недели возвращавшийся изможденным, нашел время сделать их для меня.

Я кладу свою руку поверх его, пока он суетится, собирая их.

— Они идеальны, — выдыхаю я. — Спасибо.

Он сглатывает.

— Можешь не благодарить меня после сегодняшнего вечера. Возможно, после этого вечера я тебе даже нравиться не буду.

— Ты мне нравишься? — я хватаюсь за грудь. — Уверен?

Он нервно заикается, и хотя мне, вероятно, следовало бы заверить его, что он мне действительно нравится, по крайней мере, немного, я этого не делаю. Я помогаю ему собирать бумажные цветы.

— Я не стану ненавидеть тебя за то, что говорят или делают другие, — говорю я ему вместо этого. — Обещаю.

Он берет мою руку в свои.

— Я искренне надеюсь, что никогда не заставлю тебя возненавидеть меня.

Мы возвращаемся в тронный зал. Аид устраивается на троне, продолжая беспокойно постукивать по подлокотнику пальцами в перстнях. Псы устраиваются рядом с ним, растянувшись на ступеньках.

— Ты, ах, ты должна быть по другую от меня сторону, — говорит Аид. — Присаживайся. Тебе не нужно… тебе больше ничего не нужно делать. Нет, если только…

— Ты хочешь сказать, что мне не нужно цепляться как преданному животному за твою ногу?

Он сглатывает.

— Безусловно.

Я опускаюсь на землю и переплетаю свои пальцы с его, крепко сжимая их.

— Только пока здесь никого нет, — уверяю я его. — Я отпущу, как только они начнут прибывать.

Он сжимает мою руку.

— А что, если я не хочу, чтобы ты меня вообще отпускала?

— Это будет ужасно неудобно для нас обоих.

— Я справлюсь.

В коридоре раздается грохот, и я отдергиваю руку.

16. Солнцестояние

Низкорослый, худощавый мужчина с большой копной голубых волос входит в комнату в сопровождении группы пикси, нимф и нескольких других симпатичных маленьких создания, которых я не могу назвать. На нем накрахмаленный белый костюм, отделанный золотом, а сбоку на голове выбриты крылья.

— Лорд Гермес, — объявляет Ирма.

Он кланяется Аиду, который кивает в знак уважения.

— Как всегда вовремя.

— Это моя особенность, — говорит Лорд Гермес. — Счастливого Солнцестояния, Мой Лорд.

— Пожалуйста, веселитесь.

Гермес и его свита подходят к банкетному столу. Пикси быстро начинают сервировать стол с вином, расставляя башни бокалов на серебряных подносах, чтобы подать другим более выдающимся гостям, когда те прибудут. Они хихикают и болтают, поднимаясь с пола, их крылья подрагивают от нервной энергии.

К дверям подходит еще одна группа, возглавляемая высоким широкоплечим мужчиной с солнечно-желтыми волосами. Его кожа, кажется, светится.

— Лорд Аполлон, — объявляет Ирма.

— Аид! — Аполлон вскакивает по ступенькам к трону, не обращая внимания на три рычащие головы, и сжимает руку Аида. — Как я рад снова тебя видеть, старина. И твою прекрасную леди! — он подходит, чтобы поцеловать мне руку, и я стараюсь не выказывать вообще никаких эмоций. Не ожидала, что кто-нибудь ко мне обратится.

— Лорд Аполлон, — говорит Аид, его лицо дергается. — Ты прибыл.

Аполлон разразился смехом.

— Ты, знаешь ли, можешь просто сказать, что тебе это приятно.

— Если бы.

Это заставляет его лишь еще больше рассмеяться.

— Такой же серьезный, как и всегда. Ничего, я повеселюсь где-нибудь еще. Слышал твои вина просто фантастические.

Он весело подмигивает мне и отступает с помоста.

— Он кажется дружелюбным, — говорю я, когда он оказывается вне зоны слышимости.

— Никогда не доверяй дружелюбию, — говорит Аид сквозь стиснутые зубы.

— Я дружелюбна. Ты доверяешь мне. И я лгунья.

Аид фыркает.

— Ты можешь лгать, Сефи, но ты не лгунья. Все остальные здесь могут не говорить ничего, кроме правды, и все равно каким-то образом умудряются лгать почти каждым своим словом.

— Ты не лжешь.

— Я худший из всех них.

Прежде, чем я успеваю спросить, что он имеет в виду, появляется темноволосая женщина с серебряным луком, который я помню по Самайну, с группой охотников. Леди Артемида. Она коротко кивает Аиду и ничего не говорит.