Творения, том 12, книга 1 - Иоанн Златоуст

3. Итак, нужно быть лучшими и для тех, у кого Он первосвященником; насколько велико различие между Аароном и Христом, настолько же велико различие должно быть, между нами и иудеями. Смотри, мы имеем горе жертвенного агнца, горе первосвященника, горе жертву. Потому мы должны приносить такие жертвы, которые могли бы быть возложены на таком жертвеннике, - не овец и волов, не кровь и тук. Все это прекратилось, а вместо того введено словесное служение. Что такое словесное служение? Душевное, духовное, - "Бог", - говорится (в Писании), - "есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине" (Иоан. 4:24),—такое, для которого ненужно ни тела, ни орудий, ни мест; таковы: кротость, целомудрие, ми-лосердие, незлобие, долготерпение, смиренномудрие. Такие жертвы еще в ветхом завете издавна предуказаны. "Приносите" Богу, - говорит Давид, - "жертвы правды" (Пс. 4:6); и еще: "Тебе принесу жертву хвалы" (Пс. 115:8); и еще: "Кто приносит в жертву хвалу, тот чтит Меня" (Пс. 49:23); и еще: "Жертва Богу - дух сокрушенный" (Пс. 50:19); и еще: "чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим" (Мих. 6:8)? "Жертвы и приношения Ты не восхотел; Ты открыл мне уши; всесожжения и жертвы за грех Ты не потребовал. Тогда я сказал: вот, иду; в свитке книжном написано о мне: я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце " (Пс. 39:7-9); и еще: "Для чего Мне ладан, который идет из Савы" (Иер. 6:20); и другой (пророк): "Удали от Меня шум песней твоих, ибо звуков гуслей твоих Я не буду слушать" (Амос. 5:23); но, вместо того, "Я милости хочу, а не жертвы" (Осия 6:6). .

Видишь, какими жертвами нужно благоугождать Богу? Видишь, что те жертвы давно уже прекратились, а эти введены вместо них? Их мы и будем приносить. Те - жертвы людей богатых и достаточных, а эти - жертвы добродетели; те - внешние, а эти -внутренние; те может приносить всякий, а эти - немногие. Насколько человек лучше овцы, настолько эта жертва (выше) той, потому что здесь ты приносишь в жертву свою душу. Есть и еще жертвы, поистине—всесожжения; это - тела святых мучеников; у них святы и душа и тело; они исполнены великого благоухания. И ты, если захочешь, можешь приносить такую жертву. Каким образом, когда ты не можешь предавать тела своего на сожжете? Ты можешь (предавать себя) другому огню, например, огню произвольной нищеты, огню скорби. Когда кто-нибудь, имя возможность жить роскошно и великолепно, умерщвляет себя жизнью подвижническою и прискорбною, то не есть ли это - всесожжение? Умертви тело свое и распни его, и ты также получишь венец мученичества. Что там совершает меч, то здесь пусть совершает усердие. Пусть не воспламеняется и не овладевает (тобою) сребролюбие, но пусть дожигается и истребляется эта безумная страсть духовным огнём, пусть отсекается мечём Духа. Это - добрая жертва, для которой не нужен священник, но только сам приносящий её, - жертва прекрасная, которая совершается на земле, но тотчас же принимается на небе. Не дивимся ли мы, как в древности сошёл огонь и истребил все (3 Цар. 18:38)? Может и ныне сходить, огонь, гораздо более чудный, и истреблять все предлагаемое, или лучше, не истреблять, но возносить на небо, - так как он не в пепел превращает дары, но приносить Богу.

