Секреты (ЛП) - Ромиг Алеата

Патрик ничего не ответил, но по тому, как его пальцы летали по клавиатуре, я понял, что мои приказы передаются через нашу защищенную сеть Риду и его команде. Скоро я получу ответы.

И у Патрика, и у меня на экране зазвенело объявление о входящем сообщении.

Мои глаза расширились от нового выпуска новостей, который прислал нам Рид. Это был контент в нижней части экрана: два подтвержденных трупа в четырехкомнатной квартире Блейз, Боулдер, штат Колорадо.

Стол заскрипел, когда мой кулак тяжело опустился на его поверхность.

— Это ее дом, где она жила до сегодняшнего дня. Это война. Полномасштабная война.

Выражение лица Патрика я видел и раньше, когда вокруг нас летали пули и взрывались самодельные взрывные устройства, когда мужчины и женщины, которых мы знали, были принесены в жертву ради дела, в которое нам говорили верить. Имя Спарроу не было причиной, по которой нам нужно было верить. Спарроу и все, что это значило, как то, что мы оказались здесь, летя на самолете, общаясь по сетям, которые превосходили технологии, используемые нашим собственным правительством.

Прошел слух, что МакКри нашли. Последствия этого были широко обсуждаемы, и казалось, что есть силы, готовые сделать все, чтобы остановить ее.

— Думаешь, что должен ей сказать? — спросил Патрик.

— Она еще не готова узнать все это.

Он покачал головой.

— О пожаре. Эти двое были ее соседями. Я узнаю их имена. Наши исследования показали, что она дружила с пожилой женщиной, которая жила этажом ниже.

Его пальцы продолжали печатать.

— Пауэлл… Джин Пауэлл.

— Она одна из пострадавших?

— Рид занимается этим вопросом. Информация не разглашается до тех пор, пока не будут уведомлены ближайшие родственники. Но это его не остановит. Он все равно узнает.

Я глубоко вздохнул.

— Она может так думать, но у Арании МакКри нет друзей. У Кеннеди Хокинс, может, но эта жизнь кончена. Она тоже не готова это знать.

— По одному делу за раз, — сказал Патрик. — Может, ты расскажешь ей о квартире?

Мне была ненавистна сама мысль о том, чтобы сказать Арании, что ее последнее постоянное место жительства исчезло. Я не хотел, чтобы она собирала вещи, которые у нее были. Я хотел, чтобы она полагалась только на меня. Черт, я могу купить ей все, что пожелает ее сердце.

Кольцо на моей руке потяжелело, когда я на мгновение уставился на него. Это было то же самое кольцо, которое ушибло мою щеку в детстве, то самое, которое блестело, когда мой отец проводил закулисные собрания и приказывал совершать невообразимые зверства. Это было то самое кольцо, которое было видно с трибуны, когда Аллистер Спарроу объявил о своей кандидатуре на пост мэра.

То самое, которое я надел, когда полиция сообщила, что мой отец мертв.

Я выпрямился.

Нет. Я был рад, что Арания не послушалась меня и упаковала все, что хоть что-то значило для нее. Памятные вещи дали нам корни. Ее сердце было разорвано острием большего количества тайн, чем она готова вынести. Она заслуживала того, чтобы сохранить все, что могла, в то время, когда ее жизнь казалась такой… обычной.

Потому что это время ушло навсегда.

— Выясни все, — сказал я. — Я подозреваю, что вскоре на ее телефон поступит сообщение от кого-то, кто расскажет ей о случившемся, но не о самолете — они ни за что не узнают, что это связано с ней. Когда это произойдет, я хочу иметь возможность заполнить пробелы.

Патрик встретился со мной взглядом.

— Ты все еще собираешься сделать ее достоянием общественности?

— Они должны знать, что она у меня и находится под защитой Спарроу.

— Это риск.

— Нет. Мои люди не подведут меня. Позвони своему информатору в Боулдер — женщине. Выясни, что произошло в квартире. Мы оба знаем, что огонь используется как прикрытие. Выясни, кто был в помещении до этого и как начался пожар. Я думаю, что кто-то искал ее или что-то еще.

Мне пришла в голову еще одна мысль.

