Коннектом. Как мозг делает нас тем, что мы есть - Себастьян Сеунг

Для ясности приведем следующую аналогию. Допустим, вы страдаете от депрессии из-за того, что ваш брак трещит по швам. Вы обращаетесь к старомодному психоаналитику, и он сообщает вам, что ваши проблемы коренятся в скверных отношениях, которые были у вас в детстве с вашей матерью. Может, и так, но каким образом это откровение поможет вам по-настоящему решить вашу проблему? Теперь, когда вы уже выросли, да и ваша родительница стала намного старше, замена ее на приемную мать ситуацию не спасет.

Говорить, что психические расстройства вызваны дефектами генов, – то же самое, что винить во всем родителей: когда-то это было весьма распространенное объяснение недугов и поведенческих отклонений. Только вот не совсем понятно, как использовать это «историческое» объяснение для выработки методов лечения. Генная терапия, применяемая к взрослому человеку, чей мозг с рождения развивался ненормально, столь же неэффективна, как и замена матери взрослого человека.

А теперь представим себе, что психическое расстройство вызвано коннектопатией. Чтобы найти настоящее средство его лечения, следует скорректировать аномальные связи. И теперь возникает очевидный вопрос: насколько мы можем изменить свои коннектомы и как это сделать лучше всего?

Глава 7

Обновление нашего потенциала

Жизнь можно сравнить с игрой в карты, только вместо карт вам сданы гены. Свой геном вы изменить не можете: таков уж вам достался расклад, с ним вам и придется играть. Геномная перспектива отдает пессимизмом, она узка и ограничена со всех сторон. Напротив, ваш коннектом меняется на протяжении всей вашей жизни, и вы до некоторой степени можете управлять этим процессом. Коннектом несет в себе оптимистический заряд возможностей и потенциала. Так это или нет? Насколько мы вообще можем себя менять?

Молитве о спокойствии, процитированной в начале главы 2, вторят старые стихи:

Для всякой хвори под лунойЕсть средство – или средства нет.Коль есть – давай-ка отыщи,А если нет – ну что ж, смирись[12].

Схожим настроением проникнуты пособия из отдела «самоучителей жизни» в вашем ближайшем книжном. Проглядите содержимое этих полок, и вы наткнетесь на множество книг, которые отнюдь не учат вас, как измениться: они учат покорности судьбе и смирению. Если вы убедитесь, что изменить свою супругу или супруга не получится, очень может быть, что вы наконец-то перестанете ныть и научитесь радоваться собственному браку. Если вы верите, что ваш вес предопределен генетически, очень может быть, что вы наконец-то слезете с диеты и снова начнете получать удовольствие от еды.

С другой стороны спектра находятся руководства по правильному питанию с названиями вроде «Я заставлю вас похудеть» или «Станьте хозяином своего метаболизма». Эти заглавия призваны внушать оптимизм тем, кто намерен сбросить вес. В своем путеводителе по «учебникам жизни», названном «Что вы способны изменить и что – нет», психолог Мартин Селигман выводит эмпирическое доказательство похуденческого пессимизма. Дело в том, что лишь 5–10 % людей действительно достигают долговременной потери веса благодаря диете. Это весьма низкий показатель, он многих приведет в уныние.

Так возможны ли изменения? Изучение близнецов показало, что гены влияют на человеческое поведение, однако не полностью определяют его. Тем не менее появилась еще одна разновидность детерминизма, на сей раз – основанная на свойствах мозга. Она тоже отдает пессимизмом. Часто можно услышать, как говорят: «Уж таков наш Джонни, у него в мозгу просто всё иначе подключено». Такой коннектомный детерминизм отрицает саму возможность значительных личностных сдвигов после того, как завершилось детство. Гипотеза, согласно которой в начале жизни коннектомы пластичны и поддаются «лепке», а к зрелости становятся «фиксированными», вполне согласуется с давней максимой иезуитов: «Дайте мне воспитать вашего ребенка до семи лет, и я верну вам его мужчиной».