Таковы были приношения Корнилия: "молитва твоя", сказано (ему), "и милостыни твои воспомянулись пред Богом" (Деян. 10:11). Вот прекрасное сочетание! Тогда и мы бываем услышаны, когда сами слышим приходящих к нам нищих. "Кто затыкает", - говорится (в Писании), - "ухо свое от вопля бедного", молитвы того не послушает Бог (Притч, 21:13); "Блажен, кто помышляет о бедном! В день бедствия избавит его Господь" (Пс. 40:2). Это не иной какой-нибудь день, но тот день, который будет тяжким для грешников. Что значит: "помышляет"? Понимающий, что такое нищий, вникающий в его бедствие, - ведь кто постигнет его бедствие, тот, конечно, тотчас окажет ему милость. Когда ты увидишь нищего, то не отворачивайся от него, но тотчас подумай, каков быль бы ты сам, если бы был на его месте, чего хотел бы ты получить от всех? "Помышляет", - говорит. Представь, что и он свободен так же, как ты, имеет одинаковую с тобою благородную природу, и все у него общее с тобою; и между тем его, который несколько не хуже тебя, ты часто не равняешь даже с своими собаками; эти вполне насыщаются хлебом, а тот нередко засыпает голодным, так что свободный становится ниже твоих рабов. Но рабы, скажешь, оказывают нам услуги. Какие, объясни мне? Они тебе хорошо служат? Но если я докажу, что и он оказывает тебе услугу гораздо больше их, - что ты скажешь? Он предстанет в день суда, и избавить тебя от огня. Могут ли все рабы сделать что-нибудь подобное? Когда умерла Тавифа (Деян. 9), кто воскресил её? Рабы ли, окружавшие ее, или бедные? А ты не хочешь поставить свободного наравне даже с рабами. Вот сильная стужа; нищий лежит на помосте, одетый в рубище, умирая с холода, скрежеща зубами, и видом и одеждою возбуждая сострадание; но ты, одетый тепло и опьяневший, проходишь мимо (не обращая на него внимания), Как же ты желаешь, чтобы Бог избавил тебя, когда находишься в несчастии? Ты часто говоришь: если бы я был в таком положении, что кто-нибудь много согрешил бы против меня, то я простил бы его, - Бог ли не простит мне? Не говори этого; сам ты презираешь того, который даже ни в чём не согрешил против тебя, и которому ты мог бы помочь. Если же ты презираешь такого (человека), то как Бог простить тебе грехи твои против Него? Не заслуживает ли это геенны? И вот что странно: нередко тело мертвое, безжизненное, уже не чувствующее почестей, ты прикрываешь множеством разнообразных позолоченных одежд; а тело страждущее, болезненное, мучимое и изнуряемое голодом и холодом, ты презираешь; более угождаешь тщеславию, нежели страху Божию. И, о, если бы только это! Но тотчас (начинаются еще) укоризны на подходящего (бедняка). Почему, говоришь ты, он не работает? Зачем ест хлеб, не трудясь? Но ты сам, скажи мне, своими ли трудами приобрёл то, что имеешь? Не отцовское ли получил наследство? А если бы ты и трудился, то неужели поэтому ты можешь укорять другого? Разве ты не слышал слов Павла: "Вы же, братия, не унывайте, делая добро''? И это говорит после того, как сказал: "если кто не хочет трудиться, тот и не ешь" (2 Фес. 3:13, 10). Но он, говоришь ты, обманщик.

