Огненная кровь - Михаил Горожанин

Она остановилась, зажмурившись и затаив дыхание. Ощутила, как волны горячего воздуха перекатываются по телу. Почувствовала под ногами теплый и гладкий дощатый пол. Ощущения были приятными. Кожа моментально покрылась испариной. Девушка тихонько вдохнула воздух носом. От запаха свежескошенного луга вперемежку с ароматами аптеки у нее слегка закружилась голова. Милада открыла глаза и стала осторожно, медленно дышать. Сквозь клубы пара было очень плохо видно. Одинокая лампочка в углу, укрытая круглым прозрачным плафоном, обозначилась светлым мутным пятном и освещала парную еле-еле.

– Иди прямо, тут лавка и бочки, – послышался впереди глухой от заполнившего все пара Оксанкин голос. В подтверждение слов послышался плеск воды.

Милада шагнула вперед, туда, где сквозь пар проступил темный силуэт подруги. В следующий момент ей в грудь плеснули ледяной водой. Милада заорала от неожиданности и услышала звонкий смех.

– Прости, не могла удержаться. – Оксанка указала на широкую лавку у стены. – Ты не могла бы меня похлестать?

– С радостью! – рявкнула Милада. – До смерти захлещу тебя, заразу! Вот только чем?

Она оглянулась, пытаясь разглядеть веники.

– Вот этим, – подруга протянула ей большой пук травы. Милада неуверенно повертела его в руках. Веник был составлен из стеблей и метелок полевых и лесных трав, и был очень душистым, горячим, распаренным.

– Провоняем насквозь, – пробормотала она, пока подружка укладывалась на лавку. Оксанка приподняла голову:

– Только так: по тридцать три раза с каждой стороны! Спереди, сзади и с каждого бока.

– Бред какой-то, – пробормотала Милада, замахиваясь и глядя, как потянулись струи пара вслед за движением.

Конечно, это была пародия на нормальное банное отхлестывание березовыми вениками. Однако Милада сильно сомневалась, что в данном случае преследовались те же цели. Она ломала голову над смыслом этой «бани». Пропитать тело запахом трав? Вогнать их в какое-то особенное состояние, вроде транса? У неё уже слегка кружилась голова от запаха и жара, мысли стали медленными и ватными. Она едва не сбилась, отсчитывая тридцать три шлепка. Но переживания были напрасными, потому что Оксанка все контролировала. Вот она перевернулась на спину, подставляя живот, и Милада с каким-то отупением стала хлестать ее травяным пучком, считая вслух, чтобы не сбиться. Это начинало забавлять. Какая-то нелепая игра в считалочку. Через некоторое время она обнаружила себя лежащей на жесткой лавке, доски которой впивались в лопатки, и чувствовала кожей влажные шлепки. Пар сгустился, завивался спиралями и волнами при каждом взмахе Оксанки. Аромат трав бил в нос, отчего перед закрытыми глазами Милады завертелись цветные калейдоскопы. Она потеряла счет времени и пришла в себя только когда Оксанка окатила ее ледяной водой.

– Как ощущения? – спросила подруга.

– Что-то я сама не своя, – призналась Милада. – А ты как?

– А я маму видела, – усмехнулась Оксанка. – Слушай, клевая трава, на ней деньги можно делать. Только пушеров[8] нанять.

Они сполоснули волосы водой с тем же сильным травяным запахом и выбрались из парной.

И не могли видеть, что, едва за ними хлопнула дверь, как из темного угла выскочил кто-то двуногий, голозадый, заросший волосом от макушки до колен, и ростом с локоть. Этот некто подпрыгнул и плюхнулся в бочку с горячей водой, радостно фыркая и, взметнув волну травяных ароматов.

Выйдя в предбанник, подруги обнаружили, что вместо собственной одежды их ждут два черных балахона.

– Во! – усмехнулась Милада, поднимая перед собой бесформенную одежду и критически ее разглядывая. – Точно как сектанты. Неужели без этого нельзя обойтись?

Они оделись. У Милады чувствовала себя голой от того, что эта нелепая размахайка прилегала к мокрому телу только на плечах, а ниже расширялась свободным колоколом. Она улыбнулась, глядя на подругу. Высокая блондинка смотрелась в балахоне просто нелепо. Милада засмеялась.

– Ну и видок у тебя.

Оглядев себя, Оксанка посмотрела на Миладу и погрозила ей кулаком.

– Ну что? Пошли?

Они вышли из бани и отправились к землянке, возле которой лежали оба волка, неотрывно глядящие на них светящимися глазами.

Девушки спустились по трем ступенькам и помедлили перед дверью землянки.

Над их головами в темноте неожиданно полыхнуло, и прогремел долгий – из одного края неба в другой – раскат грома.

Девушки, как по команде, вздрогнули.

– Боишься? – негромко спросила Милада, не глядя на подругу. Она не отрывала глаз от двери, из-за которой доносились невнятные звуки.

– Ага… – Оксанка нашарила ее ладонь и крепко сжала. – Еще как. Но ты же со мной?

– Ну конечно, – заверила Милада, – Разве когда-то было иначе?

Они одновременно толкнули дверь.

Оба волка вошли следом.

Юго-восток Москвы.

Тот же вечер.

Дождь все-таки пошел, да еще какой. Крупные тяжелые капли забарабанили по лобовому стеклу, разбиваясь неровным круглым пятном и стекая вниз. По форме было похоже на внезапно возникающие перед глазами маленькие подсолнухи.

Видимость моментально ухудшилась, машины резко стали сбавлять скорость, и почти сразу, как это обычно бывает, на дороге образовалась пробка. Артем выругался, включил дворники, с досадой ударил ладонями по рулю. Черт! Теперь опоздание на день рождения тещи гарантировано. Погода, вечные пробки на Рязанке, всемирные катаклизмы – все это не являлось для жены оправданием. Скандал обеспечен, так что можно теперь и не торопиться. Тем более, что после последнего провернутого дела, которое было самым удачным и прибыльным за все время, вряд ли он задержится в этой семье надолго. Артем невольно улыбнулся, предвкушая беззаботную обеспеченную жизнь на протяжении многих месяцев, а то и лет.

Он откинулся затылком на подголовник и постарался расслабиться. Зачем расходовать нервы, накручивая себя раньше времени? Надо отвлечься. Достав новенький сенсорный NOKIA, он запустил «аську» и набрал по очереди шести абоненткам сразу: «Привет, любимая». Ответов не дождался и положил телефон на привычное место – в подстаканник под правой рукой. Удобно. Бросив короткий взгляд, всегда можно увидеть экран и чей-нибудь ответ.

Ливень между тем зарядил нешуточный. Не по-летнему холодный. Артем прикрыл до конца окно, включил подогрев сиденья и прибавил громкость магнитолы.

– Наша музыка. Наше радио. Мы помогаем людям. – Голос диктора в заставке радиостанции был весьма убедительным.

Артем усмехнулся. Мы помогаем людям. На людей ему было по большому счету плевать. Он давно понял одну простую вещь: никто не поможет тебе, кроме тебя самого. Вокруг одни эгоисты. Душа человеческая имеет свойство быстро черстветь и любить только себя. В альтруизм Артем не верил, потому что почти никогда не сталкивался с ним в жизни.