Наиболее очевидное следствие коннектомного детерминизма таково: легче всего менять людей в первые годы жизни. Конструирование мозга – процесс долгий и сложный. Разумеется, эффективнее вмешиваться в него на ранних стадиях. Пока дом строится, еще сравнительно легко отклониться от изначального плана архитектора. Но, как знают все, кто когда-нибудь делал у себя перепланировку, куда труднее внести масштабные изменения в уже готовое здание. Если вы в зрелом возрасте пытались выучить иностранный язык, вы наверняка обнаружили, что это очень нелегко. Даже если вы добились успеха, вы, скорее всего, не говорите как носители языка. А дети, похоже, выучивают второй язык без видимых усилий, их мозг кажется более «ковким». Но распространяется ли это свойство и на другие умственно-психические способности?

В 1997 году тогдашняя первая леди США Хиллари Клинтон проводила в Белом доме конференцию под названием «Что говорят нам о наших самых маленьких детях новые исследования мозга». Адепты движения «От нуля до трех лет» собрались, чтобы услышать, как убедительно нейронаука доказала эффективность вмешательства в физиологию ребенка на протяжении первых трех лет его жизни. На мероприятии присутствовал актер и режиссер Роб Райнер, как раз в 1997 году основавший фонд «Я – твое дитя». Тогда он затевал цикл обучающих видеофильмов для родителей – о принципах воспитания детей. Название первого фильма звучало так: «Первые годы жизни длятся вечно».

На самом-то деле нейронаука не сумела ни подтвердить, ни опровергнуть такие гипотезы, поскольку трудно определить, какие именно изменения в мозгу способствуют обучению. Может быть, движение «От нуля до трех лет» сумело бы обосновать свои идеи детерминизма с помощью неофренологической теории, согласно которой процесс обучения происходит благодаря созданию синапсов? (Давайте пока не обращать внимания на веские доказательства, свидетельствующие против этой теории.) Ответ – да, сумело бы. Но только если возникновение новых синапсов оказалось бы невозможным у взрослого человека. Однако Уильям Гринаф и другие исследователи показали, что число связей в мозгу продолжает расти, даже когда в обогащенную среду помещают взрослых крыс. Скорость роста числа синапсов у «старичков» меньше, чем у крыс молодых, но все-таки значительна. А помните МРТ-исследования коры головного мозга у обучавшихся жонглированию? Утолщение коры происходило как у пожилых, так и у молодых участников эксперимента. И наконец, наблюдение синапсов под микроскопом показывает, что рекомбинация связей продолжается и у взрослых крыс, как я уже упоминал выше. Нейробиологи пока не предоставили данных, согласно которым интенсивность рекомбинации падала бы с возрастом так же резко, как слабеет, к примеру, способность к обучению языкам. А следовательно, первая форма коннектомного детерминизма, «отрицание рекомбинации в зрелом возрасте», представляется не очень-то здравой.

Однако возникла и вторая форма – «отрицание переподключения». Собственно, «провода» в мозгу прокладываются в самом начале жизни, когда нейроны простирают во все стороны свои аксоны и дендриты. В ходе развития происходит и втягивание нейронных отростков. С помощью микроскопии удается наблюдать за этими захватывающими процессами. Часто кончик аксона завязывает синапс на дендрите, хватая его, словно синапс – это рука. Создание его, по-видимому, способствует дальнейшему росту аксона, хотя если такой синапс самоуничтожается, аксон «разжимает хватку» и втягивается обратно. Вообще говоря, аксональные отростки, похоже, нестабильны, пока не образуют синапсы. И хотя в юном мозгу рост и втягивание таких отростков – процессы весьма динамичные, отрицатели переподключения полагают, что к зрелости эти процессы затухают. «Провода» могут соединяться по-новому с помощью синапсов, и синаптический вес – меняться благодаря изменению силы синапсов, однако сами провода жестко зафиксированы.

Переподключение – предмет жарких споров: многие специалисты полагают, что оно играет важную роль в перекройке карт мозга, тех кардинальных изменениях его функционирования, которые наблюдаются после мозговой травмы или ампутации. Чтобы по-настоящему понять важность переподключения, нам следует вернуться к более фундаментальному вопросу: что определяет функции того или иного участка мозга?

Само понятие об участке мозга, выполняющем определенную функцию, основано на эмпирических фактах. Путем измерения нервных импульсов удается показать, что нейроны головного мозга, расположенные поблизости друг от друга (мы имеем в виду соседствующие тела клеток), склонны обладать сходными функциями. Можно представить себе иной тип мозга, где нейроны хаотически разбросаны вне всякой связи с их функциями. Такой мозг бессмысленно разделять на участки.