4. Что говоришь ты, человек? Из-за одного хлеба и одежды ты называешь его обманщиком? Но он тотчас продаст ее, говоришь ты. А ты сам хорошо ли распоряжаешься всем своим имуществом? Как, неужели все нищие сделались такими от праздности? Неужели никто от кораблекрушений, никто от судилищ, никто от воров, никто от несчастий, никто от болезней, никто от каких-нибудь других обстоятельств? Между тем мы, слыша бедного, жалующегося на подобные несчастья, взывающего громким голосом, устремляющего взоры на небо, с открытою головою, с распущенными волосами, одетого в рубище, тотчас называем его обманщиком, плутом, лицемером. Не стыдно ли тебе? Кого ты называешь обманщиком? Если не хочешь ничего дать, то, по крайней мере, не поноси человека. Но, говоришь ты, он имеет средства и притворяется. Это служить к осуждение тебя, а не его; он знает, что имеет дело с людьми жестокосердыми, скорее со зверями, нежели с людьми, и что, сколько бы он ни произносил жалобных слов, никого не тронет, а потому и принужден принимать нa себя вид еще более жалкий, чтобы преклонить твою душу. Когда мы увидим, что кто-нибудь подходить к нам в опрятной одежде, то говорим: он обманщик, он подходить в таком виде, чтобы показать, что он из благородных; а когда увидим кого-нибудь в противоположного свойства одежде, то укоряем и его. Что же им делать? О, жестокость! О, безчувственность! Для чего, говоришь ты, они обнажают изувеченные члены? Для, тебя. Если бы мы были сострадательны, то им ненужно было бы прибегать к таким средствам; если бы они могли трогать с первого взгляда, то не ухищрялись бы подобным образом. Какой несчастный захотел бы так вопить, принимать на себя отвратительный вид, вместе с обнаженною женою рыдать пред всеми, вмести с детьми посыпать себя пеплом? Что может быть хуже такой крайности? Но и за это мы не только не оказываем им сострадания, а еще осуждаем их. Как же после того мы можем негодовать, что Бог не внемлет нашим молитвам? Как можем роптать, что Он не удовлетворяет нашим прошениям? Не страшно ли это, возлюбленные? Но, говоришь ты, я часто подавал. А ты разве не каждый день принимаешь пищу? Разве ты отталкиваешь детей, хотя они и часто просят тебя? О, безстыдство! Ты называешь нищего безстыдным. Сам, похищая чужое, ты не считаешь себя безстыдным; а просящий хлеба безстыден? Ужели ты не знаешь, как сильна потребность желудка? Не делаешь ли ты все для него? Не оставляешь ли ты для него духовных предметов? Тебе обещано небо и царствие небесное; а ты, покоряясь насилию его (желудка), не переносишь ли все и не пренебрегаешь тем (обещанным)? Вот истинное безстыдство! Не видишь ли ты увечных старцев? Но, - о, злословие! - этот, говорите вы, дает в долг по стольку-то золотых, а тот по стольку-то, и между тем выпрашивают (милостыни). Вы рассказываете басни и сказки малых детей, которые они всегда слышат от своих нянек; я не думаю, не верю, не может быть. Такой-то дает деньги в рост, а сам при своем достатке просит милостыни? Для чего же, скажи мне? Что может быть постыднее прошения милостыни? Лучше умереть, нежели просить. Но доколе мы будем жестокосердыми? Как, неужели все они дают деньги в рост? Неужели все обманщики? Неужели нет ни одного действительно нищего? Есть, говоришь ты, и много. Почему же ты не оказываешь помощи им, если ты точно знаешь жизнь их? Нет, это -предлог и отговорка. "Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся" (Mат. "5:42; Лук. 6:30); "да не будет рука твоя распростертою к принятию и сжатою при отдании" (Сир. 5:35). Мы не поставлены быть судьями жизни других; иначе мы никому не подадим милостыни. Когда ты молишься Богу, то не говоришь ли: "грехов юности моей и преступлений моих не вспоминай" (Пс. 24:7)? Так и о нищем, хотя бы он был великий грешник, думай то же и не поминай грехов его. Ныне время человеколюбия, а не строгого суда, - милости, а не осуждения. Он хочет есть: если желаешь, дай ему; если же не желаешь, откажи, не исследуя, почему он беден и несчастен. Для чего ты и сам не подаешь ему, и желающих подать отклоняешь? Ведь когда кто-нибудь услышит от тебя, что этот (нищий) - обманщик, а тот - лицемер, ростовщик, то не подаст ни тому, ни другому, подумав, что они все таковы. Известно, как легко мы верим худому, и как нелегко - хорошему. Мы должны быть не просто милосерды, но как "Отец" наш "Небесный" (Mат. 5:48). Он питает и блудников, и прелюбодеев, и обманщиков, и вообще всякого рода злодеев. В настоящем мире необходимо быть и такого рода многим; Он же всех одевает, и никто никогда не умирал с голоду, разве только по собственной воле.