Творения, том 12, книга 1 - Иоанн Златоуст

2. Здесь открывается безначальность и безконечность (Сына). Как мы не знаем ни начала дней, ни конца жизни (Мелхиседека), потому что не написано, так мы не знаем этого и касательно Иисуса, но не потому, что не написано, а потому, что у Него действительно этого нет. Первый есть прообраз, и потому о нём только не написано; а последний есть истина, и потому у Него действительно этого нет. Как по отношению к именам у первого только название: "царь правды" и "мира", а у последнего самое дело, так и здесь к первому относятся только названия, а к последнему самое дело. Как же (о Сыне говорится, что) Он имеет начало? И здесь Сын называется безначальным не в том смысле, будто Он не имеет виновника, - это невозможно: Он имеет Отца: иначе как Он был бы Сыном? - но в том, что Он не имеет ни начала, ни конца своего бытия. "Уподобляясь Сыну Божию". В чем это подобие? В том, что мы не знаем ни начала, ни конца как того, так и другого; но первого потому, что не написано, а второго потому, что он не имеет их. Вот в чем сходство. Если бы у них было сходство во всем, то они не были бы один прообразом, а другой истиной, но были бы оба прообразами. То же самое можно видеть и в картинах; и в них есть некоторое сходство, есть и несходство (с оригиналом); в простом очертании есть некоторое сходство по виду, а когда бывают наложены краски, тогда ясно открывается различие; есть сходство и несходство. "Видите", - говорит (апостол), - "как велик тот, которому и Авраам патриарх дал десятину из лучших добыч своих" (Евр.7:4). Доселе он раскрывал прообраз; теперь с уверенностью представляет (Христа) превосходнейшим всего, что было истинного у иудеев. Если таков прообраз Христов, если он столько выше не только священников, но и самого праотца священников, то что сказать об Истине? Видишь ли, с какою силою доказывает Его превосходство? "Видите", - говорит, - "как велик тот, которому и Авраам патриарх дал десятину из лучших избранных[1] своих". Избранными называется добыча. Нельзя сказать, что дал её, как участнику в войне, потому что говорится: "встретил Авраама и благословил его, возвращающегося после поражения царей"; очевидно, что он оставался дома, и что (Авраам) дал ему начатки приобретенного им самим. "Получающие священство из сынов Левииных имеют заповедь - брать по закону десятину с народа, то есть со своих братьев, хотя и сии произошли от чресл Авраамовых" (Евр.7:5). Таково, говорит, преимущество священства, что люди, - равночестные по происхождению и имеющие одного и того же прародителя, делаются гораздо выше других; потому и получают от них десятины. Если же найдется кто-нибудь такой, кто возьмёт с них самих десятину, то не станут ли они на ряду с мирянами, а он на ряду с священниками? При том (Мелхиседек) не был равен им и по происхождению, но происходил из другого рода; следовательно (Авраам) не дал бы иноплеменнику десятины, если бы не видел в нём высокой чести. Увы, что случилось! Здесь (апостол) выразил более, нежели в послании к Римлянам, когда он рассуждал о вере. Там он говорит, что Авраам есть праотец и нашего и иудейского состояния; а здесь говорит о нём совершенно не то, и доказывает, что необрезанный гораздо выше его. Чем же он доказывает? Тем, что сам Левий дал десятину? "Авраам", - говорит он, - "дал". Как же, скажете, это относится к нам? К вам особенно и относится, потому что вы, конечно, не станете доказывать, что левиты выше Авраама. "Не происходящий от рода их, получил десятину от Авраама". И не просто сказал это, но еще присовокупил: "и благословил имевшего обетования" (Евр.7:6). Так как это всегда считалось у иудеев важным, то он доказывает превосходство одного пред другим и применительно к общему суждению всех: "Без всякого же прекословия меньший благословляется большим" (Евр.7:7), т.е. всякий знает, что меньший благословляется большим. Следовательно, прообраз Христов был выше и этого, кто имел обетования. "И здесь десятины берут человеки смертные, а там - имеющий о себе свидетельство, что он живет" (Евр.7:8). А чтобы не сказали: для чего ты обращаешься к давним временам? - какое отношение к нашим священникам того, что Авраам дал десятину? - скажи о том, что касается нас, - для этого (апостол) продолжает: "И, так сказать". Прекрасно выражается не высказывая мысли своей ясно, чтобы не поразить слушателей. "Сам Левий, принимающий десятины, в [лице] Авраама дал десятину" (Евр.7:9). Каким образом? "Ибо он был еще в чреслах отца, когда Мелхиседек встретил его" (Евр.7:10), т.е. в нём был Левий и, еще не родившись, через него дал десятину. И смотри, не сказал: левиты, но Левий, с намерением - через это ещё более доказать превосходство. Видишь ли, какое различие между Авраамом и Мелхиседеком - прообразом нашего первосвященника? Здесь видно преимущество по власти, а не по необходимости. Тот дал десятину, что следует священнику; а этот благословил, что свойственно высшему. Это преимущество переходит и на потомков. Удивительно победоносно (апостол) опроверг всё иудейское; потому он и сказал прежде: "вы сделались неспособны слушать" (Евр. 5:11), что хотел предложить эти истины, -чтобы они не отвратили слуха. Такова мудрость Павлова: он наперед предуготовляет, а потом уже приступает к тому, что намерен говорить. Род человеческий не скоро убеждается и требует многих попечений, даже больше, нежели растения. Там свойство тел и земли, которое уступает рукам земледельцев; а здесь свободная воля, которая допускает частые перемены и избирает то одно, то другое, потому что удобопреклонна ко злу.

