Секреты (ЛП) - Ромиг Алеата

Я снова уставилась в пол, моя грудь все еще прижималась к бедрам, и я возобновила ритм дыхания.

Отпустив мою руку, он нежно погладил меня по волосам, а вертолет поднимался все выше и выше. С каждой минутой я успокаивалась. Он прав. Может, именно меньший размер создавал иллюзию парения или белый шум вращающихся лопастей. Я не была уверена, но, в конце концов, села.

Небо было усыпано звездами, такими же красивыми, как в горах Колорадо. Луна была едва заметной полоской света, ее почти полное отсутствие было одной из причин густой темноты.

— Ты чувствуешь себя лучше? — спросил он.

— Думаю, я справлюсь и не заболею.

Его глубокий смешок донесся через беспроводные наушники, когда он снова потянулся к моей руке.

На этот раз я потянулась в ответ, позволяя нашим пальцам переплестись. Связь была обнадеживающей, давая мне тепло во всем и успокаивая мой ранее быстрый пульс, пока мы плыли в ночном воздухе.

— Сколько еще? — спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Около двадцати минут, — ответил Стерлинг.

Я слышала голос пилота еще до того, как мы взлетели, и знала голос Патрика, но все это не имело значения. За то короткое время, что я его знала, я начала привыкать к глубокому тенору Стерлинга. Я узнала бы его где угодно.

— Как он может сказать, куда мы направляемся? — спросила я.

Стерлинг снова усмехнулся, когда Патрик повернулся ко мне и улыбнулся.

— Мэтт, — сказал Стерлинг, самонадеянно обращаясь к пилоту, — Почему бы тебе не отвлечь мою невесту подробностями ПВП (Правила Визуального Полета)? Я уверен, что она найдет это захватывающим.

Когда пилот начал говорить о визуальных правилах полета, условиях освещения и инфракрасных датчиках, все, что я услышала, это мой статус при Стерлинге.

Невеста.

Прежде чем я успела подчиниться непреодолимому порыву неуверенности и снова опустить голову, он сжал мою руку. Когда я посмотрела в его сторону, он слегка покачал головой.

Мои глаза расширились, ища понимания в этом безмолвном разговоре, который мы сейчас вели.

Его губы шевелились, но он ничего не говорил. В наушниках не было слышно ни звука, кроме голоса пилота. Что бы там ни говорил Стерлинг, это сообщение было только для меня.

— Следуй за мной.

Я произнесла эти слова одними губами, заменив «мной» на «тобой», и он кивнул. Дело было не только в кивке, но и в том, что даже в зеленом оттенке обычная темнота потускнела в его взгляде, когда его губы слегка приподнялись. Я начинала понимать, что такое изменение выражения лица было редкостью, взглядом человека, которого другие редко видели. Я не была уверена, почему он поделился этим со мной, но эта вера дала мне силы сделать то, о чем он просил… и следовать за ним.

— …. облака опаснее темноты. Полетов в плотных облаках следует избегать любой ценой. Тьма — это просто отсутствие…

Пилот продолжал говорить, завладевая всеобщим вниманием и сохраняя в тайне то, что происходило между мной и Стерлингом.

Я снова подняла глаза, когда Стерлинг снова сжал мою руку.

— Нам надо поговорить.

Мне не нужно было повторять то, что произнесли его губы. Он прав. Нам нужно поговорить — о многих вещах.

Я кивнула.

Глава 20

Арания

Я не знала, чего ожидать, и даже точно не знала, где мы находимся. С человеком, у которого есть летающий особняк и, очевидно, собственный парк вертолетов, чего можно ожидать, когда он сказал, что берет тебя в свою хижину?

При первом упоминании я мысленно увидела однокомнатный бревенчатый дом, похожий на дом Ма и Па из детских книжек о том, как они росли в прерии. Тем не менее, с доказательствами, которые я испытала до сих пор, я сомневалась, что это было настолько просто. Узнав, что не только Патрик, но и Яна, Марианна и Китон присоединятся к нам, а персонал был уведомлен, стало понятно, что хижина была больше, чем одной комнатой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как раз перед тем, как вертолет начал снижаться, между Стерлингом и Патриком завязался разговор. Хотя я не обращала внимания, я остро почувствовала, когда мои наушники замолчали. Я оглянулась на Яну, зажав уши руками. Когда наши взгляды встретились, она пожала плечами. Возможно, она привыкла оставаться в стороне от происходящего. А я — нет.

