Гордость и наслаждение - Сильвия Дэй

– Я больше не ищу причин. – Он мягко развернул ее спиной к себе. – У меня нет времени на пустые загадки. Ты единственное, что нужно мне в целом мире, и ты будешь моей. Я получу и удержу тебя любой ценой, как привык. А со всем остальным мы разберемся позже, когда я снова смогу думать о чем-то другом, кроме того, как завлечь тебя в постель.

Его пальцы пробежались по пуговкам на спине платья Элизы, расстегивая их с похвальным проворством.

– А мне будет предоставлено последнее слово? – спросила Элиза.

Джаспер прижался губами к ее обнаженному плечу:

– Только если ты хочешь сказать, что у тебя нет возражений. Все прочие разговоры отложим на пару часов.

Элиза смотрела прямо перед собой, то есть как раз в спальню Джаспера, где стояла огромная кровать, явно сделанная на заказ.

– Перешагни через платье, – велел Джаспер, спустив расстегнутую одежду на пол.

Элиза повиновалась, слишком ошеломленная происходящим, чтобы рассуждать.

– Ты оставляешь мне чересчур много времени на раздумья, – пробормотала она, отводя взгляд от кровати.

Джаспер тихо засмеялся, и Элизе послышалась в его смехе легкая неуверенность, будто он и сам не знал, удастся ли завладеть добычей.

– А ты предпочла бы, чтобы тебя взяли грубой силой?

– Я предпочла бы, чтобы меня не заставляли так долго нервничать.

– Я бы с удовольствием тебя изнасиловал, – сообщил Бонд, расшнуровывая ее корсет. – Но сегодня я должен точно знать, что ты отдаешься мне по доброй воле. Впрочем, может быть, в другой раз…

Скрестив руки на груди, Элиза прижала к себе ускользающий корсет. Джаспер развернул ее лицом к себе и отодвинул как можно дальше.

– Но я почти голая, – брякнула Элиза, желая, чтобы он наконец перешел от слов к делу.

Почему он продолжает стоять так далеко, что и руками не дотянуться?

– Я прекрасно осознаю этот факт.

Чуть наклонив голову, он провел ладонью по своим штанам, его длинные пальцы потерли приметную выпуклость.

– Вижу, смущение тебе неведомо! – нервозно воскликнула Элиза.

Она ведь была девственницей, видит бог, а он действовал слишком откровенно. Все ее чувства болезненно обострились, и ей хотелось скорее отдаться новым ощущениям, переполнявшим тело…

– Ни в коей мере. И я был бы рад, если бы и ты тоже не стыдилась. Элиза… – Тон Джаспера смягчился. – Разве я не четко все объяснил? Разве ты не поняла, что невероятно притягиваешь меня? Ты боишься, что без одежды станешь слишком уязвимой, но именно со мной ты можешь спокойно обрести этот новый опыт.

Элиза несколько мгновений стояла неподвижно, ее губы дрожали. Джаспер пытался обратить все ее мысли к одному-единственному – тому самому, о чем она думать не хотела.

Темные глаза Джаспера пристально смотрели на нее, в дрожащем свете канделябров его тело казалось золотистым. Сколько раз он проходил через подобное, если может быть таким беспечным и беззаботным? Десятки? Более?

Однако ей нечему было удивляться. Какая женщина смогла бы устоять перед ним?

А вот она сопротивлялась…

Джаспер смотрел на нее, стиснув зубы. Он был прав, полагая, что не принуждал ее приходить сюда. Она явилась в его спальню по собственной воле, все обдумав. И почему она не хочет это признать?

Ведь она не похожа на свою мать, которую вели по жизни порывы чувства. Элиза чертовски хорошо понимала, что делает и на что идет.

Элиза бросилась к Джасперу. Два быстрых шага – и она почти упала ему на руки. Со смехом он подхватил ее и понес в спальню.

– Так, значит, ты не склонна к авантюрам? – поддразнил он ее, опуская в изножье кровати.

От брошенного на Элизу взгляда, выражавшего торжество власти, у нее перехватило дыхание.

Джаспер запер дверь спальни.

– Разве в доме еще кто-то есть? – спросила Элиза с бешено колотящимся сердцем.

– Ты думаешь, я отгораживаюсь от других? Может быть, я хочу помешать тебе сбежать!

Так она в плену! Она добровольно вошла в пещеру льва, но пути назад теперь не было…

Джаспер прислонился спиной к двери и остановился в небрежной позе, прижав ладони к ее поверхности и чуть согнув ногу. Но он ведь никогда и не скрывал от Элизы свою истинную натуру. Она с самого начала угадала в нем хищника, который так ясно проявился теперь: краска возбуждения на щеках и на горле, капли пота на груди, раздувшиеся ноздри и пристальный взгляд…

Одно неверное движение – и хищник бросится на нее…

Вскинув руки, Элиза принялась вытаскивать из волос шпильки и одну за другой бросать на пол, как Джаспер бросил свой шейный платок. И в этом было нечто освобождающее, как будто она избавлялась от всего, что ее сдерживало и ограничивало. В этой комнате, наедине с Джаспером, Элиза наконец вышла из-под власти правил, навязанных ей обществом, и стала такой, какой всегда хотела быть, – свободной и независимой.

Последняя шпилька упала на пол, Элиза тряхнула головой, чувствуя, как волосы щекочут кожу. Теперь на ней оставался лишь расшнурованный корсет и панталоны, но она не смущалась и не зябла, согретая огненным взглядом Джаспера.

Он не шевелился, даже почти не моргал. Но молчание затянулось, и Элиза, вдруг растеряв всю храбрость, обхватила себя руками.

– Ты так прекрасна, Элиза… – Джаспер поднял руку к груди и с силой потер ее, как будто пытаясь утишить боль. – Я в восторге от твоих веснушек. Они у тебя везде?

– Боюсь, это проклятие всех рыжеволосых. – Элиза прикусила нижнюю губу и кивнула.

– Я поцелую каждую из них, – поклялся Джаспер. – Они восхитительны.

– Болтун! – фыркнула Элиза. – Веснушки никому не нравятся.

В глазах Джаспера отразился огонь тонких свечей у кровати.

– А тебе что-нибудь нравится во мне? Есть что-то, что тебе хотелось бы поцеловать?

– Я схожу с ума по каждому дюйму твоего тела, – заявила Элиза с искренним пылом. – И по твоему запаху. И по тому, как подстрижены твои волосы. Линия твоего подбородка доводит меня до сумасшествия. А более всего меня волнуют твои руки. Я чувствую их силу, когда ты прикасаешься ко мне. Ты мог бы сломать все мои кости, если бы захотел, но ты так нежен и осторожен…

Джаспер потянулся к ней, и она бросилась к нему, зная, что прикосновение Бонда успокоит и отвлечет ее.

– Иногда я и сам боюсь, что раздавлю тебя, – признался Джаспер глухим голосом.

Взяв Джаспера за руки, Элиза поцеловала обе ладони.

– Ты поэтому стоишь так неподвижно?

– Да.

– А что бы ты сделал, если бы не нужно было сдерживать себя?

Он поднес ладонь Элизы к своему сердцу, чтобы девушка ощутила его биение.

– Я прижал бы тебя вот к этой двери, что у меня за спиной, и овладел бы тобой быстро и грубо. А потом бросил бы на пол и снова взял. Медленно. Глубоко. А потом мы бы не спеша перебрались в постель, но, возможно, и нет. Обещать не могу.