Святые в истории. Жития святых в новом формате. IV–VII века - Ольга Клюкина

Как обычно, в Тагасту отправились небольшой группой – с Августином были его мать, сын, брат Навигий, друзья Алипий и Эводий. Прибыли в приморский город Остию, где несколько дней дожидались корабля. И здесь Августину выпало пережить минуты высшего духовного озарения, которые будут освещать всю его дальнейшую жизнь.

Это случилось на склоне дня, когда они остались наедине с матерью и вдвоем стояли возле окна, любуясь закатом. Разговор зашел о будущей вечной жизни святых, и они с упоением говорили об этом, «и дошли до самого неба, откуда светят на землю солнце, луна и звезды», придя к выводу, что самым непостижимым творением Бога является бессмертная человеческая душа. «Для нее нет „была" и „будет", а только одно „есть", ибо она вечна, вечность же не знает „было" и „будет". И пока мы говорили о ней и жаждали ее, мы чуть прикоснулись к ней всем трепетом нашего сердца», – говорит блаженный Августин о мгновениях, когда, словно выйдя из своей души, они услышали голос Бога.

Такие минуты невозможно описать, да он и не пытался этого делать, и только спрашивал себя десять лет спустя: «Если вечная жизнь такова, какой была эта минута постижения, о которой мы вздыхали, то разве это не то, о чем сказано: „Войди в радость господина Твоего"? Когда это будет? Не тогда ли, когда „все воскреснем, но не все изменимся"»?

«Было только одно, почему я хотела еще задержаться в этой жизни: раньше, чем умереть, увидеть тебя православным христианином. Господь одарил меня полнее: дал увидеть тебя Его рабом, презревшим земное счастье. Что мне здесь делать?» – сказала Моника Августину во время того прощального разговора на закате.

А через несколько дней Моника заболела и скончалась в возрасте пятидесяти шести лет.

Раскопки баптистерия Сан-Джованни алле Фонти, Милан, Италия. Кон. IV в.

Предположительное место крещения св. Августина.

Перед смертью она велела сыновьям не беспокоиться о месте ее погребения, так как ей совершенно не важно, где будет лежать ее тело, и просила только об одном: «Поминайте меня у алтаря Господня, где бы вы ни оказались».

В 1945 году могильная плита святой Моники была обнаружена возле церкви Сан-Ауреа, расположенной там, где дорога из Остии сворачивает на Рим.

Почти весь 388 год Августину пришлось провести в Риме, так как с ноября и до весны морской путь в Африку был закрыт: военачальник Максим поднял восстание против императора и римский порт в Остии был блокирован. В августе Августин наконец-то сел на корабль, отплывавший в Карфаген.

Он снова поселился в том же городе, где появился на свет тридцать три года назад, в Тагасте. Но теперь его не волнуют ни карьера, ни женитьба, ни какие-либо материальные планы – наконец-то он чувствует себя по-настоящему свободным.

Августин старается и своим бывшим друзьям-манихеям открыть глаза на истину – он пишет обличительные сочинения «О нравах Вселенской Церкви» и «О нравах манихеев», много выступает на эту тему.

«С какой резкой и острой болью возмущался я манихеями и опять-таки жалел их…» («Исповедь»)

Написанное несколько позже сочинение «О двух душах против манихеев» он оправит своим друзьям, которые знали его еще манихеем.

«Всем помогать ты не можешь – помогай тем из них, кто находится ближе к тебе по времени и обстоятельствам», – изложит он в одном из трактатов свой жизненный принцип («Об обучении оглашаемых»).

Как-то Августин отправился по делам в город Гиппон. Во время воскресной службы христиане местной общины и престарелый епископ Валерий, который с трудом мог проповедовать на латыни, стали умолять Августина принять священство и остаться в их городе. К тому времени в Гиппоне было шесть христианских церквей.

В это время кружок его родных и близких по образу жизни все больше напоминал монастырь, но Августин не стремился стать священником и даже избегал «попасть в плен» к общине. И все-таки епископ Валерий сумел его уговорить, возможно, и тем, что выделил в Гиппоне землю под монастырь.

В 391 году Августин был рукоположен во пресвитера. Этот год во многом стал в его жизни переломным. В начале года умер один из его самых близких друзей, «пылкий искатель истины» Небридий. А вскоре ушел из жизни восемнадцатилетний сын Адеодат.

У блаженного Августина есть трактат «Об учителе», где пытливым собеседником выступает его сын, который «превосходил умом многих важных и ученых мужей». В 394 году Алипий станет епископом Тагасты.

Перед тем как приступить к обязанностям пресвитера, Августин попросил у епископа Валерия время, чтобы за несколько месяцев внимательно изучить Священное Писание. Он уже несколько раз делал такие попытки, но…

«Моя кичливость не мирилась с его простотой, мое остроумие не проникало в его сердцевину. Оно обладает как раз свойством раскрываться по мере того, как растет ребенок-читатель, но я презирал ребяческое состояние и, надутый спесью, казался себе взрослым» («Исповедь»).

В Риме в Латеранской базилике сохранилась фреска середины VI века с наиболее ранним изображением блаженного Августина. На ней он молод, но выглядит сосредоточенным и изможденным, его лысую голову еще не прикрывает головной убор епископа. В левой руке Августин сжимает пергаментные свитки, которые символизируют античную философию, а правой рукой показывает на огромную раскрытую книгу – Священное Писание, приглашая всех нас ее прочесть.

Став священником, Августин продолжает писать трактаты и много выступает устно. При нем стали очень популярны публичные диспуты – с манихеями, донатистами, язычниками. Народ шел на них с такой же охотой, как на суды и театральные представления.

У блаженного Августина есть сочинение «О восьмидесяти трех различных вопросах в одной книге», где он попытался собрать самые основные вопросы, на которые ему то и дело приходилось отвечать во время устных выступлений.

Его авторитет в церковном мире был так велик, что когда в 393 году африканские епископы съехались на Поместный собор в Гиппоне, пресвитер Августин излагал перед ними содержание христианского вероучения.

Монастырь в Гиппоне стал чем-то вроде духовной семинарии для всей Северной Африки.

«Но мы утверждаем, что апостол не следовал правилам красноречия, а, напротив, красноречие следовало за его мудростью», – писал он об апостоле Павле, но как будто немного и о себе самом («Об обучении оглашаемых»).

Многие города желали бы видеть Августина своим епископом, и епископ Валерий, готовя себе преемника, какое-то время был вынужден прятать его от всех в своей усадьбе. Более того, Валерий добился, чтобы еще при его жизни Августин был рукоположен в епископа и стал его викарием – беспрецедентный для того времени случай.