Не то чтобы я могла жаловаться. Вместе со звуком ушла и способность давать обратную связь.

Вертолет продолжал снижаться в черном небе, паря над открытым пространством Земли. Вдалеке с одной стороны виднелись высокие деревья, а с другой — темнота, которая, казалось, длилась вечно. Только мерцание звезд отличало землю от неба. Когда прожектор вертолета высветил наш пункт назначения, пространство вокруг нашей посадочной площадки на мгновение осветилось. Из окон хижины, как выразился Стерлинг, лился желтый свет. Несмотря на деревенские бревенчатые наружные стены, это была не одна комната и даже не один этаж. Если его самолет был летающим особняком, то его хижина — деревянным замком.

С воздуха здание, казалось, простиралось на большое расстояние в каждом направлении, что можно было бы лучше всего описать как U-образную форму. Пилот вертолета посадил нас внутри и все же за пределами вершины U.

Когда лопасти вертолета остановились, Стерлинг повернулся в мою сторону. Щелкнув выключателем, я снова обрела слух.

— Всегда жди, пока пропеллеры полностью остановятся. Они высоко поднимаются, когда вращаются, как тогда, когда мы поднимались на борт, но когда они замедляются, то провисают под собственным весом.

Это не было похоже на совет, который нужно было подвергать сомнению.

За то время, пока лопасти останавливались, в отдалении от хижины показались три незнакомых мне человека.

Мне больше не нужно было спрашивать о времени суток. Когда я переоделась в джинсы и легкий свитер, я взяла с собой свои спортивные часы, которые теперь говорили мне, что было уже за полночь — по крайней мере, в Чикаго. Я сменила часовой пояс на центральный, когда их надевала. Теперь я не была уверена в часовом поясе. Тем не менее, эти люди ждали прибытия Стерлинга. Я не могла решить, впечатлило меня это или вызвало отвращение.

Ночной воздух прорвался сквозь мой свитер, когда двери вертолета открылись, напоминая мне, что мы не в Чикаго, как мне было обещано. Помогая мне выбраться из вертолета, Стерлинг крепко держал меня за руку, пока мы спускались по покрытому росой травянистому склону от посадочной площадки к тому, что я решила, основываясь на уличной мебели и мангалу, было задней частью хижины.

Я хотела спросить о нашем разговоре. Я хотела сделать много чего, но поскольку все из вертолета собрались вокруг нас, было что-то в выражении его лица, что не располагало к разговору. Все, что он хотел обсудить и, честно говоря, то, что хотела обсудить я, лучше обсудить наедине.

— Мистер Стерлинг, — сказал представитель комитета по встрече из трех человек. — С возвращением.

— Рита, уже поздно. Не могли бы вы показать мисс МакКри ее комнату?

— Конечно.

Это был первый признак того, что моя комната и его — не одна и та же. Это известие оказалось большим ударом, чем я ожидала.

— Стерлинг? — тихо сказала я, оглядываясь на него.

Выражение его лица оставалось стойким, но темный взгляд немного прояснился.

— Поговорим позже.

— Мисс МакКри, не могли бы вы последовать за мной? — сказала Рита.

Было что-то в окружении незнакомых людей, все они знали его, работали на него и были ему преданы, что останавливало меня от дальнейших расспросов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Прежде чем покинуть группу, я повернулась к Яне.

— Где вы остановились?

Она склонила голову к дальнему крылу.

— Там внизу полно комнат.

Она потянулась к моей руке.

— Спасибо, что позволили мне полететь.

Стерлинг и Патрик ушли, но у нас была аудитория. Я улыбнулась ей в ответ.

— Спасибо, что полетели со мной. Это было не так страшно, как я ожидала.