— И удвоить охрану Джейсона, Луизы, Уинифред и Нельсонов.

— Даже той девушки в Бостоне, ее сестры?

— Всех до единого. Они не умрут на наших глазах, пока мы не узнаем, что им это нужно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 19

Арания

Вымывшись и приняв душ в третий раз за последние сутки, в рваных джинсах и легком свитере из моего чемодана, а также в удобных ботильонах, я была готова выйти из летающего особняка. Я не перекрасила волосы, но прежняя прическа исчезла, превратившись в низкую косу, а макияж был минимальным. Бриллианты и колье мистера Спарроу вернулись в шкатулку.

В дверь спальни постучали.

— Мисс Хокинс?

Открыв дверь, я увидела Яну. Мы почти приземлились, и мне нужно было сесть и пристегнуться ремнем безопасности. Когда я вошла в каюту, из-за круглого стола донеслись голоса, однако из-за закрытых перегородок смысл слов был неразличим. Хотя содержание было вне моей досягаемости, тон — нет. Что бы ни заставило Патрика прервать нас со Стерлингом ранее, это привело к жаркой дискуссии.

— Стер… Мистер Спарроу присоединится ко мне? — спросила я у Яны.

— Думаю, что он и Патрик завершат полет там, где они находятся. Они просили, чтобы их не беспокоили.

Я вспомнила, что Стерлинг уже обращался с той же просьбой.

Мысль о том, что я хочу, чтобы он был со мной, когда мы приземлимся, была абсурдной. После того, что случилось и что он сделал, мои мысли были в раздрае.

Я ненавидела его, но меня влекло к нему. Я ненавидела его высокомерное отношение и высокомерные заявления, но в то же время жаждала его сильных и властных манер. Мои чувства и опасения не ограничивались им; я также презирала себя. Я злилась за то, что позволила себе такую близость, но все же мое тело жаждало его прикосновений.

Я не знала его, и все же я позволила ему это, и более того, я хотела большего.

Образ того, как он ласкает себя, постоянно крутился у меня в голове. Он проигрывался у меня перед глазами, когда я одной рукой крепко держалась за стойку в душе, а другой пыталась довести до конца то, что он оставил незаконченным. Я была уверена, что это не так потрясающе, как мог бы сделать Стерлинг; тем не менее, к тому времени, когда я ступила под горячую воду и увидела, как он находит удовлетворение, у меня не было выбора.

С каждым повторением этой сцены становилось все труднее презирать человека или даже его действие. В конце концов, я провела черту на песке, объявив наказание вместо секса.

Справедливо ли сердиться, что он послушался?

Можно ли было затаить ярость, когда он был так чертовски красив, его лицо было полно эмоций, когда большая рука двигалась по натянутой коже, а его член блестел, вены оживали?

«Перестань, Кеннеди», — сказала я себе — скорее всего, неслышно. Я ни в чем не была уверена.

Этот человек был олицетворением опасности. Очевидно, его богатство и власть были не только недвижимостью. Что же он сказал? В интернете можно было найти только ту информацию, которую он хотел показать.

Его притязания на то, чтобы владеть мной, или обладать мной были смехотворны. Он угрожал всем и каждому, кого я любила. Не было ничего неприемлемого в том, чтобы считать его привлекательным. Тем не менее, найти его привлекательным и добровольно подчиниться ему — это две разные вещи. Прежде всего, я не могла подчиниться его возбуждающему контролю без доверия, и до сих пор он не давал мне никаких оснований полагать, что ему можно доверять.

Или давал?

Было ли то, что произошло в спальне, поводом доверять ему?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он сделал так, как я требовала.

Вопросы, ответы и внутренний монолог не прекращались с тех пор, как я вошла в душ. Как бы ни были рассеяны мои чувства, все сводилось к одному: Спарроу — это имя, о котором предупреждала меня мама.

Самолет накренился и замер, создав неприятное ощущение замедления в воздухе. Независимо от того, летела ли я на этом сумасшедшем частном самолете или коммерческом, всегда казалось, что двигатели останавливаются при снижении. Вцепившись в подлокотники кресла, я надеялась, что это не так.