3. Потому нам нужно постоянно смотреть за собою, чтобы не задремать: "Не даст Он", - говорит (Псалмопевец), - "поколебаться ноге твоей", и еще: "не дремлет и не спит хранящий Израиля", (Пс. 120:3,4). Не сказал: не смущайся, но: "Не даст"; следовательно, давать зависит от нас, а не от кого-нибудь другого; если мы захотим стоять прямо и неподвижно, то не придём в смятение; это именно он выразил приведенными словами. Что же? Неужели ничто (не зависит) от Бога? Все от Бога, но не так, чтобы нарушалась и наша свобода. Если все от Бога, то за что же, скажешь, обвинять нас? Но для того я и прибавил: не так, чтобы нарушалась наша свобода. Всё здесь зависит и от нас, и от Него; нам следует наперёд избирать доброе, а когда мы изберём, тогда и Он оказывает своё содействие.

Он не предупреждает нашего желания, чтобы не нарушилась наша свобода; когда же мы изберём, тогда Он подаёт нам великую помощь. Почему же, если это зависит и от нас, Павел говорит: "Итак [помилование зависит] не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего" (Рим. 9:16)? Во-первых, он приводит это не как собственную мысль, но как следствие из предыдущего и прежде раскрытого предмета - после того как сказал: "написано: …кого миловать, помилую; кого жалеть, пожалею" (Рим. 9:13, 15), он прибавил - "[помилование зависит] не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего". Будешь ли еще после этого говорить: за что же обвинять? Во-вторых, и то можно сказать, что кому принадлежит большая часть, тому он и приписывает всё; наше дело предъизбрать и восхотеть, а дело Божие - привести в исполнение и довершить. Так как большая часть принадлежит Богу, то (апостол) и приписывает все Ему, выражаясь по обычаю человеческому. И мы ведь так делаем, например, видим дом хорошо выстроенный и говорим: это все - дело архитектора, хотя не все принадлежит ему, но также и работникам, и господину, доставлявшему материал, и многим другим; но так как большая часть дела зависала от него то мы и говорим, что всё это - его дело. Точно, так и здесь. Подобным образом о народе, где его много, мы говорим: там все; а где немного, то говорим: нет никого. Так и Павел здесь говорит: "не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего". Этими словами он преподает два весьма важных урока: первый, чтобы не превозноситься добрыми делами, которые мы совершаем; второй, чтобы, совершая добрые дела, приписывать исполнение их Богу. Сколько бы, говорит, ты ни трудился, сколько бы ни старался, - не считай доброго дела своим, потому что если бы ты не получил помощи свыше, то все было бы напрасно. Если ты будешь иметь успех в своих трудах, то, очевидно, при, помощи свыше, впрочем когда и сам ты трудишься, когда обнаруживаешь желание. Не то он оказал, будто мы трудимся напрасно, но то, что мы напрасно трудимся в таком, случае, если всё считаем своим, если не приписываем большей части Богу. Бог благоволил не всё оставить Себе, чтобы не показалось, будто Он увенчивает нас напрасно, и не всё предоставил нам, чтобы мы не впали в гордость. Если, и совершая меньшую часть, мы так много превозносимся, то что было бы, если бы мы были виновниками всего? Многое сделал Бог для истребления в нас гордости. "И рука Его еще будет простерта", - говорит (пророк) (Ис. 5:25). Скольким страстям Он попустил овладевать нами, чтобы уничтожить нашу надменность? Сколькими окружил нас зверями? Подлинно, когда кто-нибудь говорит: что это? для чего это? - тогда говорит вопреки воле Божий. (Бог) поставил тебя среди таких ужасов, и ты не смиренномудрствуешь; но если получишь в чем-нибудь хотя малый успех, тотчас возносишься надменностью до самого неба.