В плену их желаний - Лика Мираж

Ханна одаривает его предвкушающей улыбкой и хрюкает, когда Жан набрасывается на неё, зарывается лицом в грудь, слегка сжимает шею и резко входит, вырывая из Хамелеона крик. Он двигается быстро, будто мстя неверной жене, с которой, вроде, не собирается теперь расставаться, но пар-то выпустить надо… Ханна стонет под ним, всё её тело трясётся, и, конечно, язык тоже вытрясается из-за зубов:

– Ух, ты словно повелитель горы!

Жан, милый, мягкий Жан, затыка́ет её поцелуем, проходится языком по зубам, гладит её нёбо, добирается едва ли не до горла, продолжая вбиваться в неё…

В какой-то момент она едва ли не задыхается, Жан кончает глубоко в неё, и сразу же заставляет её встать на колени, склоняется на ней, тяжело дыша и выцеловывает мокрую, от чистого, солёного пота спину, мнёт свисающие до простыни груди, трётся о бедро снова поднимающимся членом, шепчет:

– Моя любимая Агния, мне так жаль…

Она не успевает предугадать, как он снова размашисто и глубоко входит в неё и начинает двигаться, стягивая её рыжие волосы и целуя в шею.

Дверь приоткрывается, к ним заглядывает Френк и одобрительно кивает, пока Жан не может думать ни о чём, кроме распластанного под ним тела.

Френк замыкает их получше и уходит. Ханна бы в ответ на это покачала головой, если бы могла…

Но что ж, он проверяет её работу, а ей стесняться нечего в такой-то оболочке…

А на анонимность клиента можно и закрыть глаза, ведь он не доплачивал за повязки на них…

Жан мучает Ханну почти всё оставшееся время, такой горячий, вёрткий и необычно выносливый… Ему особенно нравится, когда она сверху, но это тяжело – получать удовольствие и пытаться не убить. Хотя, что прибедняться, вышло неплохо, она даже крутила восьмёрку бёдрами, чувствуя себя по меньшей мере богиней плодородия.

В последние полчаса Жан просто лежит в её объятьях, перебирает рыжие волосы и тяжело дышит.

– А мне точно можно не предохраняться? Я просто там в коридорах ребёнка видел…

– Какого ещё ребёнка?

– Ну так, не знаю, мальчишку, беленького…

– Это странно, – Ханна чихает. – Можно, потому что моё тело обновляется и всё сбрасывается. И зараза всякая, и дети.

Что, кстати, жутко напрягает Френка, ведь разводить Хамелеонов – крутая идея.

Но нет, пусть обломится.

Когда истекают оплаченные часы, Ханна поднимается и перевоплощается в высокую брюнетку, тут уже опираясь уже на собственные вкусы.

– У меня для тебя есть сюрприз, где-то на входе.

Они выходят, в коридоре Ханна накидывает на себя халат, в кармане которого удобно лежит пачка сигарет и зажигалка.

В одном из коридоров стоит девушка, чуть пухловатая вообще, но тощая по сравнению с Ханной час назад. У неё рыжие волосы и зелёные, усталые глаза. Жан замирает на месте:

– Агния?

Она оборачивается на него и скромно улыбается.

– Привет.

Вот так, Ханна нашла его первую любовь, а всё для чего?..

– Ты очень добрая, – вдруг подходит к ней мальчик с золотистыми кудрями и чёрными очками, – теперь он не будет мучиться. Правда?

Ханна выдыхает дым ему в лицо.

– Нет. Где твои родители?

Она отвлекается, а мальчишка уже исчезает, словно его и не было. Ханна бы так и подумала, если бы не недавние слова Жана.

Докурив, она спускается в Оазис жриц любви и смеётся.

– Девочки, я всё сделала, делайте ставки, как скоро он вернётся ко мне! Зря она похудела, бедняжка…

Глава 3. Нуар

– В последнее время Фрэнк какой-то нервный, заметила? – спрашивает Ханну Лисичка, которая сидит в ногах и мнёт её ступни, втирая в них эфирное масло, от которого приятно кружится голова и тянет танцевать.

Она уже год прислуживает Ханне, как самой дорого́й проститутке в «Магнолии» и считает это гораздо более благодарной работой, чем то, что приходилось делать раньше. У Лисички рыжее каре прямых волос, раскосые карие глаза с зелёными вкраплениями и тонкий прямой нос. Её не назовёшь миленькой и красивой, симпатичной – пожалуй. Интересной даже. Это Ханна может заявить, как специалист по внешности.

– Неа, я на него не смотрю, времени нет, а почему?

Ханна курит, готовясь через полчаса встречать нового клиента. Он не очень вдохновляющий тип, скорее, рутинная работа. Она ещё не пробовала, но знает наверняка – по таким сразу всё видно. Будут хотеть некое идеальное послушное тело. Но, слава богу, гангстер этот оплатил всего-то три часа.

– Ну, ходит, оглядывает всех. Вопросы странные задаёт. Меня вот вчера спросил, какого числа я родилась. А я ему – да откуда ж мне знать, твою мать!

Ханна на это смеётся, выдыхая дым через ноздри, что вкупе с хамелеоньими, оранжевыми глазами выглядит как-то по драконьи грозно, и Лисичка прижимает уши. Да, лисьи такие, рыжие. За которые Ханна так любит иной раз её тискать.

– Да, это просто преждевременный маразм! Он такими темпами тут весь бизнес завалит… Жаль, я не могу принять его облик! Позаботился о защите, гад! Я бы тут всё расставила на свои места!

Лисичка цокает и качает головой:

– Ты была бы ужасным руководителем! Ну а он… – она округляет глаза, насколько это возможно, – торчал вчера час у главного входа, будто ждал чего-то или кого-то. И щупал стены!

– Интересно… Жаль, он ни с кем из наших не спит, тогда я бы перекинулась и узнала подробности.

– Ну конечно! – Лисёнок фыркает. – Чего это он будет спать со шлюхами, белоручка!

Снова раздаётся смех. Это работа делает чувство юмора жёстче и… укрепляет психику? Или делает всех полусумасшедшими? В любом случае, та жизнь, что была у Ханны до «Магнолии» не идёт ни в какое сравнение с тем, что есть сейчас, а направить свои способности в другое русло ей не дали.

– Ладно-ладно, Лис, не болтай, мне нужно настроиться… Этот скряга описывал ту, которая ему нужна, мне нужно настроиться и подумать о членах…

– Ага, давай, только не думай слишком громко, пожалуйста!

Редкие её клиенты покупали действительно Хамелеона, на это нужны большие деньги и безупречная репутация, чтобы её можно было порушить в случае раскрытия тайны. Остальные же думали, что Ханна всегда выглядит так, как они хотят. А потому от них нужна конкретика, и Ханна должна быть рядом в момент обсуждения заказа, притворяясь кем-нибудь другим, чтобы потом суметь перевоплотиться. В общем, муторно, но что поделать. Не хватало ещё, чтобы её к рукам решил прибрать ещё какой-нибудь имбецил.

Пока Лисичка её гладит, Ханна принимает облик хрупкой блондинки с большой, упругой грудью, смотрящими вверх сосками, осиной